Колдунья

— Почему-то, мой хитрый маленький сорванец, я сомневаюсь в этом. Не хочешь же ты сказать, что не предполагала, что я непременно дождусь тебя? Это было бы наивной ложью, недостойной моего ума.

Она молчала, и он с любопытством осмотрел ее костюм. Самюэль не преувеличивал. Ее одеяние было совершенно возмутительным, оно бесстыдно подчеркивало каждый изгиб тела. Он покачал головой, поджав губы.

— Похоже, я никак не могу добиться твоего внимания, а, девочка?

«Но я добилась твоего», — эта волнующая мысль заставила ее кровь забурлить, и, затаив дыхание, она ожидала его следующего шага. Она видела возбуждение в его глазах так ясно, как будто он сказал об этом.

— Сними ее.

— Что? Мою одежду? — Это удивило ее.

— Если ты предпочитаешь это так называть.

— Здесь? — Она недоуменно оглядела холл.

— Здесь, — подтвердил он. — И сейчас. Сними ее, сверни и положи на стол.

Хлоя глубоко вздохнула, размышляя над его приказом. Свет в холле был неярким, и в доме было тихо, но не было никакой гарантии, что никто вдруг не появится.

— Не заставляй меня повторять, — сказал он ровно.

Она сглотнула. В игре, похоже, наметился новый поворот, и она не была уверена, куда он их заведет. Хлоя быстро взглянула на него — выражение его лица не придало ей уверенности. Он был по-прежнему возбужден, но угрожающие огоньки вспыхивали в зеленой глубине его глаз. Смирившись, она бросила бархатную шапку на мраморный столик и расстегнула жакет.

Хьюго неподвижно наблюдал, как она разоблачается, снимая рубашку, туфли, нанковые брюки, белые носки. Она аккуратно свернула их и положила на стол. Затем, оставшись в рубашке и панталонах, она вопросительно посмотрела на него.

— До конца, — велел он тем же ровным тоном, что и раньше.

Ее щеки покрылись нежным румянцем.

— Хьюго…

— Могу заверить тебя, что голой ты не будешь выглядеть более неприлично… чем в этом одеянии. — Он резко прервал ее. — Если, конечно, тебя беспокоит именно это. Хотя мне с трудом верится… У тебя, кажется, нет ни йоты скромности.

— Это была всего лишь игра, — сказала она и тут же сама поняла, насколько неуклюже прозвучало ее объяснение.

— Ну, так если мне удастся достучаться до тебя на этот раз, ты больше никогда не будешь играть в нее. А сейчас раздевайся.

Хлоя сняла рубашку через голову и спустила панталоны. Это было унизительно.

— Доволен? — заявила она со злым вызовом, буквально испепелив его взглядом.

Пытаясь не поддаться ее очарованию при виде совершенного тела, стройных ног, дрожавших в прохладе холла, нежной кожи цвета слоновой кости, он кивнул и махнул рукой.

— А сейчас можешь идти наверх.

Она замерла. Он все еще стоял на нижней ступеньке, и расстояние между ним и столбиком лестницы было очень небольшим. Ей показалось, что будет далеко не безопасно преодолеть эти несколько шагов.

Ну, что же, просто придется очень быстро проскользнуть мимо него. Глубоко вздохнув, она кинулась к лестнице, пронеслась мимо него и стала взбираться наверх с отчаянной грациозностью газели, бегущей от преследующего ее льва.

Хьюго улыбнулся и последовал за ней, наслаждаясь открывшейся взгляду картиной.

— В мою комнату, — приказал он, когда она добралась до площадки лестницы.

Это звучало более обнадеживающе: казалось, конфликт завершится вполне благополучно. Хлоя достигла комнаты Хьюго в конце коридора и с облегчением переступила порог, надеясь, что неприятности позади.

Хьюго вошел в комнату за ней и закрыл дверь. Прислонившись к двери, он пристально разглядывал ее. Она, похоже, была достаточно взволнованна, но он не собирался так легко отпускать ее. К тому времени, как он отправит ее спать, Хлоя очень хорошо усвоит, что впредь ей придется вести себя скромнее.

Он прошел к креслу у огня. Усевшись, он кивком позвал ее.

— Иди сюда, Хлоя.

Она осторожно приблизилась, не зная, чего ожидать. При любых других обстоятельствах его реакция на ее обнаженное тело была бы заметна, по крайней мере, по глазам, но сейчас их выражение невозможно было понять. Чуть раньше она почувствовала его желание, но сейчас не ощущала никакого волнения, исходившего от него, и от этого ей стало не по себе.

Когда она подошла к нему, Хьюго обхватил ее бедра и притянул к себе, зажав между коленями. Его бедра сильно сжимали ее ноги, а оленья кожа бриджей мягко и нежно терлась о ее кожу.

Откинувшись назад, Хьюго взглянул на нее:

— Где ты была?

— В Биллингзгейте, ела устрицы. — Каким облегчением было сказать правду. Его пальцы, такие теплые и сильные, крепко обхватили мягкое податливое тело, и ее кожу начало покалывать. Огонь в камине разгорелся, и она чувствовала его тепло справа, жар медленно стал растекаться по телу, знакомое щемящее ощущение появилось внизу живота.

Вздрогнув, Хлоя поняла, что возбуждается от собственной наготы, и это чувство еще более усиливалось оттого, что Хьюго был одет. Его руки обвили ее, разминая бархатный изгиб ее спины, скользнули вниз по бедрам. Она задрожала.

— И кто возил тебя в Биллингзгейт? — Его руки совершили обратный путь, медленно поглаживая ее.

— Думаю, мне не хочется сообщать тебе это, — сказала она чуть охрипшим голосом.

Удерживая ее бедра, он наклонился вперед и поцеловал ее живот, а языком коснулся пупка.

— А я думаю, что ты должна сказать, — сказал он, легко подув ей на живот, отчего ее желание стало еще более сильным; он держал ее по-прежнему крепко.

— Но это не важно, — слабо возразила она. — И было бы несправедливо, если бы ты сердился на них. Это моя вина.

— О, я знаю это, — сказал он, нежно проведя языком по чувствительной коже бедер. — Твоя вина, девочка, тебе и отвечать. И все же я хочу знать.

Плоская ладонь проскользнула между ее бедрами, и она вновь задрожала. Что он имел в виду, говоря об ответе? Но разум отказывался повиноваться ей, бедра сжались вокруг его ладони. Почти отстраненным голосом она сообщила ему, кто был с ней.

— Понятно. — Горячий язык жег ей кожу. — И который из твоих кавалеров снабдил тебя этим неприличным костюмом?

— Этого я не скажу, — ответила она со всей твердостью, на которую была способна. — Это не может иметь для тебя значения. — Она ахнула, сильно прикусив губу, когда его пальцы проникли в затененную расщелину, а большой палец стал дразнящим движением гладить ее.

— Хорошо, можешь оставить этот секрет при себе.

Что-то было не так. Даже сквозь быстро нараставшее возбуждение Хлоя почувствовала это. Это ощущалось, прежде всего потому, что его голос был ровным и спокойным, хотя Хьюго проделывал с ней такие чудесные вещи и наверняка чувствовал ее страсть.

И вдруг, когда ее возбуждение достигло предела, Хьюго убрал руки.

— Тебе пора спать, — сказал он, как ни в чем не бывало. — Тебе нужно отдохнуть после прогулки в Биллингзгейт в Бог знает какое время, — вставая, он оттолкнул ее.

Хлоя замерла, широко открыв глаза от растерянности.

Хьюго легко подхватил ее на руки и без дальнейших слов понес в спальню. От неожиданности Хлоя потеряла дар речи, она не могла понять, что происходит.

В комнате он поставил ее на ноги и бодро сказал:

— Спокойной ночи, Хлоя. Теперь ты можешь подумать над последствиями своего поведения в духе распутной девки.

Она поняла, что он смеется над ней, и пустота, образовавшаяся от неутоленного желания, мгновенно заполнилась гневом.

— Ты… ты… как ты мог сделать со мной такое! — Она кинулась на него, стуча сжатыми кулачками по его груди, босые ноги так и норовили ударить его по твердым, как железо, икрам ног.

Хьюго схватил ее руки, завел их за спину, удерживая запястья одной рукой. Другой рукой он приподнял ее негодующее лицо за подбородок. Нарочито медленно он опустил голову и поцеловал ее, прижимая ее тело к себе. Он целовал ее до тех пор, пока желание сопротивляться не покинуло ее, и она снова не стала мягкой и податливой, как воск. Только тогда он поднял голову и отпустил ее руки.