Алмазный башмачок

Сама мадам, бегло, но равнодушно играя на спинете, даже не пыталась научить своих подопечных основам игры, так как девочки не выказывали абсолютно никакого интереса к инструменту. Гувернантке не приходило в голову, что методы ее педагогики могли отбить интерес к чему бы то ни было.

Девочки видели своего отца один раз в неделю в течение десяти минут, но его авторитет незримо властвовал в комнате для занятий. Они знали, что в присутствии князя Михаэля у мадам де Неври тряслись поджилки. Они были совершенно уверены в этом, потому что ее лицо становилось еще бледнее и вытянутее, чем обычно. Вдобавок перед каждой еженедельной инспекцией мадам суетилась и бранила их больше обычного.

— Пошли, нам пора.

Гувернантка подтолкнула девочек к выходу из комнаты для занятий и, бросив последний взгляд на своих подопечных, поправила на одной из них байт, на другой одернула кружевную пелеринку.

— Ну а теперь слушайте внимательно: говорите только в том случае, если к вам обратятся, и отвечайте только на вопросы его сиятельства. Вам ясно?

Близнецы присели в книксене и лишь что-то пробормотали себе под нос. Им не надо было напоминать о существующих правилах. Отец был столь величественной и столь редкой фигурой в их жизни, что они и помыслить не могли открыть в его присутствии рот иначе как по прямому приказу.

Гувернантка одернула свои юбки, поправила чепец и направилась к главному залу дома. Ее воспитанницы последовали за ней. Вся их живость тут же пропала. Сестры изо всех сил старались идти маленькими скользящими шажками, держа при этом головы прямо и не горбясь. Они появлялись здесь только во время еженедельных встреч с отцом, но при этом так старались не наделать ошибок, что почти не замечали ничего вокруг и уносили отсюда в памяти только мешанину из богатых ковров, мебели мягких, теплых тонов да постукивания их каблучков по гладкому мрамору пола.

Стоявший у входа ливрейный лакей в пудреном парике склонил голову при их появлении. Девочки никак не прореагировали на него, потому что твердо усвоили: на слуг можно обращать внимание только тогда, когда отдаешь им приказание. Другой лакей открыл перед ними высокую дверь, объявив при этом громким голосом:

— Мадемуазель Амелия и Сильвия. Мадам де Неври.

Девочки вошли в дверь перед гувернанткой, не отрывая глаз от пола, пугаясь громадности ковра, расстилающегося между ними и фигурой их отца, стоявшего в противоположном конце зала. Все в этой комнате казалось им невероятно громадным. Крышка стола, стоявшего у стены рядом с дверью, находилась на высоте их головок. Диваны и кресла, по их мнению, предназначались для гигантов.

Князь Михаэль оглядел их с высоты своего роста. Он был облачен в некое подобие накидки и держал что-то в руке.

Одеяние это предназначалось для посещения двора. Из-под тщательно завитого и напудренного парика на девочек смотрели холодные светлые глаза.

— Докладывайте, мадам.

Сестры затаили дыхание.

Мадам сделала реверанс.

— У Амелии по-прежнему не очень хорошо получаются буквы, а Сильвия порой с неохотой занимается музыкой.

Михаэль нахмурился. Девочки стояли перед ним потупив глазки, но он заметил, что и та и другая судорожно прижимают к груди пухлые ручонки. Они показались ему очень маленькими, и он в очередной раз поразился тому, как два различных существа могут быть столь похожими друг на друга.

— Что-нибудь еще?

— Несколько шаловливы без всяких на то оснований.

Дети не шелохнулись при этих словах.

Как могут быть эти вытянувшиеся перед ним две неподвижные маленькие куколки шаловливыми? Князь Михаэль невероятно удивился этому, но его голова была занята куда более важными делами, и он решил не обращать внимания на подобные мелочи.

— Надеюсь, что ваша мать исправит все недостатки, — объявил он.

Луиза вздрогнула всем телом, словно от удара кнутом.

— Я… я прошу прощения, ваше сиятельство. Их… их мать?

Амелия и Сильвия забыли про свои страхи и взглянули вверх, подняв на отца две пары широко раскрытых голубых глаз, два пухлых розовых ротика и два курносых носика. Именно такой была Эльвира. В чертах лиц дочерей он не видел ни одной своей черточки, но проблема отцовства не интересовала его. Будь они мальчиками, это было бы куда важнее. Но девочки являли собой не более чем валюту, которой ему предстояло распорядиться наилучшим образом. Стань они столь же красивыми, как Эльвира, им не будет цены, и он без труда сможет выгодно и удачно выдать их замуж.

— Н… но… но наша м… мама мертва, милорд, — в унисон пролепетали они.

— Ваша первая мама, — поправил он их с ноткой нетерпения в голосе. — Но теперь у вас будет новая мама. Вы можете взглянуть на нее.

С этими словами он протянул им миниатюру, которую держал в руке.

Девочки посмотрели на портрет женщины и ничего не сказали.

Луиза почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

То, что в доме появится новая хозяйка, было плохой новостью для гувернантки. Ей придется как-то подлаживаться к новой жене князя, которая вполне может стать угрозой ее былому непререкаемому авторитету по части воспитания девочек.

— Позвольте мне поздравить вас, князь. — Она присела в книксене. — Могу я знать, как скоро состоится бракосочетание?

— Оно проходит в эти дни в Вене по доверенности. Виконт Кирстон привезет княгиню сюда вместе с супругой дофина.

Он протянул руку за портретом. Девочки тут же вернули ему миниатюру и потупили глаза.

Луиза сделала все возможное, чтобы на ее лице не отразились досада и раздражение. Ее не удивило, что князь даже не намекнул на грядущие перемены в своей жизни.

Куда более удивительным казалось то, что об этом молчал и виконт Кирстон. Он всегда был так озабочен судьбой девочек, что от него она могла бы услышать хоть полсловечка. Мадам решила тоже взглянуть на портрет, но князь уже спрятал миниатюру в карман.

— Вы свободны.

Девочки снова присели и спиной попятились к двери.

Их гувернантка, в свою очередь, сделав реверанс, последовала за ними. Никто не произнес ни слова, пока они не вернулись в комнату для занятий, где Амелия даже подпрыгнула от восторга.

— Она такая красивая!

— Да, как настоящая княгиня, — подтвердила Сильвия, кружась на месте. — И месье Лео тоже скоро вернется к нам.

— Немедленно прекратите! — оборвала их гувернантка, глядя строго и раздраженно. — Вам не подобает прыгать и крутиться, как неотесанной деревенщине.

Девочки успокоились, но глаза их по-прежнему сияли.

Теперь у них было преимущество перед гувернанткой. Они знали, что та не видела портрета новой княгини и злилась из-за этого. Ей хотелось задать один-единственный вопрос: сколько лет этой новой княгине Саксонской? Но она не могла терять достоинство, обращаясь с вопросами к своим подопечным. Мажордом сможет удовлетворить ее любопытство.

Месье Брион всегда все знал раньше всех. Спрашивать у него было в равной степени унизительно для мадам де Неври, но тут уж ничего не поделаешь.

— Вам пора ложиться спать, — объявила гувернантка.

Девочки наверняка знали, что сейчас слишком рано.

Солнце еще не село, а они не ужинали. Дети в удивлении воззрились на гувернантку.

— Сегодня вы обе на редкость плохо вели себя, — заявила мадам. — Ваши смешки мне положительно надоели, и я должна их прекратить. Вы получите вместо ужина хлеб с молоком и потом сразу же отправитесь в постель.

Девочки знали, что любые возражения приведут лишь к большим неприятностям. Они прекрасно понимали, что причиной всему было уязвленное самолюбие гувернантки. В постели по крайней мере можно укрыться за плотно задернутыми полотнищами балдахина и вдоволь нашептаться о таком удивительном событии, представляя, как они будут жить с этой красивой девушкой, которая скоро поселится вместе с ними.

А вместе с ней появится и месье Лео. Они не виделись уже много недель и скучали по нему, как по яркому лучу солнца, который не столь уж часто освещал их однообразно серую жизнь.