Устранители (Ликвидаторы)

Поднявшись на лифте на неизвестно какой этаж, мы вышли, оказавшись в типичном гостиничном коридоре, отличавшемся разве что тем, что в ближайшей нише, сидя на кожаном диване, нас поджидали двое. Один из них встал и подошел.

— Босс в офисе, — сказал он. — Что вас задержало?

— Мы караулили их в мотеле возле ее “мерса”, — сказал Тони. — Они заявились всего десять минут назад.

— А кто вам разрешил привозить девушку?

— Она сама.

— Подождите.

Он отлучился и через минуту вернулся.

— Идите сюда, — обратился он ко мне. — Вы тоже, мисс Фредерикс. А вы куда? — одернул он доставивших меня молокососов, которые двинулись было за мной. — Вас не приглашали. Ждите здесь.

Мы прошли по коридору до двери, на которой не было никакой таблички. Наш сопровождающий распахнул дверь и отступил, пропуская Мойру вперед. Потом впустил меня и закрыл дверь за моей спиной, оставшись снаружи.

В комнате стояли двое мужчин. Одного я уже видел в этой гостинице. Мартелл, а это был он, стоял у самой двери, чуть левее.

Я тут же понял, что допустил ошибку. Да, Мартелл позволил Фредериксу отправить за мной двух зеленых юнцов, но вовсе не потому, что не знал, кто я такой, или почему я здесь. Он шепнул так тихо, что услышал его только я. Может, еще Мойра, стоявшая рядом со мной. Голос был вежливый, чуть вкрадчивый, с неуловимым акцентом — совсем не похож на голос гангстера Фенна.

— Добро пожаловать, Эрик, — прошептал он. — Любой друг Пола — мой друг.

Что ж, теперь по меньшей мере я знал, почему Пол так рвался ко мне перед смертью. Он пытался предупредить меня, что проболтался под пыткой. Он выложил про меня все, что знал. Теперь Мартелл выбирал, предпринимать ли что-нибудь самому, либо предоставить Фредериксу сделать это за него.

Глава 12

Мартелл отступил в угол, откуда мог без помех наблюдать за нами, а я, вынужденный на время позабыть о нем, переключил внимание на человека, сидящего за письменным столом.

Он был довольно крупного сложения, смуглый, бреющийся, должно быть, дважды в день, а в промежутках вынужденный обильно пудриться. Физиономия довольно отталкивающая, черты мелкие, в особенности по сравнению с размерами самого лица, которое отнюдь не украшал тройной подбородок. У него был также вздернутый нос, который я уже созерцал на куда более милом личике, а вот рот и глаза я видел впервые — должно быть, их Мойра унаследовала от матери. Повезло девочке!

— Здравствуй, па, — сказала она.

Довольно занятно, но я вдруг ужасно смутился, чего со мной не случалось почти с далекой юности, — с тех самых пор, когда однажды после танцев с девушкой мы ухитрились застрять с ней в моей машине на проселочной дороге. Причем делать нам на этой дороге поздно вечером было решительно нечего — с точки зрения ее родителей, конечно. Тогда я привел свою подружку домой в четыре утра, перепачканную и разлохмаченную, а родители ждали ее, не ложась спать.

И вот теперь передо мной за столом сидел сам Большой Сол Фредерикс — грозный рэкетир, а также у по иронии судьбы папаша молоденькой девчушки, что стояла сейчас рядом со мной после проведенной вместе ночи, растрепанная, в туфлях-лодочках, безнадежно изодранных острыми камнями и иголками кактусов, в измятом и далеко не свежем модном платье.

Мойра казалась в тот миг особенно юной, и мне вдруг стало стыдно. Не хотел бы я, чтобы другой мужчина вот так, как я, привел бы ко мне домой мою собственную дочь, особенно если мужчина настолько старше ее. В какую-то секунду мне даже захотелось извиниться, вполне искренне. Впрочем, Сол Фредерикс быстро выбил такие мысли у меня из головы.

Он встал и уставился на дочь. Потом обогнул стал, подошел к ней и придирчиво осмотрел с головы до ног. И вдруг наотмашь ударил по лицу.

— Ах ты шлюха! — процедил он.

Потом повернулся ко мне. Удар получился довольно тяжелый, хотя размахивался он медленно. В последнее мгновение я успел чуть откинуться, в противном случае он мог сломать мне челюсть. Я грохнулся на пол. Пусть думает, что мне крепко досталось, что, впрочем, было не совсем далеко от истины. Но Фредерикс еще не чувствовал себя удовлетворенным.

Он шагнул вперед и еще раз сильно ударил меня ногой по ребрам. Потом вернулся и столу и сел, горделиво потирая костяшки пальцев.

Немного отдышавшись, я взглянул на Мартелла. Тот кивком показал, что я могу подниматься. Приятно иметь дело хоть с одним профессионалом. С любителями надо всегда, держать ухо востро, чтобы они случайно не натворили чего-нибудь. Был у нас приличный агент, который прекрасно знал все правила игры и соблюдал их, и тем не менее его ухлопал перепуганный мальчишка-поденщик на ферме, случайно нажавший на спусковой крючок дробовика.

Одно утешение — в присутствии Мартелла меня хотя бы не убьют по неосторожности. Мне показалось, что в его глазах мелькнул огонек. Мартелл явно забавлялся. Он нисколько не возражал, чтобы Фредерикс отделал меня как следует, благо мне приходилось стойко сносить побои, чтобы выдержать роль до конца... Поднявшись, я кинул взгляд на Мойру. Девушка стояла, прижав ладонь к щеке. Глаза ее, устремленные на отца, пылали ненавистью.

— Кто этот старый козел? — резко спросил Фредерикс. — Очередной завсегдатай бара? Сколько раз я твердил тебе, чтобы ты не заводила знакомств...

— Знаю, — оборвала Мойра, отнимая ладонь от щеки, на которой появилось багровое пятно. Голос ее звучал холодно и не по-детски твердо. — Я должна сидеть дома и пялиться в телевизор.

— Никто не говорит тебе сидеть дома днем.

— Хорошо — вечерами.

— Я предупреждал тебя о том, что случится с твоим очередным ухажером, — процедил Фредерикс. — А ведь что я только ради тебя не делал! Я был для тебя и отцом и матерью...

— Не смей упоминать маму!

— Я устроил тебя в лучшие школы, — продолжал он, — давал тебе все: деньги, тряпки, машины, А как ты меня отблагодарила? Сперва спуталась с женатым ублюдком, а теперь заявилась в черт знает каком виде... Моя дочь! Почему ты не осталась в Нью-Йорке и не подыскала себе славного парня своего возраста...

— Брось, папа! Я сто раз знакомилась, но все тут теряют ко мне всякий интерес, как только узнают, что я дочь Большого Сола Фредерикса, гостиничного короля. Почему-то в наши дни у людей какое-то странное предубеждение против гостиниц. Фредерикс вспыхнул, но сдержался.

— Ну зачем ты так сделала, крошка? — спросил он уже гораздо миролюбивее. Мне даже стало немного жаль его. — Зачем? Моя дочь, моя гордость, которую я воспитывал, как принцессу, стоит в измятом платье, словно какая-то бродяжка... Как будто ты спала в этом платье...

— Да, спала, — брякнула Мойра и указала на меня. — Вот с ним. Причем дважды.

Нас с Мартеллом словно и в комнате не было. Отец с дочерью ничего вокруг не замечали и обменивались тяжелыми ударами, стремясь уязвить противника посильнее. На нас никто даже внимания не обращал.

— Зачем ты это сделала? — повторил Фредерикс.

— Потому что он оказался единственным, кто не побоялся! Кто не испугался тебя!

— Это мы еще посмотрим, — прошипел Фредерикс. — Отправляйся домой и приведи себя в порядок.

— Только посмей его тронуть! — пригрозила Мойра. — Хоть только пальцем тронь!

— Фенн, отвези ее домой! — приказал Фредерикс. Молчание. Я не смотрел на Мартелла. Наконец он заговорил:

— Мистер Фредерикс, может быть, мне не стоит оставлять вас?

— Как ты смеешь... А, ты из-за этого типа? Не волнуйся, с этим долговязым Казаковой я как-нибудь и сам управлюсь. Ты же видел, как я его...

— Да, — сказал Мартелл.

Я знал, что внутри он весь извивался, как червяк на крючке. Он не хотел уходить. Он должен был проследить, чтобы я получил свое. Но теперь настал его черед выдерживать роль до конца. И все же он еще раз попытался:

— Я бы посоветовал...

— Кому нужен твой совет, болван! — взорвался Фредерикс. — Отвези ее домой. И еще, Фенн...

— Да, мистер Фредерикс? — голос Мартелла звучал глухо.