Скитальцы

Он быстро сошёлся со шкипером галеаса Нуремом, седым, пожилым, весьма состоятельным человеком, в селении у него была небольшая усадьба. Шкипер пригласил Эдеварта к себе домой, и Эдеварт прогостил у него целые сутки, на угощение шкипер не поскупился. Уже позже, на Лофотенах, Эдеварт уразумел, что именно крылось за этим гостеприимством. У шкипера были только сыновья, он не искал жениха для дочери, но хотел заручиться дружбой Эдеварта с другой целью.

Наконец они отправились в путь, впереди шёл галеас, шхуна под названием «Хермине» — шкипер Эдеварт Андреассен — следовала за ним. Это было проще простого, ясная погода, звёзды, безделье. Эдеварт побывал в Будё и купил новые подарки для своих домашних: платье с безрукавкой для матери, обувь и разные мелочи для остальных, слов нет, до чего приятно было держать в руках эти вещи и воображать себе, как их примут дома, сёстры, конечно, благодарно вложат свои ручонки в его ладонь.

Добрых три недели шли они до Лофотенов, потому как погода была тихая и безветренная, наконец они добрались до Скорвена, старого, богатого селения на Лофотенах. Эдеварту уже случалось бывать в нём. Промысел только-только начался, мало рыбаков и мало покупателей. Кнофф приказал им всё время узнавать, как идёт лов и на Западных Лофотенах, и, если там рыбы больше, отправиться туда.

Когда на Лофотены прибыл Каролус со своей артелью и на своём карбасе, сердце Эдеварта дрогнуло, ведь все они были знакомые и соседи из Поллена; его брат Йоаким стал совсем взрослым парнем, он унаследовал тяжёлые отцовские кулаки, а вот своим круглым конопатым лицом не походил ни на кого. Встреча с Эдевартом удивила всех, полленцы не верили своим глазам: Эдеварт — шкипер на чужой шхуне и будет скупать их рыбу, да это даже в голове не укладывалось, как же так получается? Уж не свалилось ли на него наследство от какого-нибудь богатого дядюшки, или ему посчастливилось побывать в самой земле Ханаанской? Вся артель явилась к нему на борт, и он всех угощал и поил. С артелью пришёл на Лофотены и Теодор, тот самый, с грыжей, -что ходил с Августом и Эдевартом в Берген и потому считал себя в морском деле опытнее других, Теодор говорил всем об Эдеварте: Он парень не промах, я видел его в море! Теодор спросил об Августе. Что Август, ответил Эдеварт, Август колдун, оставь его в море на голой шхере, у него тут же вырастут крылья и он перелетит на сушу! То он был в Риге, а то уже в Левангере, и с каждым разом становится всё богаче и богаче! Рыбаки с большим удивлением разглядывали снаряжение Эдеварта, ему даже пришлось показать им своё золотое кольцо в виде змейки, три раза обвившейся вокруг пальца. Вот что значит повидать мир и стать большим человеком! — сказал Каролус. Один из его артели, старый Мартинус, который всю жизнь был шкотовым матросом на карбасе, поддакнул ему: Да-да, Каролус, ты вот стал у нас в Поллене старостой, важным человеком, и все считают, ты многого добился, а что мы? Ничтожество, прах!

Они полюбопытствовали, не думает ли Эдеварт сушить свою рыбу в Поллене, да, есть у него такое намерение. А сколько он собирается платить за день, спросили они, и он ответил, что платить будет столько же, сколько платят в других местах, где сушат рыбу. На этом они поблагодарили его за угощение и ушли.

Йоаким остался на шхуне, он рассказал Эдеварту о родных и ещё раз поблагодарил брата за присланные домой деньги, теперь на сарае новая крыша, а девочки ходят в церковь в нарядных платьях. Мать всю зиму хворала, да и нынче, когда Йоаким уезжал из дому, она лежала в постели, но сама она говорит, что это неопасно. Отец здоров и зимой однажды прошёл вдоль всей телеграфной линии. А так в Поллене перемен никаких нет, впрочем, старостой у нас теперь Каролус, потому как прежний староста, лавочник, хотел, чтобы мы построили дорогу, а Каролус полагал, что мы этого не потянем, вот его и выбрали старостой. Но у самого Каролуса дома не всё ладно, сказал Йоаким, его жена стала чудить.

Как же она чудит? — поинтересовался Эдеварт.

Разговаривает вслух сама с собой, стала вроде дурочки, люди полагают, что без нечистого тут не обошлось.

Ане Мария?

Да, кто бы мог подумать, что с ней такое случится? — воскликнул Йоаким. Всегда такая гордая, самостоятельная, зимой, когда мужчины уходили на Лофотены, ей ничего не стоило самой зарезать теленка. Люди в толк не возьмут, что с ней сталось. Ей всё слышатся крики с болота; это, мол, Скору кричит, душа его никак не обретёт покой, говорит она. Когда Каролус вернулся домой и стал старостой, она велела ему снарядить всех мужчин, чтобы они перекопали болото и нашли Скору. Уж так она близко к сердцу приняла гибель Скору, хотя и сделала всё, что было в её силах, чтобы спасти его. Нет, Каролусу сейчас нелегко, он и на Лофотены боялся идти, как её оставишь одну...

Эдеварт показал брату вещи, которые намеревался весной, когда вернётся домой, подарить родным, Йоакиму он тут же отдал блестящий нож в ножнах, а потом отвёл его в трюм и показал ему невод. Бери, коли хочешь! — сказал он.

Как это, бери? Йоаким растерялся и начал перебирать невод; большой, тёмный, он высился горой — настоящий невод для сельди. Как же это?.. Я не могу!..

Он твой! Эдеварта распирало от гордости.

Йоаким, не в силах опомниться: Господи, ну и брата ты мне послал!

Они засмеялись, на глазах у них блестели слёзы, оба были взволнованны. Юный Йоаким представил себе такую картину: он хозяин невода, вокруг него взрослые мужчины, и он каждому указывает его место, теперь он может загородить неводом пролив и запереть в нём невиданное богатство, половина взятой сельди, по обычаю, принадлежит хозяину невода... Братья потолковали о неводе — какова его длина, откуда он взялся, сколько стоит; Йоакиму хотелось тут же забрать его с собой, но невод для сельди не носовой платок, его в кармане не унесёшь, в конце концов они порешили, что его заберёт Каролус на своём карбасе. А пока суд да дело, они сняли на берегу сарай, чтобы хранить там невод.

Дни шли, промысел был не слишком удачен, да и погода всё время менялась. У Эдеварта всё было готово: место для разделки рыбы, бочки для рыбьего жира, соль, один из его людей, раздельщик, каждый день проверял свои ножи. Но рыбы по-прежнему почти не было. Эдеварт скупал всю, какую мог, но она едва покрывала дно трюма.

Однажды к Эдеварту пришёл шкипер Нурем и сказал, что получено сообщение с запада — там рыбы не больше, чем здесь, но зато нет и закупщиков, и он считает, что одному из них стоит попытать счастья на западе, по его мнению, лучше пойти галеасу. Шкипер оставил Эдеварту денег, он был по-отечески добр и заботлив. Между прочим, он хотел бы кое-что сказать Эдеварту... сказать своему молодому другу... надо кое о чём договориться, так, пустяки, ничего важного, но... Он давно работает на Кноффа, уже двенадцать лет покупает для него рыбу, и всегда всё обходилось, вот и нынче им следует показать, что они не глупее других шкиперов и не упустят своей выгоды — одно судно даёт на шиллинг больше, другое — на шиллинг меньше, судовладельцу не под силу уследить за ценами, они меняются день ото дня, а у Кноффа и своих дел хватает...

Словом, шкипер Нурем хотел узнать у Эдеварта, не договорятся ли они, чтобы самую малость обмануть Кноффа на закупке рыбы, что думает на сей счёт его молодой друг?

Поначалу Эдеварт не знал, что и сказать.

Вся хитрость в том, что если им удастся купить рыбу на два шиллинга подешевле, то эти два шиллинга они положат себе в карман, понятно?

Понятно, сказал Эдеварт. Но разве рыба может вдруг оказаться на два шиллинга дешевле? Да никогда. На каждый день своя цена.

Верно. Нурем был поражён такой неопытностью. Но ведь мы сами и назначаем цену на каждый день, что нам стоит поднять её на два шиллинга, чтобы и нам тоже кое-что перепало?

Ах вон оно что! Эдеварт вспомнил, как Август, его товарищ, говорил, что при закупке рыбы можно позаботиться и о себе; выходит, этот способ давно известен, и Август знал о нём, а уж Август дока в таких делах.