Страница 11 из 99
Поэтому собственные сады и штыри оград зажиточные «хлебосолы» так же прилежно украсили своими телепающимися на ветвях телами и даже несколькими насаженными на заострённую арматуру заборов головами. Они так и торчали там некоторое время, вспухая и сочась тухлой сукровицей, пока мы не сняли их и не прикопали сочувственно.
Едва кто-то «особо умный» числом до сотни организовался и сунулся на «Радийку» в обход, а не через затопленную балку, как оттуда им оказали весьма неожиданный для раздухарившихся деляг «тёплый» приём из пары десятков охотничьих стволов. Вот там, вопреки ожиданиям раззадоренных безнаказанностью в первом месте «захватчиков», добра своего отдавать упрямо не пожелали. И огрызнулись.
Да так, что сразу отстрелили у наглецов всяческую охоту «подвинуть» правообладателей с «продовольственной скамьи». Горохом с матюгами и криками посыпавшись вниз по склонам редколесья, оставляя на них убитых и орущих раненых, перепуганная, «прополотая» картечью «пехота» враз оставила подобные попытки нарыть морковки в тех огородах. И зареклась ходить в ту сторону даже «по-маленькому».
Когда же мучения одуревшей от голода, грязи, сырости и холода толпы достигли апогея, она кинулась совершать опрометчивые поступки один за другим. Часть наиболее рационально мыслящего молодняка, числом около сорока, предложила идти за перевал.
Однако подавляющее большинство, даже из числа родившихся и выросших в этом городе, в жизни своей никогда там и не были. Потому крайне слабо представляли себе, что же полезного там их ждёт. И уж тем более они не лазали по горным замерзающим кручам в босоножках на шпильках. Потому данное предложение гордые и изнеженные индивиды, имеющие грудь спереди, а ум и честь снизу и несколько сзади, негодующе отмели сходу. Набычившись и заявив, «что они ещё не выжили из ума настолько, чтобы скакать, подобно козам, по кручам». Сопровождающим их подкаблучникам осталось лишь тупо кивнуть лысыми чурбаками голов и согласиться.
Всё, что «цивилизованному» человеку приносит неудобства, заставляет его поработать ногами или руками, с готовностью признаётся им как «бредятина и ахинея». Предложивших этот вариант «послали». Те переглянулись, пожали плечами, потоптались немного, и всё-таки выдвинулись самостоятельно к перевалу. Видимо, именно в этом указанном им направлении. Отчего они считали, что вековая кормилица всяких бездельников и проходимцев, многострадальная Кубань непременно уцелеет, я судить не берусь. И не знаю уж, как им удалось бы произвести заплыв через наново родившуюся и бурлящую тихими водоворотами бухту, но больше мы о них не слышали. Искренне рассчитываю, что их там всё-таки какие-нибудь бяки съели.
Другая же, наиболее грандиозная оставшаяся часть, выбрав себе в течение трёх суток драк и споров самого мудаковатого предводителя из числа возможных (по-моему, преподавателя какого-то местного отделения московского Филькиного университета), заглянула ему в нечищеный почти неделю рот.
И узрела там мысль, что им всем всё же стоит попробовать себя в пешем переходе по вершинам скал, но лучше в сторону Анапы и Тамани. Для чего необходимо хорошо запастись водой в дорогу. Как-то меня не удосужило выйти и рассказать этим идиотам, что на их пути будут куда более чистые родники и ручьи. Особенно в такой дождь. Потому народ в последний раз ограбил население, растащив всё, — от тапок и туфель до калош и прабабушкиных башмачков. Напялив всё это на непривычные к тяготам ножки, «козье племя» скривилось и охромело буквально через пару минут.
Переход беременного Суворова через Альпы, честное слово!
С первым энтузиазмом, растащив за секунды кухонный и садовый инвентарь дачников, толпа тут же, булькая канистрами, пластиковыми бутылками и бачками, кастрюлями и бидонами, наполнила их водой через платочки, — по совету опять всё того же «бывалого индейца», — где? Правильно, — в ближайшей канаве. Где не так давно опустились на дно многочисленные, полужидкие уже трупы. И в которую точно такие же трупы вместе с прочей дрянью натащило ещё ранее штурмующим морем из города. Затем бодро напилась впрок и двинулась колонной, — со стонами и проклятиями, — за новоявленным Данко.
В колонне членов клуба «Безразмерное здоровье», идущих к светлому «завтра», попались даже несколько машин, под крышу забитых абсолютно бесполезным в нынешней их жизни барахлом. И немногими счастливцами, с презрением взирающими на пешую часть арьергарда. Подозреваю, что, пройдя с десяток — другой километров в ту сторону, можно начать натыкаться вначале на брошенные застрявшие машины. А чуть далее — и на умиравших десятками, а затем и сотнями в дороге от тифа, холеры и прочей радости свежезаложенного мирового кладбища. На голодный желудок эта «радость» валит ослабевших без пищи в несколько раз быстрее.
Думаю, если до пригородов Анапы добралась хотя бы десятая часть ушедших, сил на обратный переход у неё уже не было. К тому же вполне естественно, что либо на пути туда, либо на обратном пути, эта странная горячечная «свадьба» в поисках пристанища и пищи пыталась заглядывать в тамошние посёлки, населённые народом неуравновешенным и скорым на расправу. Не чета тем, которых выбросили на помойку в моём районе.
Продавцы наркоты, самогонщики и браконьеры, где оружие, как минимум, через одного, не сильно радуются, когда к ним заходят на огонёк. И уж тем более, при таких стеснённых и для них самих обстоятельствах.
III
Всё увеличивающаяся стена воды мчалась на восток…
В южной части Атлантического океана левый край волны попросту перехлестнул Мыс Доброй Надежды, опустошая земли, которыми владели, сменяя друг друга, готтентоты, голландцы, англичане и африканеры.
Своим правым крылом волна с истинно вселенским задором ударила в Антарктиду. На протяжении десятков миль в длину и не менее трёх миль в ширину все льды оказались разбитыми вдребезги. Прихватив их в качестве «наполнителя» с собой, волна пронеслась между Африкой и Антарктидой. К тому времени, когда она «вырулила» на оконечность африканского континента и совершила затяжной поворот, ею было утеряно более половины её первоначальной силы. Но со скоростью более 300 миль она всё ещё заходила на «боевой разворот» по направлению к Индии, Австралии и островам Индонезии…
Когда она прокатилась по низменностям Южной Индии, её стиснули узкие берега Бенгальского залива…и вода обрела — почти полностью — свою прежнюю мощь. И выросла чуть не до прежней высоты.
Сметая всё, до чего оно могло дотянуться, цунами обрушилось на обширные болота Бангладеш. Наконец, задержав свой безумный бег у подножия Гималаев, вода встретилась здесь с частью потока, прокатившегося через основную часть Евразии, и несущегося теперь из долины Ганга. Удар грудь в грудь был страшен. Когда схватившиеся между собою воды отхлынули, весь священный Ганг был до отказа забит трупами…
…В общей сложности, бедлам под нашим носом продолжался почти десять суток. И лишь через день после отхода Золотой Орды, когда мы уже окончательно распечатали толстенные двери и заняли круговую оборону, на нас выползла та начальственно — властная стая рыл в сорок. Где уж они отсиживались всё это время, ума не приложу. Скорее всего, в некоторых домах элитного райончика, расположенного ниже и правее нас. Но было вполне очевидно, что им до поры до времени оказалось не с руки показываться перед «простолюдинами» на дорогих джипах и при параде. Видимо, боялись быть беззастенчиво битыми и ограбленными. Не видно заметно, чтобы эти особо пухли от недостатка чего-то или же, наоборот, созрели до того, чтобы мешками что-то раздавать.
По всей видимости, ситуацию они поняли тоже практически заранее. И кое-что смогли для этого приготовить. Все в хорошей походной одежде и обуви. С оружием, семьями и даже с сопровождением!
Именно это кодло и попыталось доставить нам первые серьёзные проблемы, упёршись рогом в мой забор и обнаружив над ним мою озадаченную столь грандиозным шествием физиономию.