Почти леди

– Истории о счастливом детстве… они были немного приукрашены. Уверена, на моем месте вы, наверное, говорили бы то же самое, – добавила она с вызовом в голосе.

Брэнд молча смотрел на Уиллоу. Правда, в его взгляде не было прежней язвительности. В его глазах появилось сострадание.

– А теперь… Теперь вы могли бы рассказать мне правду? Обо всем… О детстве; о брате… о себе.

– Неужели вам интересно? – удивилась Уиллоу.

У Брэнда, судя по его рассказам, было счастливое детство. Семья не бедствовала, родители и дети относились друг к другу с уважением, и все казалось таким очаровательным, таким милым… Неужели ему захочется узнать, что детство бывает другим?

Однако Брэнд упорствовал.

– Да, уверен, что мне интересно, – заявил он. Уиллоу вздохнула и, немного помолчав, чтобы успокоиться, начала свой рассказ.

…Вот маленькая девочка забилась от страха в угол кухни, крепко обняв свою единственную куклу Клементину. Отец снова бьет мать. За что? Она никогда этого не знала. Побои стали таким привычным явлением, что не было смысла задумываться об этом…

Она рассказала о том, как пьяный отец среди ночи врывался в дом, как наутро с трудом открывал глаза, как лишился работы и не мог никуда устроиться…

Рассказала о том, как мать несколько раз была беременна и не могла выносить плод. Рассказала о боли, слезах и о родах, вскоре после которых матери не стало. А маленький Эрик родился таким красивым, розовым и… безнадежно больным. Почти сразу же после родов пожилой доктор отвел отца в сторону и сообщил, что мальчик болен. С тех пор отец даже близко к Эрику не подходил.

Мать умерла. И хотя Уиллоу было тогда всего четырнадцать лет, все заботы по воспитанию маленького брата легли на ее плечи. Пришлось на несколько лет бросить школу. А потом, когда Эрик немного подрос и его можно было оставлять на попечение соседки-вдовы, она ночами просиживала над книгами, чтобы нагнать остальных учеников, поскорее закончить школу и найти работу.

Во рту у Уиллоу пересохло, и она, прервав рассказ, налила себе стакан воды. Потом рассказала о годах юности, о знаменательной встрече с Алленом Пинкертоном, предложившим ей службу в агентстве, и о романе с Робертом. На сей раз Уиллоу не утаила ничего. И она впервые, не смущаясь, сказала Брэнду о своих чувствах к нему. Да, он оказался именно тем мужчиной, о встрече с которым можно было только мечтать. И если бы обстоятельства сложились иначе – ох, если бы! – она с величайшей радостью приняла бы его предложение и стала бы его женой.

– Но мы ничего не можем изменить, – со вздохом закончила Уиллоу. – Так что лучше вам не тратить зря время.

Брэнд долго вглядывался в ее лицо, будто видел впервые. Уиллоу потупилась; ей стало не по себе от этого пронзительного взгляда.

– Теперь я знаю о вас все или почти все, – заговорил наконец Брэнд. – И я заявляю, что намерен во что бы то ни стало жениться на вас.

Во время беседы Уиллоу с Брэндом отошли от кровати и не заметили, что мальчик проснулся. Лишь его сдавленный кашель заставил их повернуть головы.

Эрик приподнялся на постели, вытаращив свои огромные, словно плошки, глаза. Уиллоу поспешила поднести к губам брата кружку с водой. Но мальчик отрицательно покачал головой. Его взгляд был прикован к Брэнду, стоявшему за спиной Уиллоу.

– Ты… – Эрик снова закашлялся. – Ты женишься на Уиллоу? – спросил он. И тотчас же на его губах появилась блаженная улыбка.

Глава 27

Этот вопрос привел Брэнда в замешательство. Но еще сильнее подействовало на него выражение восторга на лице Эрика. Почувствовав вдруг жгучую жажду, Брэнд подскочил к Уиллоу и, вырвав из ее рук кружку с водой, осушил ее одним глотком.

Он еще не знал, чего ждать от Эрика. Но чтобы ребенок, отстающий в развитии, проявил такую заботу о будущем сестры, – это вызывало удивление…

В какой-то момент, когда Уиллоу сказала, что ее рассказы о детстве – выдумка, у него промелькнуло: «А может, отказаться от этой женщины?» Этого и ждала Уиллоу. «Невеселая история о детских годах наверняка оттолкнет Брэнда, и с разговорами о женитьбе будет навсегда покончено», – решила она.

Однако рассказ Уиллоу произвел совсем другое впечатление. Брэнд вдруг почувствовал, что еще больше полюбил эту женщину – он восхищался силой ее воли, упорством и целеустремленностью. Только теперь стало ясно, почему так дорожила она службой в агентстве, почему боялась остаться без работы.

Не было на свете женщины, которую Брэнд Донован любил больше, чем Уиллоу Хейстингз.

И пусть она узнает об этом! Он расправил плечи, обнял Уиллоу и заявил:

– Конечно, женюсь.

Уиллоу взглянула на него так, будто он предложил ей пройтись нагишом по Пятой авеню.

– О чем вы говорите?..

– Просто делюсь с вашим братом этой замечательной новостью, – ответил Брэнд с улыбкой.

– Мы не собираемся венчаться, – процедила Уиллоу сквозь зубы и взглянула на Эрика. К счастью, мальчик не очень-то прислушивался к разговору. Он сидел, откинувшись на подушки, и улыбался так, будто на дворе стояло прекрасное рождественское утро, а он был единственным ребенком на свете. – Я никогда не обещала стать вашей женой.

– Обещания не потребуются. – Он пожал плечами и ухмыльнулся. – Поверьте, я достаточно догадлив. Все ясно как белый день. Хотя вы пытаетесь заглушить свои чувства ко мне, вы все же любите меня. Или полюбите в самое ближайшее время. Это неизбежно.

Уиллоу вздрогнула и на несколько секунд зажмурилась – ей казалось, что так будет легче обдумывать услышанное. «Неужели это не сон? – спрашивала она себя. – Почему Брэнд продолжает говорить о браке? Значит, рассказ о моем прошлом не смутил его? Значит, узнав о душевнобольном брате, Брэнд продолжает любить меня? И не побрезгует взять в жены?»

– С чего вы взяли, что это неизбежно? – спросила Уиллоу, изобразив удивление. – Откуда такая уверенность?

Брэнд не спешил с ответом. Сердце подсказывало: от его слов зависит их будущее. По крайней мере – самое ближайшее будущее. Он знал, что добьется своего, чего бы это ни стоило.

– Все очень просто. Я люблю вас и собираюсь жениться. Вы тоже любите меня, нет сомнений. И я ютов ждать, покуда вы не примете мое предложение. – Он перевел дух и внимательно посмотрел на Уиллоу. – Если вам так удобнее, то считайте, что стали жертвой коварного обольстителя. Но имейте в виду: я от вас не отстану, пока вы не согласитесь взять Эрика и навсегда переехать в наш общий дом.

– Вы слишком самоуверенны.

– Вы правы.

Губы Уиллоу пересохли, и во всем теле вдруг появилась предательская слабость. Нет, отказать Брэнду она не могла – это было бы несправедливо. Но принять его предложение тоже не могла. Так и не сказав о своем решении, Уиллоу метнулась к двери.

– Пожалуй, принесу Эрику чего-нибудь поесть, – бросила она через плечо и выбежала из комнаты.

Брэнд с Эриком остались вдвоем. Усевшись на край кровати, он приветливо улыбнулся мальчику.

– Твоя сестра всегда такая упрямая? – Эрик энергично закивал в ответ.

Однако Брэнд не был уверен в том, что мальчик понял его вопрос. Впрочем, это его не очень заботило, он решил, что главное – завоевать доверие ребенка. Брэнд снова улыбнулся и убрал со лба Эрика прядь волос.

– Я тоже так думаю. А как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Я болел, – сказал Эрик. И вдруг с гордостью сообщил: – Меня тошнило.

Брэнд усмехнулся. Бедный ребенок, он гордился столь неприятными симптомами болезни.

– Да, я знаю. Твоя сестра очень волновалась.

– У меня пока еще болит голова.

– Как думаешь, тушеное мясо пойдет тебе на пользу? – Брэнд втянул ноздрями воздух – из кухни повеяло ароматами мяса и пряностей.

Эрик просиял:

– А бисквит тоже будет?

Задавая несложные вопросы, Брэнд внимательно наблюдал за реакцией ребенка. Все мысли и ощущения мальчика тотчас же отражались на его личике. Эрик не всегда мог облечь свои мысли в слова, но, взглянув ему в лицо, можно было без труда догадаться о его переживаниях.