Страница 83 из 99
Мы не на соседнюю планету идём войной. И не свою собрались полностью опрокинуть на спину, вгоняя ей осиновый кол в сердце. Как это всегда готовы сделать дяди в «сильных погонах». Мы пойдём немного сломать шею тем, кому сильно там, за перевалом, неймётся. И мы вполне сможем, при желании и при нужде, при довольно плотном соприкосновении, преуспеть и навести жути и урона любому противнику не меньше, чем с нынешним современным оружием. Как в живой силе, так и в технике. А зачастую и больше. Как?
А приходите поучаствовать, и я продемонстрирую. И дам попробовать. Именно в ту сторону, куда нам надо. Да не сочтёт меня никто противником прогресса и ретроградом, ибо я знаю, о чём говорю.
Храни Бог кого испытать мои примитивные знания и умения на себе в недружественных мне обстоятельствах… Если индивиду впихнуть в подмышку немного простейшего до безобразия в изготовлении и уже горящего порошка, какая вам разница, от чего у вас намокнут штаны? От вида «Томагавка» или копеечного игданита? От атомной подлодки или самодельного термита? Вот и вся тема. Как известно, за знания пока ещё не судят. И голову для музея Воинской Славы не отпиливают. Но они, эти знания, иногда вас выручают.
А посему мы уверенно, который уже час, делали и делали то, что просто должны были делать в этой ситуации. Точнее, производили всё другие люди, потому как рабочих рук у нас было в переизбытке, только работу давай. А я рук почти не прикладывал. Поскольку за мною в этот период было только одно — грамотно указывать и направлять, подсказывать и руководить. Объяснять и учить. И успевать всюду.
Что я и делал, надрывая горло с помоста и ноги в беготне. И понемногу, по нарастающей, люди поняли, чего и как я от них требую.
Вымарав немного руки, я научил лепить из глины. Пролив жидкость в сапоги, показал точные нормы заливки. А вдоволь начихавшись без повязки и рассопливившись, добился того, чтобы смеси засыпались правильно, в нужных пропорциях и количествах.
— Босс, мы ставим всё это в обжиг! — Нос, перемазанный глиной и сажей, преуспел на ниве подготовки «снарядов».
— Тросики и проволоку хорошо крепите, чтобы намертво прикипали, не вырывало их потом в самое неподходящее время! Сквозь пропускайте, овальным кольцом! Чтоб с двух сторон. Хохол, чтоб тебе! Ну, покажи тут людям! Знаешь же уже ведь, как!
— Сделаем, Босс!
Бегу снова к пересыпаемым и перемешиваемым слоям порошкам. Трое мужиков без продыху орудуют лопатами, а шесть женщин беспрерывно «заправляют» ими алюминиевые банки и, закрыв их отверстия сухим мхом или «пятачком» из газет, заливают сургучом. Другие заливают в такие же банки и разные бутылки зловещего вида жидкость и увязывают их по три штуки в связку. Тут же в нетерпении толкаются несколько пацанов, которые выхватывают собранные заряды прямо из рук и несутся с ними туда, где озадаченные коровы пучат глаза на то, как люди почему-то таскают у них из хлева навоз и солому, чтобы всё это распределить, высушить на листах металла. И использовать в своих странных устройствах. И к тому же грабят стог их свежего сена, чтобы закатать из них какие-то там шары, перетянутые лозой и похожие на мяч в сетке. И тоже пересыпают всё это высушенным навозом и смолой, чокнутые…
«Местные» флегматичные нутрии и активные кролики, передравшись не раз с новичками и начав кое-где уже с ними спариваться, наблюдали, как человек зачем-то жжёт дерево, делая его вначале огнём для обжига некоего подобия кувшинов, а потом выгребает уголья, чтобы через время засыпать его в эти же кувшины вместе с другой, скверно пахнущей жёлто-сизой дрянью.
Другие двуногие режут трубы и засовывают в них бутылки. По две. В одной порошок, в другой какая-то жидкость.
— Делайте три…нет, четыре желоба!
— Не вопрос. Доски нужны.
— Разбирайте сарай! Доски там добрые.
Словом, люди суетились, что-то готовили, делали и нервничали. Немного. Но тем не менее эта суета людей передавалась животным. И они орали и метались. С этим уж ничего не поделаешь. Наше дело — суета разумная. Их — бестолковая. В том и разница меж нами и ими.
В результате шума хватало.
— Товарищ Шатун, у нас сера кончилась… И газеты тоже.
— Шуррр!!! А ну-ка, — что там у тебя со снабжением, чёрт?!
— Слав, ну какого там народ просиживает?! Давайте ему пустую «посуду», давайте!
— Сэр, нужен арама…армету…
— Арматура?
— Йес!
— Иен, ты маленький, что ли?! Вся резаная арматура в сарае!
— О, сэр, сори… — топот по направлению к сараю. — Лондон, среднюю бери! «Медиум, плиз», или как там ещё сказать, чёрт?! Вероника, переведи это нашему лорду, чтоб он не кашлял!
Грохот падающих вёдер и матюги справа. Кто-то сейчас не попьёт ожидаемой воды и не замесит глину. Мокрый до пят молодой водонос уныло прётся назад. Облитые бабы бурчат и отряхиваются. По затылку его вслед несильно шлёпает мокрая тряпка.
— Славик, ну не тридцать же градусов «корзину» крепи, а около сорока по оси! И не в сторону неба, а к раме наклон делайте!!! Где угломер?!
— Тю ты, блин… Переделывай, Юсуф! — молоток в сердцах летит наземь. Упырь рычит и плюётся. Перепуганный собственной непонятливостью, Юсуф краснеет, как рак, и бросается снимать с доски склёпанную из жести «корзину»…
— Босс, мы готовы. Чекун просит выдать продукты и сигарет на дорогу.
— Нафиг, к невропатологу! Вон там Шур бегает. Это к нему. Да, и скажи заодно, чтобы он приготовил мне всё на «радугу». Сорок литров.
Убегает.
— Твою м-мать, я дождусь в этом доме нормального кофе?! Ольга!!! Ну, блин, хромые там, что ли, все?!
Кофе жжёт руки, проливаясь из переполненной чашки. Сигареты тоже кончились. Кого б, блин, зарядить в подвал?!
— Сыно-о-о-ок!!! Папа тут подыхает, а ты что там делаешь, бездельник?!
Тот бросает мешок и чешет в подвал.
— Обед, народ!!! — в бочку тарахтят половником.
Торопливое пожирание того, что как-то умудрились приготовить на такую ораву наши бабы в соавторстве с горянками. Лишь слышно чавканье и прихлёбывание. И опять:
— Где болты?
— Рыбалко, принеси ещё банок! Какого хрена их всё не хватает?
— Босс, электроды можно?
Трещит генератор, сверкает сварка. Новые «котлы» на треногах для масс скоро будут готовы, и в них затеется каша. Содранные с судна кухонные причиндалы пригодились.
— Дорогие, давайте-ка нам сюда чаю? Мы тут на карту посмотрим с командирами…
Новый ор справа, и я уже там. Пумба сколачивает раму и снова ругается с бабами, которые втихаря опять тащат от них такое нужное мужикам бревно, намереваясь на него присесть для удобства собственной работы.
— Сабир, пойди-ка ты уже, друг мой, на хрен! Тебя только за смертью посылать! — я уверен, что Дракула сегодня охрипнет.
— А ты думаешь, я одним вам тут бегаю, как лошадь по ипподрому?! Там такое в складе — не пролезешь!
— Тащи обратно, на фиг, нашли уже! Давай лучше фольгу! У Вероники спроси.
Некормленый с раннего утра скот поднимает жуткий хай и рёв. Его терпение иссякло. Туда устремляются частично освободившиеся женщины. Скотину надо кормить, доить, поить, как ни крути. Наши беды и суета её занимают столь же мало, как и нас — её мечты, чувства и возвышенные мысли. Кормить тварей божьих придётся, даже если за стенами враг уже построится в шеренги. Это часть жизни. И она продолжается, эта жизнь. Население готовится к битвам. Крепость, как бы хлипка и мала она ни была, упрямо готовится к обороне. Кипятит масло, точит секиры и куёт наконечники для стрел. Атака на стены с неё спросит.
И, глядя на все эти приготовления, мною затеянные и направленные на приближение чьей-то мучительной смерти, я временами с тоской и грустью взираю на небо, где за закрывающими солнце тучами укоризненно в мой адрес качает головой вконец ошалевший Всевышний. И думаю о том, что за всё это, невзирая на все мои покаянные и «извиняющиеся» молитвы, сидеть мне в аду, в горячем дерьме, по уши…