Возлюбленный враг

Это неведение продолжалось до одного утра, когда, возвращаясь вместе с Робертом с плантации, он, оказавшись на конюшне, услышал спор между молоденькой служанкой и парнишкой, ухаживавшим за лошадьми.

— Госпожа Кортни велит, чтобы я привезла муку в каноэ, — горячо говорила девочка. — Хозяин не может сам приехать на повозке, у него нога болит.

— Пьян, ты хочешь сказать, — презрительно заявил мальчишка. — Ну так вот, я не потащу мешок к ручью. Если повозки нет, можешь сама тащить муку в каноэ.

— Что здесь происходит, черт побери? — воскликнул Роберт Харрингтон, соскакивая с коня и направляясь к двум подросткам, которые вжались в стену при его приближении. Алекс, изображая безразличие, прислушивался к каждому слову.

— Прошу вас, сэр, — пробормотала служанка, — моя хозяйка велела мне привезти муку в каноэ, потому что хозяин не может ехать на повозке. Она сама бы приехала на ней, сэр, но госпоже Брэдли понадобилась ее помощь при родах и…

— Хорошо, Лиззи, я понял, — успокоил ее Харрингтон. — Так в чем дело, Джек? — спросил он у мальчишки с угрозой в голосе. — Мне кажется, ты что-то сказал об эсквайре Кортни?

— Нет-нет, ничего такого, — ответил мальчишка, взваливая мешок с мукой на плечо. — Я отнесу его к ручью. — Он зашатался под тяжестью мешка, но зашагал к ручью с невероятной скоростью, заставив Алекса внутренне улыбнуться, хотя сердце его заколотилось, когда он услышал знакомое имя и внезапно понял, что Джинни, очевидно, где-то совсем рядом и состоит в близком родстве с хозяином плантации, раз ее зерно перемалывается на его мельнице.

— Проблемы? — непринужденно спросил он у Роберта Харрингтона, спешившись и передав поводья еще одному мальчишке. Роберт Харрингтон пожал плечами.

— Слуги теперь слишком много знают и не питают должного уважения к хозяевам.

Похоже, ему не хотелось говорить на эту тему, и, в конце концов, Алекс, оставив всякую осторожность, задумчиво спросил:

— Кортни… по-моему, я не слышал этого имени в здешней округе?

Харрингтон вздохнул.

— Вы познакомитесь с ними на вечере, который устраивает Сюзанна. Ужасно, когда в семье есть плохая кровь. Кортни — мой кузен со стороны его матери, приехал сюда после войны из Дорсета. Мы сделали все, что могли, чтобы помочь ему, но он пьяница и бездельник. Никогда в жизни пальцем не пошевелил.

Вновь последовала пауза, и Алекс больше не мог выдержать напряжения.

— А его жена? — спросил он. Харрингтон внезапно улыбнулся.

— Госпожа Вирджиния Кортни, сэр. Вот тут нет никакой плохой крови. Когда этот ее муж сведет себя в могилу пьянством, ей не придется долго быть в трауре. Прекрасная женщина, да еще с удивительными лекарскими способностями.

«Да, уж мне-то это известно, Роберт», — подумал Алекс, но тут же переменил тему, как будто она его не интересовала.

— Прошу прощения, Сюзанна, я не совсем расслышала его имя. — Руки Джинни дрожали, словно в приступе малярии, и небольшой нож, которым она резала салат, полоснул ее по пальцу. Сюзанна Харрингтон, устроившаяся на кухне Джинни, чтобы поболтать, кинулась к Джинни, укоряя ее за неосторожность.

— Ничего страшного, — сказала Джинни, завязывая палец кусочком тряпки. — Просто пальцы обычно сильно кровят. — Оставив салат, она взяла с буфета кувшин. — Выпьешь стакан сидра, Сюзанна? — К этому моменту она уже взяла себя в руки, хотя испытывала странное ощущение: словно ее наполнили воздухом, а между ребрами и позвоночником была пустота. — Прошу, продолжай рассказывать о своем госте.

Основная цель визита Сюзанны состояла в том, чтобы пригласить супругов Кортни на свой вечер и заручиться обещанием Джинни помочь с приготовлением стола для гостей, которых предполагалось не меньше сотни, и кормить их нужно будет дня два. Дела гостя были явно выше женского понимания, и вообще она видела его очень редко, лишь за обеденным столом. Поэтому Сюзанна считала, что и Джинни он не может быть интересен. Саму ее как хозяйку дома интересовал лишь предстоящий вечер, для которого его присутствие явилось предлогом.

— Он приехал из Англии, — сказала она довольно неуверенно. — Роберт говорит, что у него дело к Палате самоуправления, а как военный он согласился посмотреть наши укрепления на случай нападения индейцев. Но они с Робертом уезжают почти на весь день, так что я мало с ними разговариваю.

— Как его зовут? — спросила Джинни, хотя и знала, что не ослышалась.

— Маршалл, генерал Александр Маршалл. Он довольно красив, но я нахожу его немного грозным. Он серьезен и большую часть времени кажется суровым, хотя дети чувствуют себя с ним довольно свободно. Ты должна приготовить пижму, никто не делает это лучше тебя.

— С удовольствием, Сюзанна, — ответила Джинни, а в висках у нее стучала кровь. Знает ли он, что она здесь? Если нет, то что произойдет, когда они встретятся? Нет, они не встретятся, это невозможно. Но как этого можно избежать? В течение следующего часа она машинально реагировала на болтовню Сюзанны, соглашаясь с каждым предложением для меню, с каждой просьбой, сама предлагала, не думая. Но, наконец, Сюзанна отправилась домой, и Джинни смогла вернуться в свою тихую кухню. Она поняла, что не может оставаться в доме, и, взяв корзинку для трав, отправилась в лес.

Один вопрос, такой страшный, что она едва осмеливалась думать о нем, мучил ее, смущая и пугая. Что, если он привез с собой Джеда? Гилл сразу узнает старого солдата и без труда сделает следующий логический шаг. Раненый, он постоянно находился взаперти и никогда не видел Алекса, только очертания тела на кровати в тот последний день, а Джинни держала его имя в тайне, несмотря на все допросы и обвинения. Но эта предосторожность окажется бесполезной, если он увидит Джеда. А Джед повсюду сопровождает Алекса; просто непостижимо, чтобы он не поехал с ним в такое дальнее путешествие. И если он не знает, что она здесь, зачем ему беспокоиться об осторожности? Ей необходимо разузнать все до праздника. Даже если она сумеет выдумать какую-то болезнь в качестве предлога и остаться дома, то никак не сможет помешать Гиллу отправиться на вечер.

На следующее утро она поплыла в каноэ к Харрингтонам под предлогом того, что ей необходим рецепт грибного соуса для утки, которую Гилл сумел подстрелить накануне. Джинни подумала, что Роберт и его гость первую половину дня будут на плантации, поскольку обед обычно бывал где-то в середине дня. Было девять утра, когда она привязала каноэ у причала и быстро пошла к дому. В такой час ни один уважающий себя мужчина не показался бы в доме; в это время дом принадлежал женщинам, детям и слугам.

Вокруг кипела работа, как она и предполагала, и ей удалось найти Сюзанну в молочной, беседующей с молочницами о том, какое количество сливок ей понадобится для праздника.

— Джинни, как я тебе рада! — воскликнула Сюзанна. — Я не помню, сколько сливок необходимо для крема.

— Одна кварта, — подсказала Джинни, — и двадцать яиц. Прости за вторжение, кузина, но мне нужен рецепт грибного соуса, который так хорош с дичью. Надеюсь, ты сейчас не занята с гостем.

— Нет, он с Робертом отправился вверх по реке.

Немного успокоившись, Джинни пошла вместе с Сюзанной в дом, все время высматривая Джеда. Его нигде не было видно, и она решила спросить прямо.

— Твой гость привез с собой слуг, Сюзанна? Или же тебе пришлось предоставить ему своих?

— Нет, он приехал один, но вполне способен справиться сам. Он ведь солдат и, наверное, не избалован.

Джинни вздохнула с облегчением и вскоре попрощалась, торопясь уехать домой. Она не сказала Гиллу, куда отправилась, оставив его спящим, чтобы он пришел в себя от выпитого накануне. Если он, проснувшись, не найдет ее, настроение его не улучшится.

Подойдя к пристани, она увидела приближающуюся лодку с гребцами. Солнце переливалось в каштановых волосах одного из пассажиров, сидевшего к ней спиной. Джинни приросла к земле, глядя на него так, словно и не было разлуки, длившейся четырнадцать месяцев. Ее губы уже сложились, чтобы произнести его имя, и она бы окликнула его так естественно, словно и не было мужа, ожидавшего ее, но Роберт Харрингтон опередил ее.