Страница 15 из 38
«Учреждение для управления губерний Всероссийской империи»
Находясь в 1775 году в Москве, Екатерина продолжала законотворческую деятельность, главным содержанием которой было укрепление государства, перенесшего труднейшие испытания только что закончившегося восстания. Екатерина II быстро сделала выводы, справедливо посчитав, что одной из причин быстрого развития восстания была слабость местной администрации. Для того чтобы впредь не допустить ничего подобного, Екатерина II с группой помощников (Я. Е. Сивере, П. В. Завадовский, А. А. Вяземский и др.) разработала крупный законодательный документ – «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». Издано оно было 7 ноября 1775 года. Двадцать три губернии, существовавшие ко дню издания «Учреждения…» были разукрупнены, и на карте России с 1775 по 1785 год появилось двадцать шесть новых губерний: Воронежская (1775), Владимирская (1778), Вологодская (1780), Вятская (1780), Екатеринославская (1780), Кавказская (1785), Костромская (1776), Курская (1779), Лифляндская (1783), Новгород-Северская (1781), Олонецкая (1784), Орловская (1778), Пензенская (1780), Пермская (1781), Полоцкая (1776), Симбирская (1780), Смоленская (1775), Тамбовская (1779), Тверская (1775), Тобольская (1782), Тульская (1777), Уфимская (1781), Черниговская (1781), Эстляндская (1783), Ярославская (1777). Дальнейшие завоевания новых территорий (Польша, Финляндия, Бессарабия, Закавказье и др.) привели к возникновению новых губерний; всего к концу XVIII века их стало пятьдесят одна.
Московская губерния сильно уменьшилась за счет того, что ее прежние провинции – Владимирская, Костромская, Тульская и Ярославская – стали губерниями, а центры этих провинций – губернскими городами.
Вместо трехчленного деления (губерния – провинция – уезд) устанавливалось двучленное деление (губерния – уезд), В губерниях должно было проживать триста-четыреста тысяч ревизских душ, а в уезде двадцать-тридцать тысяч. Две-три губернии объединялись в наместничество, возглавляемое наместником, – одним из высших сановником империи, наделенным чрезвычайными полномочиями и подчинявшимся только императрице. Все войска и вся гражданская администрация на территории наместничества подчинялись наместнику, имевшему и свой исполнительный орган – наместническое правление, в которое входили подчиненные ему губернаторы. При Екатерине II число наместничеств достигало девятнадцати.
По губернской реформе 1775 года административно-полицейские органы были отделены от судебных, а от последних, в свою очередь, была отделена прокуратура. Финансовыми делами – казенными доходами, постройками, подрядами и прочим – ведала Казенная палата. Создан был Институт дворянской опеки, занимавшийся делами сирот и вдов, во главе опеки стоял предводитель дворянства. И наконец, были созданы приказы общественного призрения, в компетенцию которых вошли дела народного просвещения, благотворительности, содержания приютов и богаделен, пансионов и больниц.
Алмаз «Орлов»
Пока на Урале и в Поволжье шла борьба с Пугачевым, в Петербурге в ноябре 1773 года праздновалось тезоименитство Екатерины II. Множество офицеров и генералов получили производство в очередные чины, были награждены поместьями, деньгами и орденами. Однако все награды затмил подарок, преподнесенный императрице Григорием Орловым. Он подарил ей алмаз в сто девяносто четыре карата, стоивший четыреста тысяч рублей и занимавший тогда третье место в иерархии крупнейших алмазов мира.
Сейчас этот алмаз хранится в Кремле, в Алмазном фонде России. В литературе он известен под именами «Амстердамский», «Лазаревский», «Русский», «Орлов» и «Большой императорский».
Есть сведения, что этот алмаз вместе с другим – «Ко-и-нур» («Гора света»), принадлежавшим британской королевской семье, – прежде изображали глаза золотого льва, украшавшего подножие трона Великих моголов – династии, правившей Индией с 1626-го по 1858 год. По другим сведениям, алмаз «Орлов» заменял глаз индийскому божеству в храме Серенгама. Есть версия, что камень был глазом в статуе Брамы в одном из буддийских храмов Мадраса и был украден французским солдатом, продавшим его за бесценок капитану английского корабля, который перепродал алмаз в Лондоне за двенадцать тысяч фунтов стерлингов. Там камень приобрел армянский купец Лазарян, перепродавший его Орлову через амстердамских банкиров за четыреста тысяч рублей, пожизненную пенсию в две тысячи рублей в год и права потомственного российского дворянина.
Лазаряны, поселившись в России, стали Лазаревыми и владели шелковыми мануфактурами и бумажными фабриками, занимались ювелирным делом, построили в Москве Лазаревский институт восточных языков, а в Петербурге – храм Святой Екатерины.
Императрица милостиво приняла подарок и тем еще раз продемонстрировала свое благоволение к прежнему фавориту. Однако была и еще одна сторона в этой истории.
Орлов подписал обязательство выплатить Лазаряну деньги за алмаз с учетом процентов в течение семи лет. Но не успел он выплатить первый взнос в семьдесят пять тысяч рублей, отнесенный Лазаряном на 1774 год, как это тайно сделала Екатерина через своего статс-секретаря А. В. Олсуфьева. Орлов узнал об этом, когда пришел срок платежа и оказалось, что это уже сделала Екатерина. Он был удивлен щедростью и вниманием к нему императрицы, однако о возвращении к былым отношениям не могло быть и речи, ибо на горизонте появился гораздо более сильный, серьезный и опасный соперник, чем Васильчиков, – тридцатипятилетний генерал-поручик Григорий Александрович Потемкин.
Явление «Великого циклопа»
Г. А. Потемкин родился 13 сентября 1739 года в селе Чижове, близ Смоленска, в семье отставного шестидесятипятилетнего подполковника. Мать Григория, Дарья Васильевна, была моложе мужа на тридцать лет. Примечательна история ее замужества.
Как-то Александр Васильевич Потемкин оказался в сельце Маншино Алексинского уезда Тульской губернии, где познакомился с молодой красавицей-вдовой. Утаив, что он женат, Потемкин-старший, объявив себя вдовцом, повенчался с Дарьей Васильевной. Вскоре молодая жена забеременела и вдруг узнала, что ее муж – двоеженец. Дарья Васильевна добилась, чтобы Потемкин увез ее в свое смоленское имение и там познакомил с первой женой. Та, будучи женщиной доброй, милосердной и довольно старой, по собственной воле ушла в монастырь и тем самым утвердила новый брак.
Несмотря на весьма зрелый возраст, Александр Васильевич оказался чрезвычайно плодовитым: у старого подполковника родились сын и еще пять дочерей – Мария, Пелагея, Марфа, Дарья и Надежда, – у которых впоследствии оказалось более полудюжины дочерей-красавиц.
Григорий походил на мать, унаследовав ее ум и красоту, а вот страсть к прелестницам перешла к нему, наверное, от отца. Мать резко осуждала сына за разврат с собственными племянницами, за что Григорий с годами невзлюбил ее. Дело дошло до того, что он перестал переписываться с матерью, а получая от нее письма, бросал их в огонь, не читая.
Но все это будет потом, а в детстве Григорий был добр, весел, красив и необычайно легко схватывал все, чему его учили. Отец умер в 1746 году, когда Грише исполнилось семь лет. Дарья Васильевна, овдовев, переехала в Москву, забрав пятерых дочерей. Григорий к тому времени уже два года жил в доме своего двоюродного дяди Г. М. Кисловского.
Сначала он учился в немецкой школе, а потом, когда открылась Университетская гимназия, его перевели туда.
В 1757 году Потемкин в числе двенадцати лучших учеников был послан в Петербург и там представлен императрице Елизавете Петровне. Двор, его роскошь, иные, чем в Москве, нравы, разбудили в душе молодого человека дремавшее честолюбие, стремление к богатству, почестям и славе.
Вернувшись в Москву, он стал другим: начал говорить товарищам, что ему все равно, где и как служить, лишь бы стать первым, а будет ли он генералом или архиереем, значения не имеет.