Почти леди

– Но ведь Аутрам Каин за решеткой, – перебила Уиллоу. – Он уже не сможет совершать убийства.

– А как насчет Вирджила Чатема? Быстро вы забыли о его существовании! Если слуга привез на пристань труп женщины, то это еще не значит, что хозяин непричастен к убийству…

– Полагаете, он может продолжить начатое? – с дрожью в голосе проговорила Уиллоу Получалось, что опасения Брэнда небезосновательны.

– Не знаю. Но в любом случае не следует подвергать себя риску. Надо было сразу же рассказать мне о болезни брата, и, возможно, мы отправились бы сюда вместе, – добавил Брэнд.

– Я просто не подумала, – призналась Уиллоу. – Тем более… Мне казалось, поездка к брату – не такое уж опасное предприятие. Во всяком случае, не требующее спутников.

– Дело не в этом. – Брэнд пристально посмотрел на Уиллоу. – Просто после всего, что произошло между нами, можно было бы по крайней мере поставить меня в известность…

Уиллоу вспыхнула. О чем он говорит? С каких пор она должна отчитываться перед этим человеком?!

– Что значит ваше «после всего, что произошло между нами»?! – вскричала она, чувствуя, как на нее накатывает волна гнева.

– Мы с вами сотрудничали почти месяц, Уиллоу. – Брэнд перешел на шепот. – И кроме того, были близки. Я понимаю, что вы отвергаете саму мысль о замужестве, но думаю, наши отношения перешли в ту стадию, когда не убегают из города, даже не сообщив о своих планах!

Брэнд сунул руки в карманы и принялся вышагивать по комнате.

«Господи, ведь он действительно ужасно переживает!» – с удивлением подумала Уиллоу. Только теперь до нее начал доходить смысл его слов. Да, Брэнд очень за нее переживал. Значит, разговоры о любви и супружестве – не пустая болтовня!

Этого Уиллоу никак не ожидала. Она знала мужчин, владевших искусством обольщения и умевших красиво говорить о своих чувствах, но никто из них ни за что на свете не бросился бы за ней вдогонку, не приехал бы на маленькую ферму в Пенсильвании. Брэнд оказался совсем другим. Да, он тоже умел обольщать, но доказал, что хочет быть с ней рядом не только в постели…

Уиллоу вдруг замерла, пораженная внезапной догадкой.

Почему брак представлялся ей затеей, недостойной внимания? Виной тому – пример родителей. Наблюдая за ними, Уиллоу решила: узы Гименея не для нее. Отец много пил и, напившись, разъярялся, словно дикий зверь, и набрасывался на мать с кулаками. Трезвел же он крайне редко, но даже трезвый был совершенно никчемным человеком. К тому же бросил работу и не мог обеспечить семью.

Сначала мать думала, муж пьет из-за того, что она не родила ему наследника. Во всяком случае, к Уиллоу он не испытывал нежных чувств. И вот наконец после нескольких выкидышей и мертворожденных детей появился Эрик. Да, он был мальчиком, но неполноценным. Что и говорить, Элмер Хейстингз мечтал не о таком наследнике.

Но, сравнивая отца и Донована, Уиллоу нисколько не сомневалась: в супружестве Брэнд не станет вести себя подобным образом. Конечно, он тоже пьет, но очень умеренно. Иногда выходит из себя, но никогда не позволит себе поднять руку на женщину. Слишком хорошо помнила Уиллоу бешеные глаза отца перед тем, как он собирался нанести очередной удар матери… О нет, Брэнд никогда не позволил бы себе такого…

Уиллоу боялась превратиться в подобие своей матери. Боялась в один прекрасный день обнаружить, что стала рабой своего мужа – убирающей в доме, стряпающей и исполняющей любые прихоти супруга. И при этом ей пришлось бы постоянно молить Бога, чтобы наконец-то родился мальчик…

К тому же у нее на руках Эрик. Мужчины редко соглашаются связывать судьбу с женщинами, обремененными детьми. Но это был особый случай – брат, да еще умственно неполноценный… Достаточно немного понаблюдать за Эриком, и все становится ясно. Глаза слишком уж большие, часто выражающие крайнее удивление. И еще приоткрытый рот и широкая улыбка, порой совершенно неуместная… Его трудно было чему-либо научить, и он плохо понимал требования старших.

Однако для Уиллоу Эрик был самым прелестным, самым милым мальчуганом на свете. Вскоре после его рождения умерла их мать, и с тех пор все заботы легли на плечи Уиллоу. Ее не очень-то беспокоило то обстоятельство, что Эрик соображает хуже детей его возраста, не может посещать школу – с ним занималась миссис Нельсон – и вряд ли сможет жить самостоятельно. Уиллоу была готова заботиться о брате до самой своей смерти. Но она должна была знать, что после ее смерти Эрик не пропадет, что его не бросят на произвол судьбы.

Естественно, Брэнду такая жена не нужна. Подобно всем нормальным мужчинам он захочет, чтобы она принадлежала ему безраздельно, а не опекала слабоумного брата, который никогда не создаст собственной семьи.

Только как объяснить все это Брэнду? Уиллоу тяжко вздохнула. И вдруг, посмотрев на ворочавшегося во сне Эрика, подумала: «Не надо, все и так прояснится. Эрик проснется, Брэнд хорошенько разглядит его лицо, услышит его речь во время рыбалки с мистером Нельсоном или на уроке верховой езды с миссис Нельсон – и не станет задавать ненужных вопросов. Необходимость убеждать его отпадет сама собой. Брэнд соберет свои вещи и первым же поездом отправится в Нью-Йорк…»

Казалось бы, такая перспектива должна удовлетворить ее. Но откуда эта тяжесть на сердце? Да, он уйдет из ее жизни, уйдет навсегда, и тогда – прощай, Брэнд Донован. Ах, если бы только на минутку представить себе будущее с ним…

«Не смей об этом даже и мечтать», – сказала она себе.

Уиллоу снова вздохнула и подошла к Брэнду.

– Простите меня, – прошептала она.

Брэнд молчал. Уиллоу положила руки ему на плечи и тотчас же почувствовала, как напряглись его мышцы. Жар, исходивший от его тела, казалось, обжигал ладони.

– Не думала, что так оскорблю вас своим поступком. Пришла эта ужасная телеграмма – и я забыла обо всем… Все было как в тумане. Помню только, что засунула в сундучок несколько платьев, наняла коляску и помчалась на станцию. Не успела даже рассказать о случившемся. Ох, я так виновата!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Брэнд наконец заговорил.

– Знаете, что огорчило меня больше всего? – спросил он, пристально взглянув на Уиллоу.

Руки ее соскользнули с его плеч, и в тот же миг Брэнд крепко прижал ее к себе.

– То, что ни разу вы не упомянули о своем брате, – продолжал он. – Да, я понимаю, при такой службе, как у вас, нельзя быть откровенной с людьми. Приходится выдумывать разные истории – поиски пропавшего брата Джереми и прочее… Но после того как мы стали близки… Не понимаю, почему в наших беседах вы никогда не упоминали про Эрика. А сколько было у нас долгих бессонных ночей! Я успел рассказать о каждой из пяти сестер, об их мужьях; о тринадцати племянниках и племянницах. А вы… Вы говорили о своем детстве… Или мне только казалось, что говорили? Невольно начинаешь сомневаться.

Брэнд взглянул на Уиллоу с таким выражением в глазах, что она невольно вздрогнула.

«А ведь он прав», – промелькнуло у нее. Действительно, те короткие рассказы о детстве, в сущности, не имели ничего общего с реальностью. Выдуманные истории о безоблачном детстве так прочно вошли в ее сознание, что она сама почти поверила в них. Даже губы не облизывала, когда рассказывала.

А времени, чтобы придумать себе свой маленький сказочный мир, было хоть отбавляй. В том мире было все – и счастливая дружная семья, и заботливые родители, и прелестный двухэтажный домик, выкрашенный белой краской, и повариха с горничной, и отдельная комната с уютной мягкой кроваткой, а вовсе не соломенный тюфяк.

– Те истории… Я их сама сочинила.

Тупая боль сдавила сердце Брэнда. Резко отстранившись от Уиллоу, он вцепился в спинку детской кровати. Вцепился с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Да, я сочинила их, но… не собиралась лгать вам, – пробормотала Уиллоу.

Губы Брэнда кривились в язвительной усмешке. Опять ложь! Ложь преследовала его с самого первого дня знакомства с Уиллоу Хейстингз.