Страница 43 из 147
В толпе зарыдали.
– Я позволю себе перейти на латынь, – сказала Глава.
– Зачем? – спросил один из рыдавших.
– Чтобы меня хуже понимали, а стало быть, и менее остро реагировали.
– Валяйте, – сказал тот же голос.
Глава продолжала по-латыни:
– Спросите меня, заслужила ли сицилианская мафия такое к себе отношение…
– Заслужила ли сицилианская мафия такое к себе отношение? – тут же спросили Главу.
– …и я отвечу, – продолжала та: – да, заслужила! В историю двадцатого столетия…
– …а это как раз и есть наше столетие! – с ужасом воскликнули многие.
– Именно что! – опять продолжала Глава. – Так вот, в историю двадцатого столетия сицилианской мафией вписаны мрачные страницы…
– Кошмар! – истерически крикнул кто-то и застрелился из пистолета.
– Мир его праху! – сказала Глава, поскольку застрелившийся немедленно рассыпался в прах.
– И пуху, – сказала жена застрелившегося, поскольку прах тут же превратился в пух и разлетелся по свету.
– И пуху, – поддержала Глава. – Итак, сицилианская мафия стала именем нарицательным…
– Кого им нарекают? – осторожно спросили из толпы.
Глава перешла на фарси, чтобы ее практически совсем не понимали, и сказала:
– Им нарекают всех ублюдков.
– Ах, ах! – закричал один старик, всосавший фарси с молоком матери и понимавший все оттенки богатого этого языка. Старик был главой самого влиятельного клана – клан назывался «Серая шейка». Старика любили в народе больше жизни. Поэтому, когда он умер – тотчас после своего выкрика, который тут же стал крылатым и принялся скорбно летать над головами собравшихся, равнодушных в толпе не оказалось. Нет, я, как всегда, ошибаюсь: один равнодушный в толпе все-таки нашелся. Он громко сказал: «Мне плевать на смерть этого старика – всеобщего любимца!» В ответ на это толпа начала скандировать: «Равнодушным не место среди нас!» – и заклеймила равнодушного сначала молчаливым, как сжатая нива, презрением, а потом – каленым железом. На клейме, поставленном прямо на лоб равнодушного, значилось: «Он не любит одного старика». С этого момента все избегали равнодушного и, едва завидев его, спешили на другую сторону другой улицы в другом городе.
Глава же сицилианской мафии, тем не менее, говорила дальше на фарси.
– Вот и получается, – говорила Глава, – что Марта, она же Зеленая Госпожа, права… то есть, сицилианская мафия не заслужила почетного права строить Абсолютно Правильную Окружность из спичек, ибо фактически поставила себя вне сразу всех людей доброй воли.
В толпе случилось тридцать три обморока – тридцать три раза благоухнуло валериановыми каплями, запах которых сделался настолько невыносимым, что стоявшие ближе других к обморочным действительно не вынесли и принялись валиться под ноги более выносливым. Более выносливые закричали оратору:
– Видишь, как люди падают? Завязывай, понятно все!
Глава усмехнулась и спросила:
– Что же вам понятно?
– Нам понятно, – ответили выносливые, – что наш долг – сначала искупить перед всеми людьми доброй воли вину сицилианской мафии, а только потом хвататься своими грязными ручищами за Абсолютно Правильную Окружность из спичек.
– Вот прекрасная формулировка, – подытожила Глава. – Однако уточним ее: мы должны успеть искупить свою вину до приезда Марты.
– Это можно по-быстрому провернуть! – выкрикнул некий легкомысленный представитель сицилианской мафии, у которого на голове сидел орел, что символизировало один из наиболее кровавых кланов сицилианской мафии.
– Усомнюсь, – усомнилась Глава. – Усомнюсь, но все-таки спрошу: что же Вы предлагаете?
– Я предлагаю принести какую-нибудь человеческую жертву во имя всех людей доброй воли, – сказал легкомысленный представитель сицилианской мафии.
– Не надо больше крови! – взвизгнул некий впечатлительный мафиозо, и его начало рвать, как Умную Эльзу и Случайного Охотника в предшествующей главе. Быстро подойдя к нему, Глава сделала бедняге промывание желудка, от которого тот и скончался, больше не беспокоя общество своими проблемами.
– Предложение Ваше, – обратилась Глава, вытирая руки, к легкомысленному представителю сицилианской мафии, вытирая руки, – глупое, как и Вы сами.
– Извините, – извинился представитель, ушел в кусты и там отравился.
– Какие еще будут предложения? – бодро спросила Глава, сделав вид, что не заметила, как сильно обидела представителя.
– Пора от слов переходить к делу! – заявил один стихийный лидер, чье правое ухо располагалось на полсантиметра ниже левого, за что ему и дали грубую, но точную кличку «Стихийный Лидер, Чье Правое Ухо Располагается На Полсантиметра Ниже Левого».
– Такого предложения я и ждала! – зааплодировала Глава.
И сицилианская мафия сразу же перешла от слов к делу, несмотря на то, что многие невесть откуда взявшиеся случайные люди сразу заорали: «Это не ваше дело!»
Игнорируя их, сицилианская мафия строила по всему миру детские сады, оборудованные по последнему слову техники, пансионаты для престарелых, отвечающие самому высокому уровню мировых стандартов, и больничные корпуса, которым не имелось аналогов в отечественной медицинской практике. Тут же были спроектированы и построены учреждения общественного питания, где каждый желающий мог в любое время суток получить суп из чечевицы, те же, кто не переносил чечевицы, – суп-лапшу с куриными мозгами.
Оставшиеся в изобилии деньги употребили на культурные потребности, предварительно опросив всех людей доброй воли, какие у них культурные потребности. Все люди доброй воли быстро составили список, и выяснилось, что культурных потребностей у них много. На столько культурных потребностей сразу денег у сицилианской мафии не хватило – хватило лишь на то, чтобы издать и подарить всем людям доброй воли по богато иллюстрированной книге Умберто Эко под названием «Семиотика».
На последние деньги накупили пустых круассанов и накормили ими всех, в ком сохранилась хоть капля здравого смысла. Таких набралось немного – некоторым из них досталось даже по два пустых круассана, съев которые они сразу сказали: «Лучше бы один, но с черной смородиной».
Все эти приготовления к приезду Марты на Сицилию были закончены часа за два-три, после чего сицилианские мафиози сели, сложа руки на брюхе, и принялись дожидаться Зеленую Госпожу. Через несколько дней ожидания вихрем пронесся слух о том, что Марта, Зеленая Госпожа, прибудет не скоро. Слуху не поверили и продолжали сидеть, сложа руки на брюхе. Более того, под боком у сицилианских мафиози уселись рядком потолковать ладком остальные жители прекрасной Сицилии, в силу чего на острове прекратили работу заводы, фабрики и фермы, вышли из строя пути сообщения, почта и телефон, закрылись все учреждения сразу, перестали торговать магазины и функционировать общественные туалеты… Действовал фактически только телеграф, где в окне приема и выдачи телеграмм денно и нощно трудилась одна очаровательная сицилианка по имени Клаудиа Скорци, которую характеризовали так: «Клаудиа Скорци, работающая на износ». Характеристика не отвечала действительности, поскольку телеграмм на Сицилию в течение всех последних недель не поступало. Зато по истечении последних недель поступила вдруг одна закрытая телеграмма, которую Клаудии Скорци так и не удалось открыть, сколько она ни старалась, а старалась она несколько дней, причем изо всех своих сил. Тут-то неожиданным образом и оправдалась характеристика ее как «работавшей на износ», поскольку Клаудиа Скорци вскоре совершенно износилась, то есть пришла в полную негодность, принеся, таким образом, свою молодую жизнь в жертву профессиональному долгу. Когда ее похоронили на берегу ласкового Альборана, одному пьяному мужику с горя удалось открыть закрытую телеграмму. Прочтя ее, пьяный мужик протрезвел и пошел из сицилианского дома в сицилианский дом с вестью. Весть он зачитывал с листа, предъявляя всем желающим и не желающим (причем не желающие били вестника по лицу чем попало) не заверенную никем ксерокопию телеграммы следующего содержания: