Страница 67 из 83
— Откуда? — жестко спросил я.
— Х-х-х… Долго объяснять. У офицера в отставке много времени… После той встречи с Резановым, ну, на улице, я поднял свои старые материалы… Мне стало интересно. Я начал читать.
Он задохнулся и скосил страдальческий глаз на стоящий на тумбочке пузырек с белыми горошинами. Я схватил пузырек, вытряхнул оттуда пару горошин и, пересиливая брезгливость, положил их на черный распухший язык.
— Я прочел много книг… Еще в молодости я прекрасно знал немецкий. В одной немецкой книге я прочел легенду о Чаше Грааль и злом демоне Ни-рахе… Чем больше я читал, тем больше убеждался: Резанов — дьявол. А я был слугой дьявола.
Мороз замолчал и прикрыл единственный здоровый глаз. Я посмотрел на часы — мы разговаривали уже пятнадцать минут.
— Павел Александрович, — сказал я, — у меня очень мало времени. Резанов получил Чашу. Он в любой момент может отправить нас всех к черту на рога. Где он скрывается?
Минуту он не отвечал. За эту минуту я мысленно три раза разорвал его на куски. Потом он заговорил.
— Нет. Не в любой… Х-х-х… момент… Только в ночь полнолуния. Чаша Грааль отдает свою силу только в ночь, когда полная луна светит над ней… над человеком, который владеет всеми тремя сокровищами сразу.
— Вы и про сокровища знаете, — сказал я устало.
— Знаю, — прохрипел он. — Кое-что из книг, кое-что из материалов слежки за Резановым. Все следили друг за другом… Череп, Корона, Чаша: три ключа к Силе… Я сбежал. Я не отдал ему Лопухина и вернулся в Читу. Там я заболел.
Шевельнулась желтая рука.
— Дочь… перевезла в Москву, и Резанов пришел ко мне в больницу. Он сказал, что болезнь — кара… за неподчинение. Сказал, что вьшечит, если отдам все по археологам. Я сделал это. Он обманул меня. Болезнь не прошла. Я попаду в ад.
Он снова засмеялся — черный ящик разразился очередной порцией раздражающих уши звуков.
— Я, слуга дьявола, хотел встать на сторону Бога… Так не бывает. Он получит Чашу. Звезды остановятся в небе, и Луна догонит Солнце. Опустится ночь, последняя, бесконечная ночь…
— Он уже получил Чашу, — напомнил я. — Но если я успею найти его раньше, чем он примется за исполнение своих желаний, я убью его.
— Его нельзя убить, — сказал мертвый голос.
— Можно, — огрызнулся я. — Я единственный человек, который знает, как это сделать. Мне сказал об этом старик Лопухин, археолог. Но Резанов убил Лопухина. А потом послал к нему свою Тень и допросил уже мертвого.
— Он не мог этого сделать, — возразил Мороз. Я усмехнулся.
— Это произошло почти на моих глазах…
— Ерунда, — бесстрастно сказал черный ящик. — Резанов умеет допрашивать мертвых. Но для этого нужен Череп, а Тень не способна двигать предметы. Он обманул тебя.
Меня словно ударили поддых.
— Но там пахло озоном… И голова трупа сдвинулась. И глаза…
— Тебя обманули, — повторил Мороз. — Не знаю, зачем… Ты попался на дешевый трюк.
Зачем? Теперь-то я прекрасно понимал, зачем.
Роман Сергеевич рассчитывал на то, что Хромец не станет его трогать, поскольку не сумеет допросить — рядом со стариком постоянно находилось слишком много народу. Но тот, кого Мороз называл Резановым, перехитрил и Лопухина, и нас. Он послал Стрелу Мрака, и инсценировал допрос мертвеца. А мы, перепугавшись, бросились спасать Чашу и тем самым выдали секрет ее местонахождения.
— Он тебе не по зубам, парень. Но ты можешь хотя бы попытаться.
Он вцепился руками в края койки и нечеловеческим усилием поднял голову.
— Тогда, в восьмидесятом, я проследил за ним. Как я и думал, он жил под землей…
— Почему вы так думали?
— Злые демоны не любят света. В его кабинете на Лубянке шторы всегда были задернуты, дома — тоже… В восьмидесятом я довел его до «Объекта 66».
— А что такое «Объект 66»?
— Подземная база МГБ… Пять или шесть подземных ярусов… точно не знаю. После Берии объект опечатали. При Серове уничтожили документацию. Резанов поселился именно там…
— Каким же образом, если объект был опечатан?
— Теперь это просто заброшенный дом посреди леса, — голос, доносившийся из аппарата, оставался таким же ровным, но по лицу Мороза было видно, что он говорит из последних сил. — Резанов нашел старый подземный ход, ведущий в нижние ярусы… Я видел, как он скрылся в развалинах. И ход тоже видел… Это в лесах, к западу от Истринского водохранилища, «Объект 66» находится ровно в ю километрах от деревни Лопотово, между 4-м и 12-м шоссе…
— Вы уверены, что он сейчас там? — я почувствовал, что мой голос дрожит.
— Нет, — отрезал старик, — ни в чем нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с дьяволом… Он, как призрак, появляется то там, то здесь. Два дня назад он приходил сюда ночью. Он прошел сквозь дверь… сказал, что почти достиг своей цели. Я спросил, получил ли он Чашу. Он смеялся. Сказал — Чаша все равно что у него в руках. Добавил, что это благодаря мне… Я просил, чтоб он спас меня. Он сказал, что я заслужил наказание. Тогда я просил его убить меня. Он снова засмеялся и ответил, что ему все равно, буду я умирать еще неделю или еще год. В этом вся разница, сказал он, ты умрешь, а я — нет. Он бессмертен.
Тонкие пальцы обхватили мое запястье.
— Найди его, парень, — жужжал жестяной голос. — Найди его и если сможешь убить — убей. Если не сможешь… передай, что Павел Мороз, слуга дьявола, проклял его перед смертью. Убей меня, парень…
— Насчет полнолуния, — сказал я, освобождая руку, — это правда или только легенда?
— Так было написано в книге. Теперь сделай же то, чем ты грозил мне, болван. Только сделай быстро… Я ведь тварь, гнида, палач.
— Извините, — сказал я поднимаясь. — Боюсь, я не смогу вас убить. Прощайте…
— Стой! — взвыл черный ящик.
Я снова зацепился ногой за тазик и остановился.
— Подземный ход, болван… Он начинается в подвале: там, у левой стены в полу три скобы. Та, что посередине, — крышка люка. Он залит бетоном, но на самом деле прекрасно открывается… Дальше — лестница.
— Спасибо, — сказал я искренне. — И простите меня.
Я выскочил из комнаты, как угорелый. От тошнотворного запаха кругом шла голова и подкашивались ноги. Откуда-то выскочила серая женщина и набросилась на меня едва ли не с кулаками.
— Как вы могли! — шипела она. — Я же предупреждала вас… папе очень тяжело разговаривать… Вы бессовестный, бесцеремонный, наглый молодой человек!
Я отодвинул ее рукой и прошел в прихожую. Там я остановился и обернулся.
— Вот что, — сказал я, перекрикивая ее возмущенные причитания, — где у вас телефон?
— Что? — переспросила она и задохнулась. — Ну, это уже хамство высшей пробы! Мало того, что вы приходите без звонка…
— Заткнитесь! — рявкнул я. — Где телефон, быстро?!
Она обмерла и, видимо, не в силах произнести ни слова, показала рукой. Я прошел в комнату, набрал «09» и узнал нужный номер.
— Обсерватория МГУ, — сказал ленивый женский голос, когда я набрал номер во второй раз.
— Скажите, пожалуйста, — скороговоркой произнес я (время! время!), — когда у нас ожидается ближайшее полнолуние?
— Что? — оживился голос на том конце провода.
— Ну, полнолуние, — в отчаянье повторил я, — ночь, когда луна круглая. Самое ближайшее, когда?
— Минуточку, — сказал голос.
Зашуршали бумаги. Серая женщина смотрела на меня из прихожей с любопытством и опаской, как на буйно помешанного.
— Вот, — в трубке довольно хихикнули, — вы очень вовремя позвонили. Ближайшее полнолуние ожидается сегодня ночью. Кроме того, сегодня ожидается неполное лунное затмение. Если у вас есть телескоп…
Я швырнул трубку на рычаг. На часах было восемнадцать сорок. До машины я добрался за полторы минуты. Дарий перелез на переднее сиденье и спал, положив большую голову на кресло водителя. Пришлось его побеспокоить.
— Извини, дружище, — сказал я.
Улица была почти пуста. Я выжал педаль газа, и машина, взревев, рванула по залитой вечерним солнцем набережной, вспугнув прохаживающихся по парапету голубей. Красный шар солнца грузно висел над золочеными трубами МОГЭСа — слишком низко. Но я не мог остановить солнце. Пока я гнал машину по Ленинградскому шоссе, оно продолжало неотвратимо опускаться на запад.