Разорившийся виконт

– Я понимаю ваше удивление, милорд. Но, бросая на меня такие взгляды, вы скоро станете предметом насмешек. Я не хочу, чтобы мое имя ставили в один ряд с вашим. Тем более что я совершенно равнодушна к бездельникам.

– Это было частью моей юности, – возразил Чарльз. – Последние девять месяцев я провел в своем поместье, работал, не покладая рук.

– Требования траура в расчет не принимаются, милорд. А по вам видно, что вы его совсем не чтите, раз танцуете сейчас здесь.

– Моя бабушка сама приказала прекратить траур через три месяца, – твердо заявил он. – Я ее очень любил и буду скорбеть о ней намного дольше, чем предписывает формальный траур. Но такова была ее последняя воля, и я ее исполняю.

– Прекрасно, милорд, я это ценю. Но хочу заметить вам на будущее, уважайте и меня. Не надо больше так своевольничать, а не то я не выдержу и сделаю вам выговор, пусть даже при свидетелях. И еще: я не буду с вами танцевать, если вы не прекратите ухаживать только за мной. Я не хочу выделяться, тем более с вашей помощью.

И действительно, за весь вечер Чарльз не танцевал ни с одной девушкой, кроме Мелиссы.

– Как скажете, леди Мелисса, – со вздохом произнес он.

Весь вечер Мелисса вспоминала об их разговоре, взвешивала и обдумывала каждое слово.

Внезапно девушка заметила на себе пристальный взгляд Чарльза. С тех пор как Мелисса покинула Лэньярдское поместье, она даже не вспоминала об этом портрете и никак не могла предположить, что похожа на леди Лэньярд. У него, должно быть, какое-то нездоровое влечение к этой картине. Мелисса вспомнила странное выражение его лица в тот момент, когда он как завороженный смотрел на портрет. Множество женщин, с которыми у лорда Расбона были какие-то отношения, обладали теми же внешними данными, что и леди Лэньярд– высокие, хорошо сложенные, светловолосые…

Неужели ее постигнет та же участь?

Глава 9

Ковент-Гарден был полон в день последнего выступления Кэмбла. Возбужденная публика с нетерпением ожидала появления своего любимца. И хотя Кэмблу было несвойственно демонстрировать перед зрителями накал страстей, который совсем недавно привнес в сценическое искусство Кин, он вошел в жизнь нескольких поколений как неотъемлемая часть самого театра. Педантичность, тщательно продуманная манерность и холодная риторическая речь служили отличительными признаками его успешной карьеры и ничуть не умаляли его популярности, даже когда он играл вместе со своей сестрой, несравненной Сарой Сиддонс. Но для прощального выхода на сцену он выбрал определенно превосходную роль – роль высокомерного и своенравного Караолана.

Мелисса наслаждалась пьесой, но остальная публика, как всегда, больше интересовалась друг другом, а не тем, что происходило на сцене. Настоящих любителей театра можно было по пальцам пересчитать, остальные же присутствовали здесь главным образом потому, что это составляло часть их ежедневных светских развлечений. Вообще-то эти люди пришли сюда только для того, чтобы потом в гостиных Мэйфэйра можно было похвастаться, что они тоже присутствовали на таком известном представлении.

Их ложа была заполнена до отказа. Чарльз преданно следовал за леди Каслтон, но краем глаза косился в сторону Мелиссы. Но что за нелепость! Наблюдая, как она смеется над очередной шуткой лорда Рафтона, Чарльз пытался понять, почему его так задевает ее поведение. У него ведь нет ярко выраженных недостатков – пьет и играет он в меру, с дамами всегда галантен и крайне редко заводит интрижки. Главным увлечением Чарльза были лошади, и этот общий интерес помог бы им с Мелиссой составить прекрасную пару. Два раза сопровождая ее на утренних прогулках, он уже отметил умение девушки кататься верхом. Она сидела в седле даже лучше Генриетты и была куда грациознее. Чарльз и представить себе не мог, что встретит девушку, в которой сочетались бы и женственность, и ловкость заправского наездника. Вдали от строгого лондонского этикета Мелисса показала себя первоклассной всадницей, а Огненная Бабочка была одной из самых сильных и красивых лошадей, которых когда-либо доводилось видеть Чарльзу. Его раздражение нарастало.

В последнее время он частенько замечал, что быстро выходит из себя по пустякам. Нагнувшийся к Мелиссе Джордж что-то тихо шептал ей на ухо, а Чарльз, наблюдая за ними, в бессильной злобе сжимал кулаки. Она ответила Джорджу какой-то шуткой, и оба рассмеялись. Чарльз демонстративно повернулся к лорду Хартфорду и вступил в оживленную дискуссию, предметом которой были, конечно же, лошади.

– Не смешите меня во время представления, – попросил Джордж, овладев собой после очередного взрыва хохота. – Я не хочу, чтобы ко мне приклеилась слава скандалиста.

– Но вы сами виноваты, – улыбнувшись, парировала Мелисса. – Если бы вы не стали меня сравнивать с Титанией, я бы никогда этого не сказала.

– Вы не хотите рискнуть своим добрым именем и поехать к Эстли на следующей неделе? Я обещал привезти моего крестника.

– Вы думаете, что я использую свое достоинство, чтобы отказаться от развлечений? – Она попыталась строго посмотреть на него, но смеющиеся глаза ее выдали.

В первом антракте она разговорилась с леди Хартфорд. Они быстро подружились. Каролина тоже высоко ценила образованность, помогала фронтовикам, которые еще остались в Лондоне спустя два года после битвы под Ватерлоо.

– Джордж пригласил тебя присоединиться к нам на будущей неделе? – спросила она Мелиссу.

– Да. А вы тоже едете?

– Разумеется. Джордж – крестный отец Робби. Мальчику три с половиной года, и он хочет посмотреть на дрессированных лошадей. Он уже хорошо ездит верхом, но я боюсь, как бы ему не пришло в голову самостоятельно повторить некоторые трюки. – Она состроила недовольную гримасу. – Но Томас дал слово, и мы едем.

Мелисса засмеялась.

– Подозреваю, что если он попробует скопировать их фокусы под присмотром Томаса, то очень скоро станет таким же опытным наездником, как циркачи. – Лорд Хартфорд был признан в обществе самым лучшим наездником, хотя Чарльз почти не уступал ни ему, ни Джорджу в искусстве верховой езды.

– Вы с Джорджем подходите друг другу, – серьезно проговорила леди Хартфорд. – Все эти годы он был такой хмурый.

– Но я тут совершенно ни при чем, – возразила Мелисса. – И я сомневаюсь, что он действительно изменился. Правда, после нашей встречи он стал чаще улыбаться, но мне кажется, это все показное. Он просто прикидывается веселым.

Леди Хартфорд, нахмурясь, внимательно изучала Джорджа, который шутил и смеялся с Томасом.

– Я поняла, о чем ты. Он как будто нарочно старается вести себя легкомысленно. Надо срочно переговорить с Томасом. Он должен знать в чем дело.

Теперь нахмурилась Мелисса.

– Но я ведь могу и ошибиться. Никогда себя не прощу, если мои необдуманные слова приведут к распространению необоснованных сплетен.

– Не выдумывай! – оборвала ее леди Хартфорд. – Об этом никто не узнает. Ты очень проницательна и просто помогла мне обратить на него внимание. Джордж – наш очень близкий друг, и я не посмею причинить ему боль. Но нелегко нести одному столь тяжкий груз. Тем более что ему больше не к кому обратиться за помощью. На то и нужны друзья.

– Надеюсь, у него нет серьезных проблем.

– Ты беспокоишься за него? – неожиданно спросила Каролина и тут же прикусила язык. – Прости мою дерзость, Мелисса. Но я не хочу, чтобы он страдал. Он тебя любит, я точно это знаю.

– Не извиняйтесь, Каролина, – со вздохом ответила Мелисса. – Я очень волнуюсь из-за него, но пока ничего решить не могу. – Голубые глаза промелькнули в ее воспоминаниях, но вместо ярких сапфиров, сияющих под рыжей челкой Джорджа, она увидела странные прозрачно-голубые глаза на красивом лице, обрамленном непослушными светлыми кудрями. Внезапно Мелисса рассердилась. – Как можно выбрать себе мужа за такой короткий срок? Этот брак не будет счастливым. А я еще не чувствую, что готова пойти на это с кем-либо из тех, кого я знаю, включая Джорджа.