Армада

– Все это весьма поэтично, – огрызнулся собеседник. – Но все-таки, уважаемый, прекратите пороть чушь.

– Нет, вы не поэт, – со вздохом отвечал Механик Первому флаг-капитану. – От формул меня тянет в сон. Формулы – безжизненные скелеты, их реальность ужасна. Я уверен – происходит то, что невозможно объяснить. Все эти разговоры о противнике и его гениальных технологиях – чепуха! Мы действительно просто– напросто остались одни! Господь Бог сжалился или решил подшутить, кто знает… Я верю в необъяснимое. Знаете, среди нашей рати священнослужителей есть такой парняга – лама. Так вот – он верит в необъяснимое. Остальные – те, кто носит кресты и чалму, – нет! По лицам видно – не верят. А вот бурят – с удовольствием. Чтобы ни случилось. Милейший человек, если желаете с ним познакомиться. Правда, еще поп с «Чуда» мне симпатичен. Решителен и суров – и не дурак насчет выпивки.

– Идите в бар или куда вам заблагорассудится, – прошипел Первый флаг-капитан. – Отстаньте от меня наконец с вашими ксендзами и чудесами.

– И все-таки мы остались живы, – сказал Механик с благодарностью. – Не взлетели на воздух, не отравили все вокруг, не превратились в бледный пар… Мы живы – вот в чем штука! А ведь тащились к Карибам, как на собственные похороны. Любой биндюжник в порту знал, куда мы идем. Спросите любого матросика – наши шансы на жизнь равняются нулю. Вот что он бы вам ответил! А сейчас – живы. Попы всех нас готовили к вечному блаженству через патриотическую смерть от ответного атома. Интересно, что они сейчас на это скажут, – наверняка тоже привлекут Господа Бога.

– Да вы пьяны! – вконец обозлился Первый флаг-капитан. – Убирайтесь, пока Адмирал не принюхался!

Главный механик с удовольствием послушался совета. Покачивая головой, он потихоньку отошел от карьериста и на роскошном, в зеркалах, лифте, в котором сразу же отразилось друг от друга множество уходящих в бесконечность Главных механиков, отъехал в бар носовой кают-компании. Там стюарт из вольнонаемных услужливо и ловко метнул на столик запечатанную бутылку «Уокера».

– Сервус, старина! – бормотал Механик, поворачиваясь к зеркалам и приветствуя сам себя. – Мы живы. Господь, ради развлечения, оставил всю эту свору в живых. Интересно, что мы теперь будем поделывать?

Главный электронщик тем временем продолжал разоряться. Он даже увлекся:

– Таким образом, – восклицал он, – длина волны есть расстояние между двумя последовательными точками одинакового состояния колебания… Поедем дальше…

Однако дальше Адмиралу ехать не хотелось.

– К черту волны! К дьяволу ваш снобизм! Вы сами толком можете объяснить, что случилось?

Электронщик вытер пот, нервно согнул указку и честно сказал:

– Нет.

– Все ясно. Вызовите священнослужителей, – распорядился Адмирал.

Священники явились на борт «Убийцы» маленькой важной толпой. Им объяснили, в чем дело. Достаточно было взглянуть на их лица, чтобы понять, каков будет ответ.

– Только не вмешивайте в это дело Господа Бога! – сразу затыкая все рты, предупредил Адмирал. – И молчите с паствой до особого распоряжения.

Попы, ксендзы, мулла и бурят-лама развели руками.

– Новый экипаж на мостик! – последовала команда.

– Сынки, – обратился Адмирал к двум очередным летунам-лейтенантам. – Прочешите пространство с Севера на Юг. Если заметите в волнах хоть бочку, хоть полено плавающее – немедленно информируйте!

Вызывая нездоровый ажиотаж на кораблях, «Чудо» вновь развернулся, и рев раздался над океаном. Дымным шлейфом на время заволокло горизонт – и на экранах радаров высветилась лишь одна безнадежная в своем одиночестве точка. Скоростной монстр удалялся. Священник с вышеупомянутого «Чуда» не мог отказать себе в удовольствии прошептать в бороду:

– Вот вам Содом и Гоморра. Допрыгались.

Адмирал угрюмо ждал. Пронесся над мостиком тропический ливень – Армада скрылась в шквале и на свиту мгновенно вылилось несколько миллионов ведер воды, но никто не посмел оставить флагмана. Уже сутки корабли качались на одном месте: домыслы и слухи разрастались с неимоверной быстротой. В кубриках всерьез заговорили о том, что залпа с кораблей не будет – из строя вышли ракетные комплексы – и, по всей видимости, ударят самолеты. Летчики от этого слуха здорово приуныли. Мичмана и капразы на авианосцах ломали голову, недоумевая, для чего понадобилось посылать разведчики. Адмирал нервно жевал столь любимые им сухарики. Подобная диета вызывала оскомину у любивших застолья флаг-офицеров, однако им ничего не оставалось делать. Вестовой разносил поднос с едва тепленьким жидким чаем, и, вслед за начальником, свита дружно хрупала сухарями.

Ни единой бочки, щепки или куска дерьма летчики не разглядели и вернулись потрясенными.

– Конечно, я понимаю, вы будете держать язык за зубами, но чем черт не шутит… Запереть их с первым экипажем, – распорядился Адмирал, и с летунами разобрались в считанные минуты.

Между тем триста пятьдесят гидроакустиков напрасно вслушивались в океан, три тысячи операторов совершенно зря караулили экраны мониторов. Ни одной цели никто из них не услышал и не разглядел – киты и акулы были не в счет. Приготовившаяся к бравой и мгновенной смерти за отечество Армада замерла. Она была потрясена бездействием. Она недоумевала. Все, от первогодков до старослужащих, понимали – творится что-то неладное – и с палуб задирали головы на недосягаемую высоту фок-мачты, где на мостике топтался вершитель их судеб. Вот уже вторые сутки он не сходил вниз с Поднебесной. Кроме свиты и временами приглашаемых на мостик офицеров, которые возвращались с каменными лицами, никто не мог его лицезреть. Великая тайна сковала Армаду. И кубрики и кают-компании маялись в томительном, почти сладострастном ожидании.

В тот же вечер, после возвращения очередного «Ворона», священник «Чуда» отдыхал в носовой кают-компании авианосца. Этот клуб для избранных, с колоннами и мебелью из ливанского кедра, с прекрасно вышколенными стюардами, с великолепными репродукциями Малых Голландцев, не имели права посещать офицеры младше чина капитана первого ранга. Кают-компания «Чуда» была гордостью местных снобов. Ничего подобного не существовало на однотипном «Юде». И роскошью и манерами персонала она на равных могла соперничать с кают-компаниями флагмана. Посреди зала красовался великолепный бильярд, обтянутый прекрасным английским сукном. Священник любил в свободные от служения минуты, как он сам выражался, «обтяпать партейку другую». За игрой коротал часы и еще один посвященный в тайну – Главный штурман. Временами игроки подходили к мраморному столику, на котором на подносе горкой лежал чернослив. Разговор был расслабленный, но от этого не менее серьезный.

– Пожалуй, Господь, как бы там не кривился наш Македонский, вновь отвел беду – спрятал от нас материки, подобно граду Китежу, – серьезно сказал поп. – И впрямь, отчего бы Ему в очередной раз не явить волю Свою? Тем более, такое бывало неоднократно.

Главный штурман лакомился черносливом. Затем, внимательно осмотрев кий, от души треснул по шарам.

– А Хиросима и Нагасаки, батюшка?

– Предупреждение. А представьте себе, что могло бы случиться, если бы атомом завладели немцы!

И батюшка, загнав в лузу очередной номер, продолжил:

– Не чем иным, как вмешательством Господа, того, что случилось с нацистами, не объяснить… Поначалу история с тяжелой водой и графитом! «Наци» вполне могли выбрать графит, и тогда американцы плакали бы со своим «манхэттенским проектом». Однако немцы отдают предпочтение тяжелой воде – и миру дается отсрочка! Затем – конференция и ошибка простой машинистки. Простая опечатка, благодаря которой ни один из бонз третьего рейха, имеющий реальное влияние на развитие событий, на конференцию не явился. А если, скажем, Борман или Геринг все-таки прибыли бы к этим сумасшедшим и сообразили, чем все может кончиться? Идем дальше – единственный завод, выпускающий тяжелую воду, находился в Норвегии. И здесь не дремали англичане – пара засланных диверсионных групп – и завод взлетает на воздух. Опять отсрочка! Наконец, Всемогущий ссорит двух крупнейших немецких физиков буквально накануне германской катастрофы. Итог – ни тот, ни другой не успевают ничего сделать, догадка насчет графита приходит слишком поздно, реактор не запущен. И мир вздохнул свободно… Вот это и называется Провидением!