Страница 148 из 156
Получив от преосвященного Генри Стобарта четыре деревянные дощечки, помазанные гипсом и с мелкими надписями красными и черными чернилами и не будучи никогда астрономом, Бругш тотчас же определяет их время с точностью до одного дня… «Их первый год второго счета, – говорит он, – должен быть первым годом римского императора Траяна, а 19 год первого счета – последний год Адриана». И приглашенные им астрономы подтверждают это!
Оставалось только сделать посланий логический вывод: это не иначе как собственноручные записи жившего как раз тогда величайшего из астрономов Птоломея Александрийского. Ведь никто кроме него не мог написать в Египте, даже и тысячелетием позднее, ничего подобного.
Но вот, – продолжает свой рассказ о Бругшевых таблеттах Н. А. Морозов, – мы показали в прежних томах нашего исследования разнообразными способами, что вся установленная Скалигером хронология римских императоров, употребленная и тут, основана на недоразумении[112]… Каким же образом удалось Бругшу так удачно подтвердить историческую ошибку (то есть традиционную хронологию)? Выходит, что все четыре таблетки как будто самый бесцеремонный подлог…
– Но ведь для составления их, – ответят мне, – пришлось бы употребить не один год! Всякий обманщик предпочел бы сделать что-нибудь попроще.
– Да! – отвечу я. – Совершенно так, если б он сам их вычислял. Ну, а если он, ознакомившись с циклами близких друг к другу геоцентрических движений планет по созвездиям Зодиака, нашел почти такое же в ХVIII и ХIХ веках и списал все это прямо из астрономических ежегодников «Co
За 175 лет их существования можно было подобрать в них для каждой планеты не один ряд годов, когда она шла приблизительно так же, как в любые годы древнего времени. Вот, например, хоть Юпитер. Через каждые 344 года он очень точно повторяет свой прежний путь. Возьмем пять таких циклов. Получим 1720 год, когда Юпитер опять довольно точно повторяет свои прежние движения. Последним годом Траяна Бругш считает 116 год «от рождества Христова». Прибавив к ним наши 1720 лет, мы увидим, что в 1836 году в альманахе «Co
Все это заставляет нас проверить немного и поведение самого Бругша, прозорливость которого насчет Траяна не может не возбудить подозрения.
Заслуги Бругша в египтологии велики, но велико и его легкомыслие при обосновании египетской династической хронологии, с дарованием каждому египетскому царю по 33 с 1/3 года царствования на протяжении многих тысячелетий.
Лет двадцати с небольшим он уехал в Египет, как консул. Потом поступил на службу к наместнику турецкого султана в звании генерала Бругш-паша! Около 1855 года, когда ему было 28 лет, он подготовлял к печати разбираемую нами теперь эфемериду, а потом написал сначала по-французски книгу «Histoire de l’Egypte» (1857 и 1875 гг.), которою пользовался обильно и я (в своей работе), благодаря массе собранного там фактического материала. Затем он издал «Recueil des monuments egypetiens» в шести частях; «Grammaire hierogliphique», «Dictio
Кажется неуместно-дерзким делом заподозрить человека с такой огромной ученостью и трудолюбием в составлении им сенсационного подложного документа. Но мы не должны забывать, что разбираемая нами брошюра «Nouvelles recherches sur la division de l’a
А что же могло быть лучше для этого, как сначала опубликовать такой маленький, но исключительной важности документ, как «Астрономический дневник Великого Птоломея?» Ведь вся жизнь Бругша в Египте показывает, что в молодости своей он был не чужд авантюризма, да и та осторожность, с которой он, послав знаменитому парижскому астроному Био эти таблетки, наводит на размышление. Подумайте сами, ему только 28 лет, ученого авторитета еще нет, и он рассылает свой «перевод этой эфемериды» величайшим астрономическим авторитетам своего времени, говоря: «ищите положения планет, указанные в 19-м году этих записей в 116 году нашей эры, а предшествовавшие и последующие годы в соответствующих предшествовавших и последующих годах того же древнего времени». Ассистент профессора Эри проверяет его вывод, и все выходит с точностью до одного дня!
Но почему же в своих письмах Бругш не указывает на великую важность подтверждения его египтологической сообразительности, т. е. на то, что эти года и есть время жизни «Отца Астрономии» и что такая эфемерида, в случае подтверждения ее времени, не может быть произведением никого другого, кроме Птоломея Александрийского? Ведь он же это хорошо знал, так почему же не сказал?
– А почему, – возвратно спрошу я, – преосвященный (Генри Стобарт) опубликовал от своего имени уже опубликованный Бругшем документ, по-видимому, без указания своего адреса? Почему он не поместил это в одном из ученых журналов, которые с радостью взяли бы все хлопоты публикации на себя, да и дело вышло бы авторитетнее? Почему он не отдал эту драгоценность в какой-нибудь государственный музей? Уж не миф ли он сам и не уехал ли обратно в Египет со всеми своими находками, оставив Бругшу, в случае открытия астрономами подложности таблеток, возможность оправдаться тем, будто он сам был мистифицирован?
И почему ни Био, ни Эри и ни другие астрономы не сделали вывода о принадлежности их Птоломею Александрийскому, которого явно ожидал от них Бругш? Почему они при всем естественном желании иметь такой документ не ухватились за него обоими руками?
Рассматривая вопрос с психологической точки зрения, нельзя себе даже и представить, чтобы догадливый молодой человек, указав на принадлежность опубликованного им документа царствованию каких-то Траяна и Адриана, не имеющих к астрономии никакого отношения, умолчал бы о самом главном, самом важном и самом бросающемся в глаза совпадении. Объяснение тут могло быть только одно: он хотел, чтобы помимо него такой вывод сделали астрономические авторитеты».
112
Далее Н.А. Морозов приводит свое мнение, что Траян списан с Аркадия и умер не в 116, а в 408 году и что Адриан списан с Гонория.