Страница 48 из 58
На пыльной дороге полыхал таран, разбегались от него горящие люди, катались по земле, стараясь сбить пламя. Ни на секунду не прерывая огня, дракон начал поворачиваться кругом, выжигая окрестности гробницы. Я изо всех сил сжимала ладони, душой веря, что, если пропущу хоть щелочку к его ране, огонь прекратится.
Надгробная насыпь была на две трети выше окружающей двор стены, поэтому с ее вершины дракон испепелял все вокруг, оставляя очень небольшую нетронутую зону перед стеной, до которой добраться еще никто из нападающих не успел.
Да и вообще, желание штурмовать гробницу Молниеносного, во всяком случае сегодня, у них исчезло напрочь.
Осаждающие откатились за холмы.
Дракон сделал еще один полный круг и прекратил поливать пламенем Долину Ушедших. Раскаленный воздух стал понемногу остывать.
Дракон молчал.
В смысле, что молчал мысленно, не отзываясь на мои встревоженные вопросы.
Я сидела, так и сжимая его крыло, не зная, можно ли его отпускать, или ни в коем случае нельзя.
Да и что вообще делают в таких случаях?
Дракон потихоньку остывал. Даже цвет его поменялся – ликующий золотой словно подернулся белой золой.
Сверху мне было видно, как потихоньку оживают наши, я даже расслышала в наступившей над долиной тишине, как кто-то в палатке сказал: "Нужна мазь от ожогов". И я подумала, что все нормальные люди будут сейчас мазать головы и спины, а мне, похоже, придется лечить волдыри на попе и внутренней поверхности бедер. И ходить я буду в раскоряку, вот забавно…
Прошло, наверное, миллион лет, но я наконец услышала:
– Спасибо. Можешь отпустить крыло и слезть.
Я разжала руки.
Дракон бесконечно усталым движением попытался сложить крыло. Получилось со второго раза. Он вздохнул, как-то обмяк, вытянул шею и положил голову на плиты, закрыв глаза.
Я слезла с его спины, ощупала свой хвост – он был, как ни странно, в полном порядке и паленым от него не пахло.
– Иди к своим, – тихо сказал дракон.
– Успею, – отозвалась я и села на плиты рядом с его головой, блаженно вытянув ноги.
Наши сейчас вместе и, конечно, будут мне очень рады, но там и без меня не горестно, а здесь, на верхушке гробницы, золотой дракон лежал какой-то совершенно бесприютный и чужой всем.
Это был непорядок, потому что это было неправдой.
Он мне был нужен, а это уже кое-что.
Глава тридцать седьмая
ХОРОШО СИДЕТЬ…
Хорошо сидеть, когда тихо, спокойно и солнце светит. Мы так всех перепугали, что они даже онагры снова не запустили, не стали нас обкидывать.
Потихоньку дракон отошел и снова зазолотился.
– Ну как ты? – спросила я, увидев, что он открыл глаза. Дракон уселся в своей обычной горделивой позе, скосил блестящий глаз.
– Лучше, чем я мог предполагать. Но так плохо мне еще никогда в жизни не было.
– Даже когда вас усыпили?
– Даже тогда.
– Странно, я думала, поливать всех пламенем для вас, драконов, дело обычное, – заметила я.
– Обычное в обычных условиях. Эта дыра в крыле сама по себе ничтожна, но она нарушила мою целостность. А без этого ни летать, ни полыхать огнем дракон не может.
– Но ты же смог?
– И еще неизвестно, как это мне аукнется.
– Вы тоже аукаете? – удивилась я.
– Что мы делаем? – с подозрением переспросил дракон.
– Ну, кричите "ау", чтобы эхо откликнулось.
– Нет. Сколько раз тебе сообщать, что не я это говорю, а ты воспринимаешь мою информацию и облекаешь в наиболее удобную для себя форму. Это твой предохранительный клапан. Чтобы не сойти с ума от общения с драконом.
– Ну хорошо, я предохраняюсь. А ты? Ты тоже этим занимаешься?
– Драконы не сходят с ума от людей. Вы довольно ограниченны и просты для восприятия.
– Пропускаем этот пункт. Но скажи, почему же ты все-таки пошел на риск?
– А что мне оставалось делать? – горько вопросил дракон. – Если бы не огонь, энергия для полета мне могла бы и не понадобиться, тут уж не до выбора.
– А что бы с тобой сделалось? – пожала плечами я. – Сидел бы тут на грядке и плевал на всех сверху ядовитой слюной. Они бы побоялись к тебе подбираться, так, глядишь, и до ночи бы дотянул.
– Драконы не говорят пустых слов! – громыхнул золотой так, что я даже скривилась. Словно в голове кто-то в колокол ударил.
– С ума сошел?! – пнула я его переднюю лапу.
– Извини. Но если я сказал, что дождусь сегодняшней ночи, чтобы определить, смогу ли поднять в воздух четырнадцать человек, значит, я должен был дожить до ночи вместе с этими четырнадцатью.
– А теперь что ты скажешь?
– Скажу, что, как стемнеет, я постараюсь взлететь и перенести их за реку. Это большее, на что я способен, если только способен. Дальше будет еще хуже. Пойди предупреди их.
– Но тебе стало легче? – спросила я.
– Нет, мне становится хуже и хуже. Пуповина очень нехорошее место для драконов, нам нельзя тут быть.
– Заплаты не помогают?
– Помогают. На них вся надежда. Иди.
Легко сказать иди… Я чуть ли не кубарем скатилась с надгробной насыпи, помянув недобрым словом всех, кто ее облицовывал и кто полировал для облицовщиков плиты, их родителей, бабушек, дедушек, соседей и близких друзей.
Строители, Медбрат их побери! Не смогли малюсенькую лестницу врезать! И Молниеносный хорош, столько денег в свою гробницу вбухал, а такой мелочи не предусмотрел!
Потирая локти и коленки, я прохромала в палатку. Сестру теперь положили у входа, она по-прежнему была прикрыта одеялом.
– Ну где ты пропала? – встретила она меня упреком. – Сидишь там наверху и сюда даже не глянешь. Я тебе и машу, и кулаком грожу – все без толку. Голодная, наверное?
– Да нет, – отмахнулась я. – Что-то я и про голод забыла. А где Нож?
– Да тут я, тут… – подошел из глубины палатки с банкой масла полуголый Нож. – Ту плешь, что мне твоя сестрица проесть не смогла, прожег твой дракон, Пушистая Сестричка. Останусь лысым во цвете лет. Вы бы хоть предупредили, что огнемет запускаете.
– Тебе лысина будет очень к лицу, – пробурчала сестра.
– Меня бы кто предупредил, – отозвалась я. – Тоже не догадывалась, что такое начнется. Думала, хвост зажарится – все равно что на сковородке сидеть.
– Хорошо дружить с драконом, – заметил Нож, опускаясь рядом с сестрой и подставляя ей спину.
Спина и правда была обожжена, видно, Нож провел на стене больше всех времени, считая себя не вправе покинуть стену, не убедившись, что опасаться противника больше нечего.
– Да, – согласилась я с его словами. – С драконом за спиной можно быть сильной.
– Это было мощно, но что дальше? – спросил Нож.
– А вы хорошо смотритесь, – не удержалась я, глядя, как старательно и нежно мажет ему спину сестра. – Очень мило. Прямо идиллия.
– Идиллия?! – рассвирепела сестра. – У меня уже руки отваливаются, четырнадцатый раз такая идиллия!
– Вовремя надо было мозоли на руках заработать, – сказал ей Нож. – Тогда бы желающих подставить под твою суровую длань свою нежную кожу не нашлось бы.
– Дракон говорит, что сегодня ночью он попытается перенести нас за реку, – сказала я. – Ему хуже, похоже он скисает на глазах. Но попробовать надо, только как поднять разом четырнадцать человек?
– За реку? – переспросил Нож. – Что же, это тоже была бы громадная удача – мостов поблизости нет, а переправиться здесь они не смогут. Что-нибудь придумаем, до ночи время есть. Ты давай проглоти чего-нибудь, а то Светлая извелась совсем. Каши хочешь? Из зерна урожая того года, когда Молниеносный объявил себя воплощением Мед-брата на земле. Светлая готовила.
– Пожалуй что хочу… – задумчиво сказала я. – Может, зерно как вино? Чем выдержаннее, тем вкуснее?
– Ну уж это реши сама, – сказал, поднимаясь, намазанный от шеи до хвоста Нож. – А я так в себя еле три ложки впихнул.
– Хаять мою кашу? – переспросила вкрадчиво сестра.
– Молчу и ухожу, – отскочил на безопасное расстояние Нож.