Бархат

В голосе лорда прозвучало удивление. Ему захотелось увидеть сына.

Лорд Прайд поднялся на третий этаж и остановился у дверей классной комнаты. Слышен был лишь веселый голос Габриэль. Джейк ничего не отвечал ей.

Прайд отворил дверь. Габриэль и Джейк сидели за столом в освещенной лишь светом камина комнате. Услышав, что дверь открывается, они обернулись и испуганно посмотрели на него. Натаниэль чувствовал себя чудовищем. Таким же он был до встречи с Габриэль.

Глаза его сына были красными и воспаленными. Взгляд жены – непроницаемым, но Прайд знал, что они оба обижены и сердятся на него.

– Джейк, ты можешь поехать с Бедфордами, – произнес Натаниэль.

Мальчик вскочил с радостным криком. Его личико мгновенно переменилось. Он бросился к Натаниэлю, обнял его за талию и прижался к отцу.

– Послушай. – Натаниэль взял сына за подбородок и поднял его вверх. – Чтобы этого больше не было. Ты понял?

– Да. – Джейк серьезно кивнул, но он не мог сдержать улыбку, которая расползалась по его довольной мордашке. – Спасибо… Ты… Ты самый лучший папа во всем мире!

Натаниэль покачал головой:

– Давай-ка, сынок, собирайся побыстрей. А то опоздаешь.

Джейк бросился в детскую, зовя во весь голос Примми, чтобы та помогла ему найти курточку.

Габриэль уперлась локтями в стол и посмотрела на мужа.

– Что заставило тебя переменить свое мнение? – задумчиво спросила она.

– Ты, – ответил Прайд. – Как всегда. Мне надо поговорить с тобой, – добавил он, закрывая дверь.

Габриэль вся похолодела: неужели муж хочет добиться от нее правды?

– Я уезжаю на несколько месяцев, – заявил Натаниэль, подпирая дверь плечом.

– Уезжаешь? – Она не смогла скрыть удивления. – Куда?

– В Лиссабон, – медленно проговорил Прайд, внимательно наблюдая за реакцией жены на это сообщение.

Ни один мускул на лице Габриэль не дрогнул.

– Зачем?

– Там есть кое-какая работа для меня, – сказал он равнодушным голосом.

– Почему бы мне не поехать с тобой?

Леди Прайд встала, глаза ее загорелись. На мгновение она и думать забыла о своей беременности: в ее мозгу вспыхивали будоражащие воображение картинки – вот они втроем преодолевают опасность… возможные приключения помогут им забыть все недомолвки и обиды, исчезнут все сомнения и подозрения.

– Не говори ерунды! – вскричал Натаниэль. – Если только Фуше узнает, что ты покинула Англию, за твою жизнь не дашь и гроша.

«Если, конечно, Фуше сам не платит тебе до сих пор!» – мелькнуло в голове у Прайда.

– Но то же самое можно сказать и о тебе, – заметила Габриэль. – Ну, пожалуйста, помнишь наше путешествие из Тильзита? Как было бы замечательно все это повторить!

Натаниэль Прайд отошел от двери; лицо его помрачнело, глаза стали опять похожи на серые камни на дне пруда.

– А теперь послушай меня, – сказал он тихим, но угрожающим голосом. – Если только ты посмеешь поехать вслед за мной, Габриэль, я превращу твою жизнь в сущий ад. Клянусь могилой моей матери!

Габриэль инстинктивно отступила назад от грозной фигуры мужа.

– Хорошо, – произнесла она, покорно разводя руками. – Это была не самая лучшая мысль… хорошо…

Так оно и было. Леди Прайд совершенно забыла о своем положении. Подвергать себя опасности на континенте в первые месяцы беременности было по меньшей мере неразумно.

Натаниэль цепким взглядом впился в ее глаза, словно хотел прочесть все мысли своей жены… Затем он с облегчением вздохнул.

– Утром я поеду в Берли-Мэнор, – спокойно проговорил Прайд. – У меня есть кое-какие дела, касающиеся поместья, – их надо сделать до отъезда. Очевидно, я отправлюсь во Францию к концу недели.

– Мне приехать в Берли-Мэнор? – спросила она осторожно.

– Нет, в этом нет нужды. Я буду очень занят.

– О!.. Ну хорошо. – Габриэль пожала плечами. – Думаю, ты точно не знаешь, как долго пробудешь в отъезде.

– Я же сказал, несколько месяцев.

– Два… три… четыре?

– Не представляю. Ты же знаешь: нельзя сказать наверняка. – Его голос звучал раздраженно.

«Меня-то просто интересует, какой у меня будет живот, когда ты вернешься». Ее мысли опять начали раздваиваться.

– Да, знаю. – Габриэль еще раз пожала плечами. Проклятие! Как она могла сказать ему о беременности, когда он был так далек от нее. Так враждебно настроен?!

– Я буду скучать по тебе, – произнесла она, стараясь вложить в свои слова как можно больше любви.

Взгляд Натаниэля стал мягче.

– Я тоже, Габриэль.

Он действительно будет скучать. Даже если она веревки из него будет вить, ему будет сильно недоставать жены.

– Я должен поехать, – проговорил он твердо.

– Понимаю.

Может, им пора было расстаться, подумала Габриэль. Возможно, вдали от нее его подозрения пропадут, и страсти как-то улягутся.

На следующее утро лорд Прайд уехал. Он сам управлял коляской. Габриэль стояла у окна и смотрела, как экипаж исчез за поворотом. Все ее тело ныло, как будто он прервал любовную игру в самом разгаре и оставил ее.

Довольно нелепое сравнение, но, кто знает, может, оно и есть самое точное?

Глава 28

Через два дня от Талейрана пришло еще одно письмо. Оно было коротким и страшным. Фуше арестовал в Кале английского агента. Этот человек не выдержал пыток, и теперь Фуше уверен, что сможет разоблачить тайную сеть английских агентов не только во Франции, но и во всей Европе.

Больше того, Фуше стали известны названия и типы судов, перевозящих тайных агентов через Ла-Манш, а также места их высадки на берег в Бретани и Нормандии.

Габриэль дважды перечитала письмо. Перед ее глазами заплясали черные круги, она не могла ни о чем думать. Казалось, ее мозг парализован. Рука Габриэль оцепенела, и она сжала письмо так крепко, что ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем она смогла расцепить пальцы. Письмо упало на ковер.

«Ma fille, посылаю эту информацию на твое усмотрение: делай с ней, что хочешь. Это своего рода благодарность. Ты поймешь, о чем я. Как обычно, мое имя не должно упоминаться. Но я полностью доверяю тебе и знаю, что ты не подведешь».

Габриэль оторопело смотрела на письмо, лежавшее у ее ног. Он доверяет! Да знал ли он, о чем просит? Впрочем, Габриэль понимала: Талейран этого не осознает. Ее крестный не знал об ее эмоциональном состоянии, не знал, как сильно она переживает, выполняя его поручения. У него не было времени на подобные раздумья. Да, Талейран умел любить, восхищаться, знал, что такое привязанность. Иначе он не стал бы посылать ей этого последнего письма. Но на самом деле Талейрана никогда не интересовали сами люди и их эмоции, в особенности в тех случаях, когда они становились между ним и его целью.

Габриэль нагнулась, чтобы поднять письмо, и тут же у нее резко закружилась голова, тошнота подступила к горлу. Она резко выпрямилась, держась одной рукой за горло и моля Бога, чтобы приступ тошноты прошел.

Но тошнило ее теперь постоянно, кроме тех минут, когда она грызла какой-нибудь сухарик, поэтому она больше всего боялась, что ей опять придется бежать в туалетную комнату, расположенную за ширмой.

К счастью, все обошлось, и Габриэль перечитала письмо в третий раз. Но сейчас у нее была ясная голова, и леди Прайд начала лихорадочно обдумывать план действий.

Впрочем, долго думать было особенно не о чем. Ей надо предупредить Натаниэля до того, как «Керлью» отчалит от Лимингтона. Прайд говорил, что намеревается отплыть в конце недели. Сегодня пятница, а что он имел в виду – пятницу или субботу?

Габриэль не могла уехать, не сказав ни слова. Надо было поделиться с кем-то своими планами. Примми подойдет. Гувернантка внимательно выслушает ее, не задавая вопросов, и никто не станет волноваться из-за внезапного исчезновения хозяйки.

Также необходимо рассказать все Саймону – на случай непредвиденных обстоятельств.

Но о плохом не надо думать. Еще Гийом учил Габриэль никогда не думать о неприятностях заранее.