Мстители

— Во всяком случае, теперь понятно, почему ты пытаешься заткнуть мне рот. Тебе не хочется, чтобы стала известна правда о гибели этих судов, поскольку вскорости ваш драгоценный мистер Беннетт уже обнародует свое совершенно отличное объяснение, а ты не хочешь выставлять его лжецом; лжецом и убийцей. — Не дождавшись ответа, Элли спросила: — Почему?

— Что почему?

— Почему ты защищаешь его? Почему не позволяешь написать правду и показать, что он собою представляет?

— Разве тебя кто-то останавливает? Я попросил всего лишь о личном одолжении, не подразумевающем каких-либо угроз. Никто тебе не мешает. Ты свободна поступать как тебе вздумается, разумеется, если проживешь достаточно долго, чтобы узнать всю правду, да еще изложить на бумаге, но я постараюсь, чтобы выжить удалось. Ты по-прежнему остаешься моим главным заданием. Беннетт волнует меня в гораздо меньшей степени.

Я почувствовал, как Элли нетерпеливо отмахнулась в темноте.

— Уж Беннетт-то ни за что не станет беспокоиться о тебе.

— Вовсе не обязательно быть таким же дерьмом, как он.

— Почему? — настойчиво повторила она. — Ты так и не сказал, почему?

— Собственно говоря, во всем виновата ты.

— Я!

— Послушай, — терпеливо проговорил я, — ты и так уже подняла достаточно шума, поведав, каких головорезов, вроде меня, использует в своих целях правительство Соединенных Штатов. Да, последняя статья была посвящена Бобу Дивайну, но следующая расскажет и обо мне. Тут уж ничего не могу поделать. Ты говоришь, материал передан в работу и теперь находится вне пределов даже твоей досягаемости. Придется сжать зубы и постараться вынести этот ураган. Единственное, что мы можем сделать, это предотвратить твою смерть, чтобы нас не обвинили еще и в этом. — Я глубоко вздохнул. — Согласен, поднимать шум твое ремесло, но разве я не могу по-дружески попросить тебя немного угомониться? Дай людям в Вашингтоне оправиться от скандала с нами. Согласен, Беннетт мерзкий тип, и в его организации хватает мерзавцев, но есть и немало порядочных людей. Хотя тебе, с твоим опытом общения с ними и трудно в это поверить, они проделали немало полезной работы. Тем более, погибших уже не воскресить, что бы ты ни написала. Если Беннетт продержится на посту еще пару лет, я первый благословлю тебя взяться за него. Можешь использовать даже, что я тебе сегодня рассказал. Заранее обещаю. Но сейчас ты и без того доставила нам достаточно неприятностей, и я прошу тебя немного передохнуть. И дать передохнуть нам. Позволь страстям немного поостыть, прежде чем затевать новую баталию.

Долгое время царила тишина. Наконец в темноте послышался ее голос:

— Не припомню, чтобы ты раньше хвалил ОФБ.

— Я и родного брата не стал бы хвалить, будь у меня родной брат. Скорее всего, он был бы невероятно скучным коротышкой, отсиживающим где-нибудь свои рабочие часы, с девяти до пяти, так что я считал бы его полностью потерянным человеком, пока не подвернулся бы случай припомнить, что, как утверждает старая пословица, родная кровь — не вода.

— Мистера Беннетта вряд ли можно назвать твоим братом.

— Не будь так в этом уверена. Во всяком случае, работающий на него Бердетт — мой брат, и тот парнишка, которого опекает Бердетт — мой младший брат. Все мы принадлежим к одной вздорной и задиристой правительственной семье и все занимаемся более или менее одним делом, причем большинство из нас по одним и тем же причинам.

— Каким причинам, Мэтт? Меня всегда интересовал этот вопрос.

— О Господи, — простонал я. — Теперь от меня требуется философское обоснование! Причин этих много и далеко не последняя среди них та, что встречаются люди, которые не ощущают полноты жизни, не имея возможности попадать под пули и отстреливаться. Тебе не обязательно пытаться это понять. Это относится к числу грязных маленьких тайн нашего якобы спокойного и ненасильственного времени, но поверь мне, что это так. Среди нас есть охотники за людьми, которые получают наслаждение от выполнения своего задания, играя в самую опасную игру в мире. Есть и искатели справедливости, которые мечтают переустроить мир в соответствии со своими идеалами; они встречаются повсюду, даже в нашем ремесле. И наконец — люди, жаждущие власти, которые обожают носить оружие и командовать вооруженными людьми. Имеется и множество других причин, хороших или плохих, а может и только плохих, но одна причина движет всеми — или почти всеми нами — хотя некоторые из нас о ней забывают.

— Какая же это причина, Мэтт? Я раздраженно произнес:

— Возможно, мы живем и не в самой лучшей стране, хотя лично я лучших не встречал, но это единственная страна, которая у нас есть. А теперь, пожалуйста, давай немного поспим. День выдался трудный, а у меня предчувствие, что и завтра легче не будет.

Глава 30

Когда на следующее утро я занял указанное Джулио место на канапе с низкой подветренной стороны стола в главной каюте происходящее показалось мне несколько нереальным. Элеонора расположилась рядом со мной. Это было самое удобное место за столом, наподобие отклонившегося кресла-качалки — собственно говоря, я уже сидел здесь раньше, когда ел завтрак под присмотром Джулио — но оно сковывало движения не менее эффективно, чем если бы меня связали по рукам и ногам. Стол представлял собой большую конструкцию с опускающимися, теперь поднятыми, крыльями, намертво пригвожденную к полу каюты большой алюминиевой мачтой, проходящей через его середину. Он являл собой островок устойчивости. Не могло быть и речи о том, чтобы я толкнул его в сторону Джулио, наподобие Джона Уэйна, очищающего салун на Диком Западе. Учитывая же, что стол занимал большую часть каюты, а Элеонора преграждала мне дорогу с одной стороны, добраться до нашего конвоира было немыслимо.

Однако пока подобные враждебные мысли казались почти предосудительными. В конце концов с тех пор, как мы вышли в море, похитители вели себя как нельзя более вежливо. Никто не толкнул, не ударил, более того, даже не сказал ни единого грубого слова. Нам вообще не причинили никаких неудобств, за исключением неизбежно возникающих в подобных обстоятельствах. Пожаловаться я мог разве на то, что кулинарные способности Джулио не шли ни в какое сравнение со стряпней француза Роберта. Поданный на завтрак кофе оказался слабым, а яичница подгоревшей. Все вместе взятое и вызывало у меня ощущение некоторой нереальности происходящего.

Первые слова Серины еще больше усилили это чувство. Держалась она чрезвычайно вежливо.

— Хочу поблагодарить, — заявила она. — Хочу поблагодарить вас обоих за то, что поверили моему слову.

Разумеется, в упомянутой атмосфере изысканности и хороших манер присутствовали и некоторые изъяны. Например, пассажиры явно не вписывались в шикарную обстановку блестящего тикового дерева и мягкой мебели. Моя одежда успела изрядно помяться, да и небритое лицо выглядело не лучшим образом. Элеонора умылась и привела в порядок прическу, и кофточка у нее оказалась достаточно стойкой, но все портили некогда элегантные белые брюки. Джулио из-за смуглой своей кожи нуждался в бритве еще больше, чем я. Короткие волосы Серины пребывали в полном порядке, и красный лифчик как всегда успешно справлялся со своими обязанностями, но белые шорты утратили безупречно отглаженный вид, и я разглядел грязь у нее на плечах. Что ж, белые брюки и голубые кофточки не лучшим образом подходят для плавания на яхтах.

Я услышал, как мужчины на палубе перекинулись несколькими словами, за которыми последовал скрежещущий звук лебедки, поднимающей парус. Серина по-прежнему молчала, сидя напротив нас, с высокой стороны стола. Рядом с ней расположился Джулио со своим пистолетом — еще один штрих, портящий картину дружеской прогулки на яхте.

— Я знала, что вы опытный профессионал, — заговорила она, обращаясь ко мне, — и потому весьма опасалась, что воспользуетесь возможностью сбежать вместе с мисс Брэнд. Точнее, — добавила она, бросив взгляд на беспокойно пошевелившегося Джулио, — тем, что вы могли счесть возможностью. Джулио также весьма опытен. Поймите, я никоим образом не хочу угрожать или бросать вам вызов. Вы здесь потому, что нужны мне, и вы нужны мне живыми. Никому из вас не причинят никакого вреда. Пожалуйста, поверьте.