Скитальцы

Август: Я не играю каждый день.

Каждый день? Да ты и играл-то всего раз!

И больше не буду, сказал Август.

Девушка сердито: Твоё дело.

Наконец Август и Эдеварт ушли в комнату для работников.

Ну и в дыру же ты угодил! — сказал Эдеварт.

Говори потише! — попросил Август.

Да плевать мне, пусть слышат! Ты здесь долго задержишься?

Нет, ещё две недели, такой был уговор.

Эдеварт: Я тебе уже сказал, что торгую вразнос. Поехали со мной на лодке.

Что?.. Нет...

Неужели тебе здесь нравится?

Говори потише! Нет, не нравится. Осталось потерпеть две недели. Я не знаю...

Думаешь, хозяин не отпустит тебя раньше?

Может, и отпустит. Раз ты меня забираешь. Но только я не могу плыть с тобой на лодке.

Понятно.

Пойми, я не гожусь для лодки. Мне в лодке страшно.

Но в Тронхеймс-фьорде Августу нечего бояться непогоды. Эдеварт сказал: Ты что-то сдал за последнее время. Август: Нет, но и крепче тоже не стал. Теперь, уж верно, таким и останусь.

Они проговорили полночи. Август рассказал о своей жизни после того, как они расстались в Тронхейме, обо всех усадьбах и селениях, в которых работал. Но на этом не разбогатеешь, сказал он, хватало разве что на одежду и какое-какую мелочь, не больше. А у тебя что, много товара?

Нет, большую часть я уже продал. Однако хватит на нас обоих, пока мы не доберёмся до Тронхейма.

Я бы предпочёл идти по суше, сказал Август.

Утром Эдеварт завёл разговор с хозяином. Хозяин заупрямился, напыжился от самодовольства и ушёл, ничего не сказав Эдеварту, Август пошёл за ним с лошадью и волокушей для дров. Эдеварт подождал, пока они не вернулись к обеду, и снова заговорил о деле. Я уж и не знаю, ответил хозяин. Пускай уезжает, решила жена, зимой он нам не нужен.

При расчёте возникло недоразумение: Август, пока жил здесь, брал кое-что у лавочника в кредит, хозяин заплатил за него и теперь вычел эту сумму, кроме того, Август взял небольшой аванс.

Август, с подозрением: Какой кофе? Не брал я у лавочника никакого кофе, зачем он мне?

Служанки засмеялись.

Хозяин: Здесь записано: два раза по марке кофе, значит, две марки.

Ничего я не брал. Верно, это кто-нибудь из ваших работников, которые работали здесь летом.

Нет, тут написано, что брал ты, а не кто-то другой! — настаивал хозяин.

Право, не знаю... Август сдался. Не брал я никакого кофе, но спорить не буду, запишите на мой счёт.

Эдеварт сделал вид, что не слыхал этого разговора, он рассчитался с хозяйкой за ночлег и завтрак, вынес свой мешок на двор и вернулся в дом.

Теперь спор шёл о платке.

Платка я тоже не покупал, протестовал Август. Наверно, вы не туда записали.

Хозяин стукнул кулаком по столу: Думай, что говоришь!

Август, словно извиняясь: Да, я ничего такого не думал... я только прошу вас проверить, на меня ли это записано...

Смотри сам! — громовым голосом приказал хозяин и протянул ему какой-то листок. Что здесь написано? Или ты собственное имя не можешь прочесть... Слова вдруг увяли у него на губах, он смотрел на бумагу, ничего не понимая. Наконец сказал: Да-да, похоже, это не твой счёт! И начал рыться в бумагах.

Август засмеялся, он был счастлив, что оказался прав, и с торжеством повернулся к хозяйке и служанкам: А что я говорил? Ха-ха-ха!

Вот твой счёт! — объявил хозяин. Вышла ошибка. И нечего скалить свои золотые зубы!

Эдеварт этого не стерпел и крикнул Августу: Дай ты ему в нос, пусть вздёрнется ещё выше!

Хозяин вытянул шею, не веря собственным ушам, Август даже задохнулся от страха. Хозяин вскочил со стула и шагнул к Эдеварту, но Эдеварт не отступил; мужчины, побледнев, замерли друг перед другом. Не обращай на него внимания, Эдеварт, примирительно попросил Август.

Хозяин оказался в ловушке: впереди Эдеварт, сзади стол. Он приказал жене: Ступай и отвори дверь! Пошёл прочь!.. — крикнул он, когда дверь была открыта. Вон из моего дома!

Эдеварт: Никуда я не уйду. Я свидетель, как вы рассчитываетесь со своими работниками.

Что было делать хозяину? Его жена, прижавшись к стене, пыталась уговорить Эдеварта: Но ведь вышла ошибка! Август тоже просил его: Оставь, Эдеварт, плевать нам на него!

Свидетель? — повторил хозяин. Обычно я не приглашаю свидетелей, чтобы они присутствовали при моём расчёте с работниками. Это была ошибка.

Я и говорю, ошибка, поддержала его жена.

Хозяин: В его башку этого не вколотишь!

Эдеварт: А вы попробуйте!

Ладно, сказал хозяин. Хватит. Давай кончим по-хорошему.

Эдеварт напоследок сказал: Будь я на твоём месте, Август, я бы ему показан!

Расчёт закончился мирно.

Ох уж этот Август! Он и здесь умудрился влюбиться в одну из служанок. Навряд ли он ей нравился, как и все остальные, девушка не ставила его ни во что и насмехалась над ним, однако посмеявшись она обнимала его и вообще, по мнению Августа, всячески задабривала. Как бы то ни было, но он убедил себя, что ей приходится вести себя именно так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потому их можно считать женихом и невестой, хотя и на свой лад. Из-за неё он и терпел такое отношение к себе обитателей усадьбы, ему приходилось подчиняться и помалкивать, чтобы, если повезёт, остаться здесь на всю зиму. Чего только не делал Август для своей любимой! Он с тяжёлой душой покидал усадьбу во Фросте. Она такая хорошая, всегда мне помогала. Каким это образом? — поинтересовался Эдеварт. Мне показалось, ты перед уходом оставил ей деньги? — Два-три далера из того, что получил от хозяина. Думаешь, ей легко остаться тут без всякой поддержки? Разве ты не видел, что она плакала?

Из Фросты они вышли на вёслах, погода была хорошая, но дальше Август всё-таки предпочёл идти сушей. Он взял мешок с разными товарами для продажи, а Эдеварт объяснил ему маршрут и дал несколько добрых советов. В назначенное время они должны были встретиться в Тронхейме.

Из Августа получился знатный коробейник, он пришёл в город с пустым мешком и большой суммой денег в кармане. По пути в Тронхейм он часто заходил в те усадьбы и селения, где раньше работал, там его знали и были рады встрече с ним; Августа никогда ниоткуда не выгоняли, он всегда уходил сам, когда хотел; подчиняясь любви к скитальческой жизни, он прощался с хозяевами и уходил. Теперь Август вернулся в эти места с товаром, он смеялся и раскланивался направо и налево, его все знали — да это же Август, один раз он играл у нас на гармони, но только один раз, помните, у него ещё золотые зубы, это тот нурланнец, который потерпел кораблекрушение и потерял всё, смотрите, он снова вернулся! Людям он нравился, и они охотно покупали у него товар.

Торговля шла бойко. Август научился завышать цену, а потом снижать её до разумного предела, а как же иначе в его деле, он болтал, балагурил, препирался с покупателями и отпускал смачные шутки, и, когда Август покидал очередное селение, ему желали счастливого пути и удачной торговли.

Да, у Августа всё получалось, у него был дар, призвание, он был прирождённый купец.

В Тронхейме друзья купили по золотому кольцу и добротное платье, потом походили по лавкам и набрали всякого товара, чтобы торговать на обратном пути на север. Эдеварт выплатил Кноффу последнюю часть долга, теперь он чувствовал себя сильным, свободным и состоятельным человеком, ещё бы, своя лодка, товар, деньги! Немалый успех для одного года. И притом вольная и приятная жизнь странника.

Они отправились на север, один шёл сушей, по дорогам, другой плыл вдоль берега. Эдеварт снова заехал к Кноффу в Фусенланнет и закупил у Ромео новый товар, сделка опять оказалась удачной, и он позволил себе отдохнуть несколько дней.

Жена бондаря поведала ему последние новости. Из Америки писали теперь реже, их земляки прижились в чужой стране, стали настоящими янки, освоились в новой жизни, и в карманах у них уже бренчали серебряные далеры. Молодые там стали бережливыми и редко посылали деньги оставшимся дома старикам, они жаловались, что и в Америке сейчас трудные времена: пшеница пострадала от долгой засухи, урожай табака обманул ожидания из-за дождей с градом. А вот старший приказчик Лоренсен написал Ромео, что хотел бы вернуться в лавку Кноффа на свою прежнюю должность, там, в Америке, ему себя не обеспечить. Значит, и в Америке не всё так уж хорошо, заключила жена бондаря.