Страница 34 из 42
— Кто?
— Мои враги. Наци! Они узнавали, что я здесь. И приходят убивать. Здесь написать. — Мици достала из-за спины газету. — Посмотрите, вот здесь есть прямо: «убийство». В Литтл Педдокс. Или это не значит здесь? Сегодня вечером в половине седьмого. Ай! Я не хотеть ждать, когда меня убивают… Нет.
— Но почему это обязательно про вас? Мы думаем, это просто шутка.
— Шутка? Это не шутка — убивать кого-нибудь.
— Разумеется, нет. Но, дорогая девочка, если бы кто-нибудь захотел тебя убить, он не стал объявлять бы об этом в газете, разве не так?
— Вы думаете? — Мици слегка заколебалась. — Вы думаете, они никто не хотеть убивать? А может, они хотеть убивать вас, мисс Блеклок?
— Ни за что не поверю, что кому-нибудь хочется меня убить, — беспечно сказала мисс Блеклок. — И ей-богу, Мици, я совершенно не понимаю, зачем кому-нибудь убивать тебя. Но, конечно, если вы хотите уйти, причем предупреждаете меня за пять минут до своего ухода, я не могу вам помешать. Но, учтите, вы сделаете большую глупость, если уйдете вот так. — И она решительно добавила, видя, что Мици засомневалась: — Говядина, что прислал к обеду мясник… По-моему, она очень жесткая.
— Я буду готовить гуляш, специальный гуляш.
— Ну, специальный так специальный. А не могли бы вы из того засохшего куска сыра сделать сырные палочки? Может быть, у нас сегодня будут гости.
— Сегодня? Что значит «сегодня»?
— В половине седьмого вечера.
— Но это время, которое есть газета! Тогда кто придет? Зачем он придет?
— Они придут на похороны, — сказала, подмигивая, мисс Блеклок. — Ну, хватит, Мици. Мне некогда. И закройте за собой дверь поплотнее, — жестким тоном добавила она.
В 18 ЧАС. 30 МИН.
— Ну вроде все готово, — сказала мисс Блеклок. Она окинула оценивающим взглядом двойную гостиную. Расписанный розочками мебельный ситец, два шара хризантем бронзового цвета, маленькая вазочка с фиалками и серебряная сигаретница на столике возле стены, поднос с напитками на столе в центре комнаты.
Литтл Педдокс представлял собой особняк средних размеров, построенный в стиле ранневикторианской эпохи. Узкая длинная гостиная освещалась плохо, потому что крыша веранды заслоняла солнечный свет; в конце этой гостиной некогда были двойные двери, которые вели в маленькую комнатку с окном в нише. Но потомки убрали двойные двери и заменили их бархатными портьерами. Мисс Блеклок окончательно соединила эти две комнаты в одну. В каждой из них стоял камин, и хотя ни одни не горел, по комнате разливалось приятное тепло.
— Вы включили центральное отопление? — спросил Патрик.
Мисс Блеклок кивнула.
— Тут было так зябко и промозгло. Такая сырость во всем доме! Я заставила Эвана перед уходом включить отопление.
— И не пожалели драгоценного кокса? — насмешливо сказал Патрик.
— Именно драгоценного. Но иначе нам пришлось бы тратить еще более драгоценный уголь. Сам знаешь, отопительная контора не дает ни на грамм больше того, что положено на неделю…
— Но ведь были же когда-то горы угля и кокса, и они продавались свободно? — сказала Джулия так, будто речь шла о диковинной заморской стране.
— Да, и дешево продавались.
— И кто угодно мог пойти и купить, сколько хотел, безо всяких карточек и ограничений? Неужто всего было полно?
— Любые сорта любого качества… не только камни и сланец, как теперь.
— Жили же люди, — с трепетом сказала Джулия.
Мисс Блеклок улыбнулась:
— Мне тоже так кажется, когда я оглядываюсь назад. Но ведь я старуха. И естественно, мое время кажется мне самым лучшим. Но вам, молодым, не к лицу такие речи.
— Я смогла бы не работать, — сказала Джулия. — Сидела бы себе дома, составляла букеты и писала бы письма…
— Не думаю, что тебе удалось бы все время сидеть сложа руки, — сказала мисс Блеклок. — Было много разных обязанностей. — Голос ее звучал сухо. — Но вообще-то я мало знаю о такой жизни. Банни и мне, — она нежно улыбнулась Доре Баннер, — рано пришлось отправиться на биржу труда.
— О, да, да, — согласилась мисс Баннер. — Ох, каких гадких, гадких детей мне пришлось учить. Никогда их не забуду. Летти, конечно, оказалась умнее. Она проникла в деловой мир, стала секретаршей крупного финансиста.
Дверь открылась, и вошла Филлипа Хаймес. Это была высокая красивая женщина.
— Привет, — сказала она. — У вас что, будут гости? А почему мне никто ничего не сказал?
— Нет, ей-богу! — закричал Патрик. — Наша Филлипа не знает, держу пари: это единственная женщина в Чиппинг Клеорне, которая не знает!..
Филлипа вопросительно взглянула на него.
— Узрим мы вскоре, — театрально сказал Патрик и взмахнул рукой, — убийства сцену!
Филлипа Хаймс слегка удивилась.
— Вот это, — Патрик указал на два больших шара хризантем, — похоронные венки, а эти оливки и сырные палочки символизируют поминальное угощение.
Филлипа перевела вопросительный взгляд на мисс Блеклок.
— Это что — шутка? — спросила она.
— Это очень гадкая шутка, — возбужденно подхватила мисс Баннер. — И мне она совсем не нравится.
— Покажи ей объявление, — сказала мисс Блеклок. — А я пойду загоню уток. Уже темно. Им пора домой.
— Летти, дорогая, давай я пойду, — закричала мисс Баннер. — Ей-Богу, мне очень хочется. Вот только надену галоши, джемпер, куда я его задевала?
Но мисс Блеклок, улыбаясь, уже выходила из комнаты.
— Дохлый номер, Банни, — сказал Патрик. — Тетя Летти такая деятельная, она не выносит, когда что-нибудь делают за нее. Она все хочет сама.
— Ей это жутко нравится, — сказала Джулия.
— Лично я что-то не помню, чтобы ты предлагала свои услуги, — заметил ей брат.
Джулия лениво улыбнулась.
— Ты сам только что сказал, что тете Летти нравится управляться самой, — возразила она. — И потом, — она вытянула красивую ногу в тонком чулке, — я в моих лучших чулках.
— Смерть в шелковых чулках, — с пафосом произнес Патрик.
— Не в шелковых, кретин, — в нейлоновых.
— Это не так красиво.
— Но, может, кто-нибудь объяснит мне, — раздраженно спросила Филлипа, — почему здесь столько говорят о смерти?
Все загалдели, наперебой пытаясь объяснить, но не смогли найти газету, потому что Мици забрала ее с собой в кухню. Через несколько минут вернулась мисс Блеклок.
— Ну, — оживленно начала она, — все готово. — Она бросила беглый взгляд на часы. — Двадцать минут седьмого. Или сейчас кто-нибудь пожалует, или я совершенно не понимаю своих соседей.
Мици поставила на стол бутылку черри и три блюда с оливками, сырными палочками и какими-то печеньицами.
— Патрик, — сказала мисс Блеклок, — будь так любезен, передвинь поднос или весь стол в угол, в ту комнату, в нишу. В конце концов, я же не устраиваю никакого празднества. Я лично никого не приглашала. И не хочу, чтобы сразу бросалось в глаза, что я жду гостей.
— Тетя Летти, неужели вы хотите скрыть вашу мудрую прозорливость?
— Ты прекрасно все поставил, Патрик. Большое спасибо, дорогой.
— Теперь изобразим тихий семейный вечер в домашнем кругу, — сказала Джулия, — а при виде нежданных гостей выразим искреннее удивление.
Мисс Блеклок взяла бутылку черри-бренди. Она смотрела на нее нерешительно. Патрик ее успокоил:
— Да здесь почти полбутылки. Должно хватить.
— О, да, да… — Она колебалась. Потом, слегка покраснев, сказала: — Патрик, если- тебя не затруднит… там, в кладовке, в шкафу, стоит новая бутылка. Принеси ее я захвати штопор. Я… мы вполне можем поставить и новую бутылку. А эта уже початая.
Патрик молча сходил, куда его просили, вернулся с новой бутылкой и вытащил пробку. Ставя черри-бренди на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блеклок.
— А вы, никак, это всерьез принимаете? — ласково опросил он.
— А как же! — воскликнула шокированная Дора Баннер. — Нет, Летти, ты даже не представляешь…
— Тс-с, звонок. Вот видите, мои мудрые пророчества сбываются.