Страница 93 из 98
Культурный подъем, наблюдавшийся в Священной Римской империи в последней трети X — начале XI века, получил название оттоновское возрождение — по аналогии с эпохой Возрождения. Главной его предпосылкой явилось целенаправленное проведение королями и императорами Саксонской династии политики на укрепление центральной власти и водворение порядка, что создавало благоприятные условия для экономического и культурного развития. Важную роль сыграло также сознательное продолжение Оттонами каролингской политической и культурной традиции, что позволило сохранить наследие так называемого каролингского возрождения.
Культурному расцвету предшествовали политические успехи Оттонов. Подъем молодого немецкого государства порождал новые культурные запросы. Однако если Оттоны поначалу лишь создавали предпосылки для нового культурного подъема, то вскоре изменился характер взаимосвязи между королевским двором и вновь расцветавшей ученостью. Как известно, при Карле Великом искусство и наука тяготели к королевскому двору, и эта традиция частично сохранилась в последующие десятилетия. Хотя после распада Франкского королевства центрами образования вновь стали монастыри, духовная жизнь все же сохраняла связь с королевским двором. Это нашло выражение прежде всего в том, что теологи и ученые посвящали свои труды королю или представителям правящего дома. Порой представители королевского двора выступали заказчиками и покровителями деятелей культуры.
И все же центр культурной жизни снова, как и до Карла Великого, переместился в монастыри, и когда в середине X века, благодаря консолидации оттоновского государства, наступило оживление в области образования, инициатива исходила уже не от двора, а от крупных имперских монастырей. Показательно, что при этом сначала лидировали монастыри юга и запада Империи — Райхенау, Санкт-Галлен и Санкт-Максимин, а затем на первый план вышли саксонские монастыри, прежде всего Корвей и Гандерсгейм, наиболее близкие к королевскому двору. В этом смещении центров тяжести нашла свое выражение притягательная сила, которую оказывала вновь окрепшая королевская власть на образование и культуру X века. Каролингской традицией было то, что монастыри в своих усилиях по развитию образования с самого начала ориентировались на королевский двор. Именно каролингская просветительская традиция, сохранявшаяся монастырями, вовлекла оттоновский двор в процесс развития образования и науки той эпохи. При дворе Оттона Великого сознательно подхватили эту традицию. Отчетливо просматриваются параллели с деятельностью Карла Великого и в том, что Оттон Великий во время своего первого итальянского похода приглашал из Италии в Германию ученых и, по примеру Карла Великого, велел доставить из Италии старинные колонны для строительства Магдебургского собора.
Вместе с тем каролингскую традицию не продолжали безоглядно, а старались приспособить ее к собственным потребностям. Прежде всего характерно, что при Оттоне I не сам король, а его брат, архиепископ Бруно, прилагал усилия к развитию образования. При этом преследовались практические цели — очищение латыни, использовавшейся в канцелярской практике, от средневековых варваризмов, приближение ее к нормам классического латинского языка. В этом отношении дошедшие до нас латинские тексты оттоновской эпохи выгодно отличаются от большинства памятников латинской письменности других регионов Европы. Бруно заботился и о повышении общего уровня образования, допуская обучение в монастырских школах не только лиц духовного звания.
Если Оттон Великий препоручил поощрение учености своему брату Бруно, то Оттон II и особенно Оттон III занимались этим сами. Оттон III проявлял интерес ко всем идейным течениям своей эпохи. При этом он, подобно Карлу Великому, собирал вокруг себя наиболее значительных ученых того времени, столь непохожих друг на друга— Бернварда Хильдесхаймского, Бруно Кверфуртского и Герберта Орильякского. Они должны были помочь ему реализовать замысел «Возрождения империи римлян» на началах христианства. Этой же цели служило и искусство. Своими заказами Оттон III содействовал развитию оттоновской книжной миниатюры и поощрял скриптории (книгописные мастерские), в которых создавались изумительные по своей красоте рукописные книги. Неоценимый вклад в оттоновское возрождение внесла его мать-гречанка, императрица Феофано, высокообразованная женщина, в свите которой из Византии в Германию прибыло множество ученых. Византийские образцы доминировали при дворе Оттона III.
Стимулирующее воздействие королевско-императорского двора на развитие культуры является важной характерной особенностью оттоновского возрождения. Его вторая особенность заключается в том, что в качестве носителей культуры и образования наряду с монастырями все больше стали выступать резиденции епископов, наиболее тесно связанных с королевским двором, таких, как епископы Хильдесхаймский и Падерборнский. И это не случайно: созданная Оттоном I епископальная система, система имперской церкви, служившая опорой государства, нашла свое логическое завершение в системе образования.
Совершенно новое явление — многочисленные соборные школы, приобретшие более широкую известность, чем школы монастырские, хотя и последние не утрачивали своей роли в деле образования. Первым в этом отношении выдвинулся Магдебург: магдебургская соборная школа в X веке была впереди всех немецких школ, а ее руководитель, схоласт Отрих являлся членом королевской капеллы — связь со двором очевидна, король и двор содействовали подъему магдебургской школы. За Магдебургом следовал Кёльн, где соборной школой руководил сам Бруно, собравший вокруг себя множество видных учеников. Обе эти школы, обязанные своим расцветом двору, действовали в интересах короля — Оттоны назначали епископами в основном их выпускников. И другие соборные школы также учреждались по инициативе двора.
Культивирование чистой латыни в школах оттоновской поры не прошло даром: эта эпоха оставила нам целый ряд выдающихся памятников латинской литературы, тогда как произведений на немецком языке, который в то время лишь формировался, до нас не дошло. Особенно заметны успехи в написании исторических трудов, которые принято объединять под общим названием «оттоновской историографии». Видукинд, монах монастыря Корвей, представитель знатного саксонского рода, приближенный к королевскому семейству, написал «Историю саксов», в которой восславил родное племя и его выдающихся представителей — Генриха I Птицелова и Оттона Великого. Титмар Мерзебургский в своей «Хронике», задуманной как история Мерзебургского епископства, подробнейшим образом осветил современные ему события по всей Империи и у соседних народов. Лангобард Лиутпранд, которого Оттон I за верную службу сделал епископом Кремонским, в ряде произведений блестяще, хотя и небеспристрастно, в духе прославления правителей Саксонской династии, изложил историю своего времени.
Особое место в культуре оттоновского возрождения занимает Росвита, монахиня Гандерсгеймского монастыря, учрежденного Лиудольфингами (Оттонами). Ее называют «первой немецкой поэтессой», хотя по-немецки она не написала ни строчки, сочиняя исключительно на латыни свои поэмы и драмы духовного и светского содержания. Она же является автором апологетической стихотворной истории Оттона I. Словно опередив свое время, вскоре после смерти она была предана забвению и вновь возрождена из небытия немецкими гуманистами XV века — эпоха Возрождения протянула руку оттоновскому возрождению.
Оттоновское возрождение имеет непреходящее историческое значение. В отличие от каролингского возрождения, угасшего вместе с породившей его Каролингской империей, оно положило начало формированию национальной немецкой культуры и продолжало жить в последующих эпохах. Условность термина со всей очевидностью проявляется в том, что речь шла не столько о возрождении утраченного культурного наследия (хотя и о нем тоже), сколько о зарождении качественно новой культуры.
Кончина Генриха II, наступившая вскоре после его третьего итальянского похода, знаменовала собой и завершение имперской политики правителей Саксонской династии в целом — творцов Священной Римской империи. Последний из правившего Германией рода Лиудольфингов ничем не обогатил имперскую идею. Он возвратился, насколько это было возможно, в колею политики Оттона I. Германское королевство, которому при Оттоне III суждено было раствориться в возрожденной Римской империи, при Генрихе II снова окрепло. Бесспорной заслугой Генриха II перед собственным германским отечеством можно признать то, что он перенес политический центр Империи из Италии в Германию, принял незамедлительные меры для обеспечения безопасности на западной и восточной границах и тем самым спас наследие Оттона Великого. Священная Римская империя за годы его правления в целом заметно усилилась. Если политика является искусством возможного, то Генрих II, подобно Оттону I, владел им в совершенстве.