Страница 143 из 147
– Я попросил бы, – сказал он, и все сразу поняли, о чем он попросил бы, если бы просил, и замолчали. – Президиум, к сожалению, собрался пока не в полном составе, – продолжал он, с грустью оглядывая единицы, на месте которых явно ожидал увидеть тысячи. – Да и гостей негусто…
– Это и есть Японский Бог? – Хухры-Мухры, выхватывая из кармана заветную человеческую пуповину, сильно дернул Деткин-Вклеткина за руку.
– Это и есть, – шепнул Деткин-Вклеткин, осторожно вправляя вывихнутый сустав.
– Японский Бог! – воскликнул Хухры-Мухры голосом, от которого у присутствующих похолодело внутри и снаружи. – Японский Бог, внемли моей молитве!
Тут он подбежал к сцене и упал перед нею на колени, истово бормоча какие-то никому не понятные слова. Сын Бернар выскочил из президиума и лег у края сцены на случай защищать Редингота.
– Что надо этому человеку? – растерянно спросил тот.
– Он впервые в жизни Бога видит, – объяснил шокирующее поведение товарища Деткин-Вклеткин. – Его боги никогда не снисходили к нему прежде.
– Бедный! – пожалел эскимоса сердобольный Ближний. – А чего он таких жестоких богов себе выбрал?
– Он не выбирал, – вмешался Случайный Охотник. – Каких предки дали – таких и взял.
– Вот лентяй-то… – покачал головой Ближний.
– А мне Богоматерь однажды красное яблочко подарила! – не сдержалась Мать Кузьки и смутилась, и сама стала – как красное яблочко.
– Подойдите сюда, – кивнул Редингот эскимосу.
Держа, на всякий случай, перед собою в вытянутой руке человеческую пуповину, Хухры-Мухры медленно приблизился к Богу, а приблизившись, сразу же сказал:
– Добрый день, Бог. Выполните, пожалуйста, мое желание: укажите моим товарищам, Деткин-Вклеткину и Случайному Охотнику, верную тропу!
– Указал им уже, – ответил Редингот. – А что это у Вас в руке такое мерзкое?
– Пуповина человеческая, сушеная… талисман.
– Выбросьте немедленно! – потребовал Редингот.
– Да Вы что, Бог, совсем рехнулись? – возмутился Хухры-Мухры. – А защищать меня тогда кто будет?
– Разум, – буркнул Редингот.
– Мировой? – напрасно понадеялся Хухры-Мухры.
– Зачем мировой? Ваш собственный!
– Нет у меня собственного… – Хухры-Мухры опустил руку с человеческой пуповиной к полу.
– Теперь есть, – сказал Редингот. – Силою данной мне власти я только что вселил в Вас разум. Пошевелите мозгами!
Хухры-Мухры пошевелил. И рассмеялся. И, бросив на заплеванный пол человеческую пуповину, безжалостно растоптал ее ногами.
– Спасибо, Бог, – сказал он Рединготу, направившись было назад, к своему месту, но обернулся и добавил: – За все!
– Пожалуйста, – громко ответил ему Редингот и шепотом закончил: – Только ведь я не бог никакой…
Хухры-Мухры посмотрел на него с легкой укоризной:
– А вот кто бог, кто не бог – это уж отсюда виднее!
– Ну, виднее, так виднее, – вздохнул Редингот и, покончив с божественным, перешел к административно-хозяйственному.
– Мы собрались, – сказал он и задумался, – не знаю зачем…
Два первые ряда затаили дыхание, а Редингот так же смело, как и начал, продолжал:
– Тридцать с лишним глав назад я знал все обо всем. Теперь я не знаю ничего ни о чем – и это свидетельство того, что развитие мое достигло крайней своей точки: видимо, поэтому меня все чаще называют богом. С моей точки зрения, я не бог, но, если кому-то нужно, чтобы я был богом, то и… пожалуйста! Если вы сейчас спросите меня, как я себя чувствую…
– Как Вы себя чувствуете? – услужливо спросил Сын Бернар.
– …то я отвечу вам: «Спасибо, я чувствую себя прекрасно!» Мне гораздо больше нравится не знать ничего, чем знать всё: я обнаружил, что знание притупляет чувства, а незнание их обостряет. Так, я не знаю, зачем мы собрались сегодня – и знать не хочу. Но именно потому чувства мои так остры – и я чувствую, как Абсолютно Правильная Окружность из спичек бьется в ваших сердцах. Вы, стало быть, дети разных народов, вы прибыли сюда по зову сердца – несмотря на то, что страны, где живут породившие всех вас народы, изначально не были включены в число тех, по территории которых должна пролегать Окружность. И… как это замечательно, дорогие мои! Марта, Зеленая Госпожа, – а она будет здесь с минуты на минуту – показала мне список стран, представленных на нашей итоговой общечеловеческой конференции, и я с удовольствием заметил для себя, что среди нас делегаты Китая, Индии, Турции, Эфиопии, Судана, Камеруна, Алжира, Испании, Португалии, Берега Слоновой Кости, Венгрии, Чехии, Германии, Австрии, Бразилии, Аргентины, Канады, Швеции, Норвегии, Дании Финляндии… простите, если я не назвал кого-то.
– Монтенегро не назвали! – с обидой выкрикнули из второго ряда. – А нас тут целых трое.
– Целых?.. – растерялся Редингот и сразу же извинился на государственном уровне: – Прости меня, Монтенегро!
– Прощаю в последний раз! – ответило Монтенегро.
– Спасибо… Так вот. Я уже сказал, что ничего теперь не знаю. Не знаю я, стало быть, и того, в каком состоянии на данный момент находятся участки Абсолютно Правильной Окружности из спичек, которую мы начали возводить в первых главах настоящего художественного произведения. Но я, тем не менее, уверяю вас: Окружность не построена…
– На каком основании?.. – вырвалось у Матери Кузьки, которая тут же сама испугалась своего голоса и от страха уткнулась в грудь Ближнему.
– На шатком основании истории, – развел руками Редингот. – Ее ведь, Окружность эту, никогда не получалось построить полностью – и рано или поздно одна из величайших идей человечества терпела фиаско. Так что несколько лет спустя все приходилось начинать сначала. Исходным пунктом опять и опять назначался Змбрафль – некий взятый с потолка город, причем взятый с потолка по причине своей крайней удаленности от всего на свете. Стало доброй традицией обсуждать проекты построения Абсолютно Правильной Окружности из спичек – впоследствии никогда не удававшиеся – именно здесь. Здесь же обычно подводились и итоги: всякий раз неутешительные. Видимо, такие же итоги предстоит подвести и нам с вами. Но, какими бы неутешительными они ни были, есть у нашего проекта одна заметная отличительная черта: впервые в истории человечества…
– …в нем участвовал Редингот, – тихо произнесла Кунигундэ: она сидела в президиуме рядом с Сын Бернаром, снова расположившимся у ее правой ноги, как он привык за последнее время.
– Ах, обойдемся без цитат! – Редингот беспечно махнул рукой в направлении первой главы, где о Кунигундэ, между прочим, и речи еще не было. – Отличительная черта нашего с вами проекта в том, что впервые в истории человечества он зажил самостоятельной жизнью! Доказательство тому – дети разных народов, прибывшие из стран, до которых каким-то чудом дотянулись наши спички… дотянулись – и увлекли их за собой. Спасибо вам, дети разных народов! Спасибо за то, что именно благодаря вам проект построения Абсолютно Правильной Окружности из спичек вышел из-под контроля…
– Гип-гип, ура! – сказала про себя Умная Эльза, но сказанное про себя прогремело над залом, как орудийный залп… даже порохом запахло.
– Пахнет порохом, – с тревогой заметила Мать Кузьки, опять утыкаясь в грудь Ближнего своего.
С легкой, как тополиный пух, укоризной взглянув на Умную Эльзу, Редингот повторил:
– Проект, стало быть, вышел из-под контроля…
– Это ты упустил его из-под контроля! Ты все упускаешь из-под контроля. Ты и семью из-под контроля упустил! – раздалось вдруг из последнего ряда, в котором было ровно тридцать девять мест.
Никто не заметил, как и когда туда пробрались тридцать девять кузнечиков своего счастья.
Редингот вгляделся в до боли родные черты сыновей и скорчился от боли.
– Врача! – взревел Сын Бернар.
– Лучше читателя или советчика… – посоветовала Умная Эльза.
Но Редингот, справившись с болью, отменил всех троих. И нетвердой походкой двинулся к последнему ряду – близоруко щурясь.
– Здравствуйте, дети!