Улей

Даже бартерианцы, сперва вызвавшие у Грига восхищение и потаенную зависть, вели себя более чем странно, сказать точнее — дико! Могучие бронзовые изваяния с превосходно развитой мускулатурой, великолепной реакцией, отработанностью и отточенностью каждого движения, настоящие воины, настоящие Старшие Братья… Да Григ на порядок отставал от любого из них, но… Двухметровые исполины беспрекословно «выметались» за дверь, послушно замирали, терпели любые насмешки, едва ли не приносили в зубах тапочки, и все это — по прихоти самых обычных женщин!!!

Или необычных?

Вот здесь Григ терялся. К своим семнадцати годам он не нажил никакого опыта в распознавании женской породы.

Каюта, в которую доставили Грига, представляла собой большую — метров пятьдесят в диаметре — комнату с фонтаном и цветником. «Саркофаг» Грига разместили посередине, наклонив таким образом, чтобы парень мог видеть и комнату, и ее обитателей. Кани и Линти возлежали на огромных пушистых надувных диванах, и по размерам и по форме больше напоминающих площадки для борьбы в «Улье», чем приспособления для сна или отдыха. Обе девушки переоделись, чтобы чувствовать себя как можно более раскованно и непринужденно.

А непринужденно и раскованно девушки чувствовали себя каждая настолько по-своему, что заставили Грига действительно задуматься о существовании бесчисленных разновидностей женской породы.

Длинные стройные ноги Кани оставались обнаженными, и лишь бедра чуть прикрывали странного вида шорты, состоящие из двух тонких и ярких лоскутов материи. Обнаженными Кани оставила и живот и плечи. Вторая, и она же последняя, деталь ее туалета скорее всего являла собой блузку, но такую, которая почти ничего не скрывала, кроме рук и нижней половины груди. Ткань обеих «деталей» играла под лучами искусственного солнца, пробивающимися сквозь псевдопрозрачный потолок, и мягко переливалась разными цветами, настолько ласкающими глаз, что исключалось малейшее подозрение, что гардероб мог выбираться из соображений экономии или простоты. Гардероб выбирался совсем из других соображений: привлечь внимание инопланетного мальчишки, смутить его и вогнать в краску. И вот тут-то красотка просчиталась. Разумеется, Григ посвятил некоторое время изучению форм, выставленных ему напоказ кокетливой девчонкой. И, разумеется, никакого стеснения или неудобства он при этом не испытал. Интерес — да. Удивление — да. Удовольствие — как ни странно. Но смущаться под пронзительным блеском женских глаз Григ не планировал, да и вряд ли умел.

Кани возлежала на ложе, игриво водила по ноге пальчиками и демонстративно зевала на протяжении всей беседы, то и дело бросая на Грига притворно откровенные взгляды, чем сбивала с толку и парня и подругу и в чем находила немалое удовольствие и причину для безудержного веселья.

Линти, наоборот, скрыла под ослепительно белым спортивным костюмом все, что только могла скрыть, включая и шею. Ее поза не казалась вызывающей, но благодаря естественной природной грации Линти против воли притягивала к себе мужское внимание с не меньшим успехом, чем полуобнаженная подруга. В отличие от взглядов подруги, взгляд блондинки выражал лишь интерес и спокойную сосредоточенность. А во всех вопросах Линти сквозили любознательность и интерес к новому, абсолютно лишенные малейшей попытки заманить несмышленого мальчишку в проверенные и прочные сети женского кокетства…

Все началось с того, что Грига лишили единственного оружия самообороны — языкового барьера. Кани заявила, что она ничем не хуже Линти или Болера и не намерена терпеть, чтобы ее игнорировали. Григу предложили выучить «стандарт». За деньги Кани и «под ее ответственность». Если бы Григ смог отказаться или хотя бы понял, что ему предлагали… Но он не понял, к тому же его не спрашивали. Болер не спорил. Линти пожала плечами. Приглашенный техник удовлетворенно закивал, едва ему пообещали все оплатить. Григ же переводил взгляд с одного инопланетянина на другого, улавливая, что речь идет о чем-то важном, но безобидном — последнее читалось на лице Линти так же четко, как черный текст на белой бумаге. А дальше свет выключился. Выключился в мозгу Грига вместе с осязанием, обонянием, зрением и слухом. Когда он вновь включился, подруги сидели совсем в других позах, на них красовались описанные выше наряды, Болер отсутствовал. И оставалось только гадать, сколько прошло времени.

— Что со мной сделали? — рассеянно спросил Григ.

— Ничего страшного. — Линти ответила на мантийском. — Теперь ты знаешь галактический.

— Как знаю? Сколько прошло времени?

— Пара часов.

— Ты что же, никогда не загружал информацию? — удивилась Кани.

Григ понял вопрос сразу же, словно его произнесли на родном языке, не требующем перевода или осмысления… Но ведь Кани до этого момента не могла сказать ни единого понятного слова!

— Что такое «загружал»? Линти и Кани переглянулись.

— Странный мальчик, — заключила Кани.

— Не странный, а бедный, — пожалела Линти. — Представляешь, сколько он трудился, чтобы узнать что-то новое?

Григ потряс головой. Он не понял, что произошло, — это ему не понравилось.

— Что такое «загружал»? — рассерженно повторил парень.

— Да ничего, — отмахнулась Кани.

— Успокойся, — мягко добавила Линти. — Тебе в мозг записали языковую базу, называемую у нас «стандартом». Вот и все. В ложе реабилитационной коляски встроен программатор…

— Он же тебя не понимает!

— Нет, это тебе так кажется…

Дальше последовал поток информации, в котором Григ утонул, несмотря на все вновь обретенные познания в чужом языке. Линти и Кани так и сыпали словами, и очень скоро парень перестал прислушиваться к диалогу подруг и лишь разглядывал то одну, то другую. Он все больше понимал, что самая тяжелая часть испытания мужественности все еще впереди. Григ справился с самой малостью — выжил и сохранил сознание. Но что дальше? Братству нужна победа, нужна серьезная, реальная помощь. А что мог сделать один безоружный ослабевший Младший Брат, и сам-то беспомощный, в абсолютно незнакомом непонятном мире чужих законов и технологий?

Одновременно Григ поймал себя на мысли, что относится к происходящему совсем не так, как девять дней назад, когда готовился к серьезнейшей и важнейшей миссии в своей жизни. Не стало той нервозности, боязни, что сказочный сон вот-вот оборвется, что все в последний момент исчезнет, а какая-нибудь безобидная на первый взгляд мелочь, как часто бывает в жизни, в один миг все испортит, разрушит планы, сделает невозможным и дальнейшую карьеру, и воинскую удачу, и головокружительный рост от Младшего до Первого Брата… Все, что Григ ощущал сейчас, — холодное спокойствие. Восемь дней в космосе сделали его намного старше, возможно, на целые годы. Все на «вражеском» корабле оказалось проще, естественнее, обыденней. Задача остановить инопланетян и помешать им встретить десант Братства огнем излучателей перестала казаться теперь некой призрачной, романтической и сверхгероической задачей, хотя в своем решении не продвинулась ни на один шаг, но приобрела новый, неожиданный поворот. Что делать, Григ не знал. Но он смотрел на двух девчонок на огромных ложах — таких живых, противоестественно счастливых, необыкновенно красивых, с ошеломляющим блеском в игривых глазах — и желание что-то делать отодвигалось на второй или даже на третий план: хотелось просто лежать, просто смотреть, ни о чем не думая…

Когда в каюту вошел Болер, Григ едва не задремал под непрекращающийся щебет подружек.

— Ну как наш «пациент»? — с порога поинтересовался офицер.

Кани приподнялась на локте:

— Ничего, только вялый какой-то.

— Что-то не так? — Линти сразу заметила, что Болер стал мрачнее, чем несколько часов назад. — Чего нахмурился?

Офицер вызвал кресло и опустился в него с осторожностью человека, привыкшего доверять только своим мускулам.

— Корабль этого паренька так и не нашли.

— Ну и что? — не поняла Линти.

— Как же, интересно, его искали? — добавила Кани.