Последний свидетель

Эти следы вели на север, к российской границе. Это было странно, потому что Бондарев, всегда ставивший себя на место преследуемого, рассудил, что проще всего было двинуть на юг, где и границы были попрозрачнее, и легче затеряться в малонаселенных горных районах. Но следы вели на север, и Бондарев, пожав плечами, скомандовал вертолету лететь к границе.

Так он прибыл в Степной, где при помощи местных милиционеров отыскал джип, но не тот, который оставил ему следы в степи. Бондарев внимательно осмотрел покрышки «Чероки», что нашелся в саду у старика, но был вынужден признать — не то.

Он запросил Москву насчет номерных знаков, и оттуда сообщили, что найденный Бондаревым автомобиль — один из двух, что были предоставлены группе «Верба» казахской стороной для поездки в степь. Один джип так и остался в выкопанном и замаскированном укрытии, а вот второй отыскался гораздо севернее.

Бондарев понял, что он идет по верному следу. Но идет не один. Люди, ехавшие на джипе «Крайслер» с юга уже позже «Чероки» и оставившие Бондареву подарок в виде следов шин, делали то же, что и он, — искали Шустрова. И делали это неплохо.

Это не могли быть казахские спецслужбы: те всегда вводили русских в курс дела. Да и не успели бы казахи так быстро сориентироваться в ситуации.

Значит, это были люди Сарыбая. То, что называется «группа прикрытия». Они не дождались в условленном месте своих приятелей, что возили деньги, и забеспокоились. И поспешили разобраться, в чем дело.

А потом уже не могли остановиться вплоть до самого Степного.

Бондарев надеялся, что, используя вертолет, он сократил разрыв во времени между ним и «Крайслером». А «Крайслер» мчался вдоль железнодорожных путей, стараясь догнать поезд.

Бондарев не стал пока продолжать погоню: вертолету была дана команда лететь на заправку в ближайший военный авиаотряд. Пока вертолет заполнял баки, Бондарев тщательно пережевывал жестковатый гуляш в офицерской столовой и ждал сообщений.

Сначала ему позвонили из Александровки. Ни Шустров, ни Джума обнаружены не были.

Бондарев не торопился. Он остался ночевать в местной гостинице. Около двух часов ночи его разбудил телефонный звонок.

— Новоудельск на проводе, — услышал он в трубке и по голосу звонившего понял, что пора одеваться. — Задержали поезд... В общем, один убитый. Такая история тут...

— Можешь не продолжать, — оборвал его Бондарев. — Скоро буду...

Он бросил телефонную трубку, схватил вещмешок и кинулся к вертолету. Шнурки на кроссовках он завязывал, когда уже заработали моторы и лопасти вертолета стали описывать первые медленные круги.

9

Шустров вспомнил о Джуме, когда отъехал от точки «Верба» километров на пятьдесят. И немудрено — последние двадцать минут казах преспокойно лежал в укрытии, не попадаясь Михаилу на глаза. И в кошмарном сне Джуме не привиделось бы то, что происходило над ним в реальности. У Михаила даже не возникло мысли о том, что надо как-то разобраться с казахом. Джума, как думал Михаил, не представлял для него никакой опасности. Проваляется еще часок без сознания, потом выберется из своей ямы — и что?

Вполне возможно, что крыша у него поедет от увиденного. Вот и все последствия.

И Шустров совсем выкинул Джуму из своей головы.

Джума между тем понемногу приходил в себя. Он совершенно не помнил, что с ним случилось и каким образом он попал в укрытие, на брезент. Да еще эта головная боль...

Неужели солнечный удар? Вот позорище-то перед русскими! А он им еще рассказывал, как американцы в местный климат не въезжают...

Джума минут пять выжидал, пока голова перестанет кружиться с перезвоном карусели из Парка культуры и отдыха имени Абая, и полез к выходу.

И снова удивился, потому что уже смеркалось. И никто из ребят почему-то не попадался ему на глаза. Он поднялся на холм и замер.

Ему показалось, что все это — продолжение сна. Увиденное было слишком кошмарно и неожиданно. Джума увидел две машины и тела людей вокруг. А потом еще одну машину и людей, которые из нее выходили.

Эти люди были живые. Но незнакомые. Джума молча ждал, когда они поднимутся на холм к нему, а потом молчал уже по другой причине — первый из поднявшихся с каким-то странным выражением в глазах, словно взятых им у мертвого человека, вместо «здравствуйте» или «как поживаете» врезал Джуме прикладом автомата в лоб. Джума рухнул наземь и еще на несколько минут погрузился в темноту.

Когда он пришел в себя, вокруг сидели четверо незнакомцев с оружием. Все смотрели на Джуму, мягко говоря, нелюбезно. Джуме даже показалось, что они настроены враждебно.

Маленький полный паренек с неуместной улыбочкой на губах посмотрел Джуме в глаза и спросил:

— Мент?

Спросил ласковым приятным голосом, словно состоял в добровольном обществе помощников правоохранительным органам. Но новехонький карабин «ремингтон», которым поигрывал этот круглолицый малыш, настраивал Джуму совсем на другое. «Ремингтоном» можно было снести человеку голову, словно она там никогда и не росла.

— Мент? — уже жестче спросил паренек и швырнул на песок перед Джумой его собственное удостоверение. Джума не подозревал, что у него, единственного из этих людей, включая убитых русских и казахов, были настоящие документы. Отпираться было бесполезно. Джума собрал все свое мужество, посмотрел на малосимпатичные рожи перед собой и кивнул.

— Твое чистосердечное признание смягчит способ, которым мы тебя убьем, — сообщил маленький. — Можешь радоваться, мусор.

Джума взглянул в темнеющее небо и подумал о том, что ему надо было все-таки выучить пару молитв. Как раз на такой случай. Потом он подумал, что надо прыгнуть на маленького гада и вцепиться ему в горло, да покрепче, тогда его просто застрелят и не будут мучить. Джума был наслышан о том, как люди наркомафии расправлялись со своими врагами, в том числе с милиционерами. Иногда процедура казни длилась несколько суток. Бандиты Сарыбая славились особенной изобретательностью.

— Мент, — мягко сказал Малыш, — скажи, что у вас здесь стряслось? Кто кончил наших людей? Кто кончил джанабаевских людей? Что это за парни еще тут валяются? Что тут за ямы нарыты? Говори, не стесняйся. Чем дольше будешь говорить, тем дольше будет длиться твоя жизнь.

Джума молчал. Какой смысл говорить, если тебя все равно зарежут, как барана?

Парень со стеклянным взглядом, тот, что треснул Джуму автоматом, внезапно затараторил что-то на диалекте — Джума понимал только каждое второе слово. Малыш внимательно выслушал и перевел взгляд на Джуму.

— Мой друг хочет посмотреть, что там у тебя внутри, — сказал он и играючи ткнул Джуму в живот дулом карабина. — Какого цвета у тебя кишки. Говорят, у ментов они синие. Я тоже любопытен, как и мой друг. Но больше, чем цвет твоих кишок, меня интересует вопрос: кто здесь был и куда он ушел?

— А разве кто-то ушел? — удивленно спросил Джума.

— Ушел. Если точнее, то уехал. Пешком тут далеко не уйдешь.

— Я не знаю, — развел руками Джума. — Я там валялся, плохо мне было, задремал...

— Плохо тебе еще не было, — возразил Малыш. — Плохо тебе будет. Ладно, я тебя настрою на нужную волну. Это русские, да? С севера приехали, да?

Джума подумал, что отрицать очевидное — глупо. Он кивнул.

— И вы сидели тут в засаде, да? Накопали себе укрытий, да? А ты с русскими ментами компанию водил, так? — Малыш говорил таким тоном, что Джуме и отвечать не нужно было. Малыш и не спрашивал, он фиксировал очевидные факты.

— Так, — сказал Джума на всякий случай. В глубине души он надеялся на быструю и безболезненную смерть. Если только такая бывает.

— А кто забрал деньги? — спросил Малыш и прищурился. — Кто?

— Деньги? — Джума понимал, что выглядит сейчас полным болваном, но ничего другого произнести не мог. — Какие деньги? Они говорили, что ловят одного русского, который убежал в Казахстан...

— Иди и посмотри на людей, которых убили твои друзья! — жестко сказал Малыш. — Где там русские? Там все твои братья казахи. Русские убили их и забрали их деньги. Это называется грабеж. И ты знаешь, как следует поступать с ворами и помощниками воров. Ведь ты помощник, так?