Страница 69 из 73
Делают так: за неделю до назначенной даты заседания суда приходит повестка с отсрочкой на 2 месяца, а теперь стали передвигать дату заседания каждый раз на 5 месяцев, и всё это делается не объясняя причины. И так 2,5 года, причём повода для отсрочки нет: по делу проходят два обвиняемых и оба на месте, т. е. искать никого не надо; рассматривается один-единственный эпизод; свидетелей нет, нет очевидцев поджога.
Я писала обращение к председателю Госдумы, но всё напрасно: письмо моё передали в Генеральную прокуратуру, а те переслали в С. – Петербургскую прокуратуру, а эти отослали в суд, а в суде всё оседает без ответа. И этот круговорот проделали все мои жалобы в течение 3-х лет.
Смертную казнь у нас можно смело отменить, т. к. у нас есть все возможности сгноить человека без суда.
В тюрьме нечеловеческие условия, рассчитанные на уничтожение людей медленной смертью. В 40 метровой камере 37 человек, здесь же стирают и сушат бельё. Дневного света совершенно нет, тусклая лампочка круглосуточно. А самое главное это отсутствие кислорода. Дышать нечем. Люди варятся в этих испарениях, доходя до сумасшествия! Никаких форточек! Собака не выжила бы в этих условиях. Люди завидуют покойникам, которые уже отмучились. И это терпят люди, чья вина не доказана и которым не дают возможности доказать свою невиновность».
Понятны причины переполненности СИЗО? Не оттого, что преступников много, а оттого, что до суда держат слишком долго. Оттого, что до сих пор не создан институт залога. Оттого, что не действует совершенно освобождение под поручительство. Не применяется в должной мере освобождение под подписку о невыезде – почему? Реальный случай: задержали за угон машины троих, взрослого опытного негодяя и двух несовершеннолетних. «На дело» ехали в машине взрослого, так что вопрос, кто организатор, был ясен сразу. В ту же ночь взрослого отпустили под подписку, и он скрылся навсегда, а подростков не отпустили, год держали в СИЗО и осудили наконец; теперь они парятся в колонии. ПОЧЕМУ отпустили негодяя, а этих двоих – нет? Вы не догадываетесь?
Оттого у нас так долго сидят люди, и оттого их так много, что нет реальной ответственности должностных лиц за их противоправные действия при задержании и следствии.
Г.В. Емелина пишет нам:
«Большое материнское спасибо всем тем, кто небезразличен к чужому горю. Если найдутся желающие помочь нуждающимся в помощи, так это я и мой сын КУЗИН Вениамин Евгеньевич (1975 год рождения), который сидит сейчас в Саратовской области, г. Энгельс, почт. инд. 413116, учр. УШ-382/13.
Я его мать, живу в Северодвинске, только на суд ездила отсюда 12 раз. С севера – в Саратов. А суд откладывала судья, тянула без причин, то того нет, то свидетелей, то отпуск… Издевалась над нами, родителями, как хотела. Суда не было почти три года.
Сидел мой сын в СИЗО. Назначала суд 17 раз. Осудила. Никаких смягчающих обстоятельств не учла, да и не слушала. Хотя на момент преступления был мой сын несовершеннолетним, ранее не привлекался, имел хорошие характеристики, место жительства.
…В СИЗО сидел, сильно гнили руки и ноги. Настоящий Ад, да и сейчас не лучше. Система – губит, озлобляет, полное бесправие, унижение и для родителей тоже, кто не в силах помочь выбраться, при таком-то безденежье».
Адвокатский центр по правам человека (США) издал в 1993 году доклад своего президента Уильяма Коэна, в котором обобщена международная практика досудебного задержания. В разделе «Юридические права и защищённость обвиняемых в системе уголовного правосудия» читаем:
«1. Любой человек, лишаемый свободы вследствие ареста или задержания, должен иметь скорейшую возможность предстать перед судьёй или другим судебным служащим, облечённым законом, для определения законности этого ареста или задержания. В случае установления, что задержание незаконно, судья или судебный служащий должен иметь полномочие и власть приказать освободить заключённого без промедления.
2. Любой арестованный должен быть срочно информирован на понимаемом им языке об его правах, причине ареста и любых обвинениях, против него выдвигаемых.
3. Никто не должен быть судим за уголовное преступление, если они не были извещены заранее, до процесса, срочно и в подробностях, на понимаемом обвиняемыми языке, о природе и причине обвинений против них, и если им не было дано достаточное время и соответствующие условия для подготовки защиты при помощи адвокатов, и достаточная возможность общения с адвокатами.
4. С момента ареста и задержания и в течение всего последующего дела, обвиняемый имеет право защищать себя лично или через представителя закона, которого обвиняемый выберет. Если у обвиняемого нет достаточных средств для оплаты юридической помощи, юридические консультации предоставляются бесплатно, когда того потребуют интересы правосудия.
5. Любой арестованный или задержанный имеет право без ненужного промедления срочно осведомить и потребовать, чтобы по его личному выбору компетентные власти осведомили соответствующих лиц об его аресте, задержании, заключении и местонахождении. Любые ограничения этого права должны быть предписаны законом, и соответствовать международным стандартам.
6. Любой обвиняемый в уголовном преступлении должен иметь право на процесс в течение приемлемого времени без ненадлежащего промедления или должен быть освобождён.
7. Заключение под стражу не должно быть общим правилом для ожидающих процесса лиц. Освобождение возможно при представлении разумных гарантий являться на суд на любой стадии судебного слушания и, если таково дело, при вынесении решения суда».
А вот как эти правила соблюдались у нас в начале 1990-х годов.[27]
20 июля 1989 года Бауманский РОВД г. Москвы возбудил дело против Натальи Ч-вой… Это был простенький случай (кража кошелька). Имелось признание самой обвиняемой, а также показания пострадавшей и очевидцев. Оставалось лишь вынести приговор и отправить обвиняемую в исправительно-трудовую колонию.
В ожидании приговора Наталья провела в тюрьме два года.
Её взяли под стражу 4 августа 1989 года. По закону (не европейскому, а нашему, родному), во время следствия человек не должен содержаться под предварительным арестом более двух месяцев. Только в особо оговариваемых случаях прокурор имеет право продлить этот период до трёх месяцев. Наталье сформулировали обвинение после трёх с половиной месяцев содержания под стражей, рутинным естественным образом нарушая закон.
Суд был назначен на 21 декабря. Жертва и свидетели не появились в суде, и заседание было отложено до 14 января. В этот день не пришли народные заседатели. Суд перенесли на 14 февраля. Не явилась жертва преступления. Перенесли на 16 марта. Затем на 23 марта. Не явился адвокат-защитник. Перенесли на 26 апреля. Затем на 4 мая. Так продолжалось весь 1990 год и половину 1991 года.
По закону, решение на содержание в предварительном заключении более года могло быть издано только Российской коллегией прокуратур, что делалось только в связи с особо тяжёлыми преступлениями. Продлять этот период нельзя, и находящийся в предварительном заключении обвиняемый должен быть немедленно освобождён. Однако героиня нашего рассказа позволила себе быть под стражей, позволила, чтобы на протяжении двух лет её обыскивали, раздевая догола. Она молчаливо считала, что всё, что с ней делали, было по закону.
Только 1 августа 1991 года, спустя два года после ареста, суд закончил рассмотрение дела и приговорил воришку кошельков к трём годам лишения свободы в колонии общего режима.
Если б ей после этого так долго тянущегося процесса разрешили посмотреть на полторы странички приговора, она увидела бы, что даже эти полторы странички начали печатать на машинке в суде 2 августа, а закончили 19 августа! Семнадцать дней!
Мы, налогоплательщики, платим за содержание Натальи и ещё тысяч других незаконно содержащихся под арестом людей из нашего кармана, платим за содержание КПЗ, следовательских служб, прокуроров, судей, народных заседателей, платим за стражу и за тюремные машины, которые днём и ночью гоняют по всем городам России. Мы имеем право задать правительству России вопрос: почему деньги, которые мы отнимаем у наших семей, расходуются так глупо?
27
Пример из материалов Руководства-Справочника «Права человека. Законность».