Страница 4 из 8
Пурпурий (отбиваясь). Леона, Леона, дьякон Леона! Дьякон Леона (размахивая дубиной, спешит на помощь Пурпурию). Господу хвала. Господу хвала. Хвала Господу.
Юлиан выходит на трибуну и, скрестив руки на груди, молча смотрит на происходящее. Увидя его, все замирают.
Евстафий (тихо). Дьявол. Дьявол…
Юлиан. Вот как исполняете вы закон любви, галилеяне. Вижу теперь, что значит ваша любовь. Воистину, хищные звери милосерднее, чем вы, братолюбцы. Скажу словами вашего Учителя: “Горе вам, законники, что взяли вы ключ разумения: сами не вошли и входящим воспрепятствовали. Горе вам, книжники и фарисеи”[20]… Ежели не умеете сами управлять собою, то вот, говорю вам, остерегая от худших зол: слушайтесь меня, галилеяне, и покоряйтесь.
Голос из толпы (не громко, но явственно). Антихрист.
Монахи, крестясь и бросая друг на друга злые взгляды, покидают атриум. Юлиан также собирается уйти. В это время к нему подводят епископа Мариса, седовласого сгорбленного слепца.
Марис. Внимай пророчеству моему, кесарь, ибо сам Бог говорит тебе ныне устами моими. Слово Господне сжигает сердце мое, – и не могу молчать. Дни твои сочтены. Вот еще немного, и погибнешь, исчезнешь, как прах, взметенный вихрем, как быстролетная молния. Источник Кастальский умолкнет навеки, – пройдут и посмеются над ним… Аполлон станет опять безгласным идолом, Дафнэ деревом, оплакиваемым в басне. И порастут могильною травою низвергнутые храмы… Так вещаем мы, галилеяне, люди презренные, поклоняющиеся Распятому, ученики рыбаков капернаумских[21] (Поднимая голову к нему и крестясь). Благодарим тебя, Господи. Ныне очищается церковь твоя гонением.
Юлиан. Кончил, старик?
Марис. Вот мои руки, мучители. Вяжите, видите на смерть. Господи, приемлю венец.
Юлиан. Не думаешь ли ты, мой друг, что я поведу тебя на смерть? Я отпущу тебя с миром. В душе моей нет злобы против тебя.
Марис. Не соблазняй. Не отступлю от Христа. Отыди, враг человеческий. Палачи, ведите меня на смерть. Вот я.
Юлиан. Здесь нет палачей, галилеянин. Здесь все такие же добрые люди, как ты. Успокойся.
Марис. Да поразит тебя Господь, богохульник.
Юлиан. Господь не сделает меня слепым во гневе; а тебя зрячим.
Марис. Благодарю Бога моего за слепоту. Не дает она очам моим видеть окаянное лицо Отступника.
Юлиан. Сколько злобы, сколько злобы в таком дряхлом теле. Вы говорите о смирении и любви, галилеяне, а какая ненависть в каждом вашем слове… За что? Разве я не брат ваш? Иди же с миром, слепец, и помни, что не одни галилеяне умеют прощать. (Отходит от него).
Двое дьяконов уводят Мариса. Все уходят, кроме телохранителей. Юлиан опускается на скамью. Арсиноя в одежде послушника с куколем на лице, ранее скрывавшаяся за колоннами, подходит к Юлиану.
Арсиноя. Кесарь блаженный, дозволь смирению моему…
Юлиан. Говори.
Арсиноя (откидывая куколь с лица). Юлиан, зачем ты лжешь?
Юлиан. Арсиноя, Арсиноя. Тише.
По знаку Юлиана воины уходят.
Юлиан. Арсиноя… Бледная, одежда черная… и ты с ними?
Арсиноя. Да, с ними и с Ним.
Юлиан. Забыла союз наш?
Арсиноя. Нет, помню. Люблю тебя, брат мой. Затем и пришла.
Юлиан. Брат?.. Ты любишь себя, только себя.
Арсиноя. Я хотела бы любить и себя, и других, как Он велел. Но не могу. Я ненавижу и себя, и других. (Молчание). Надо преодолеть себя, надо победить в себе не только отвращение к смерти, но и к жизни…
Юлиан. Что они сделали с тобой, Арсиноя. Что они сделали. Как ты могла поверить?.. Нет, не могла, не веришь.
Арсиноя. Верю. Хочу верить. Хочу и буду.
Юлиан. Арсиноя, теперь я вижу, – ты не ушла от нас. Хотела и не могла. Пойдем сейчас, пойдем со мною.
Арсиноя (спокойно). Бедный, бедный… такой же, как я… Сам не знаешь, куда зовешь. И на кого надеешься? Боги твои – мертвецы. Оставь меня… я не могу ничем тебе помочь. Зачем ты обманываешь себя? Разве ты не такой же неверующий, погибающий, как и все мы?.. Что значит твое милосердие, странноприимные дома? Все это – подражание галилеянам, неизвестное древним героям Эллады.
С улицы доносятся крики, во дворце также поднимается шум. Входят Максим, Орибазий и несколько рабов.
Максим. Прости, кесарь. (Берет Юлиана за руку и указывает на небо). Все. Пожар.
Первый раб. За рекой?
Второй раб. Не за рекой, а в предместье Гарандама…
Первый раб. Нет; нет – в Гезире, у жидов…
Максим. Не в Гезире и не в Гарандаме, а в роще Дафнийской.
Орибазий. Сегодня перенесение галилейского праха…
Юлиан. Храм Аполлона. Галилеяне… Рабы… Скорее. Коня и пятьдесят легионеров.
Максим, Орибазий и рабы уходят.
Юлиан (подбегает к Арсиное, берет ее за руку и говорит быстро, шепотом). Нет, ты не права, Арсиноя. Помнишь ту ночь в саду? Помнишь, как ты искушала меня, галилейского монаха? Так же, как я теперь искушаю тебя… Так вот, лев уже сбросил ослиную шкуру… Душа моя не знает страха, воля моя непреклонна. Силы рока ведут меня. А ты?.. Ты?.. Прежняя сила и гордость в лице твоем, Арсиноя, а не рабское смирение галилеян. Не я, а ты лжешь… Сердце так не изменяет. Арсиноя… Пойдем сейчас, пойдем со мною, и… завтра ты будешь супругой римского кесаря.
Арсиноя (отталкивая Юлиана). Уйди.
Юлиан. Арсиноя, вспомни наш союз. Разве я не жених твой?
Арсиноя (надвигая куколь и крестясь). Господи, помилуй… Услышь меня, Господи, и помилуй.
Юлиан (торжествуя). Не веришь, не веришь в Него.
Арсиноя. Да не будет, Господи.
Юлиан. Не Его, – меня любишь.
Арсиноя (твердо). Я – невеста Христова…
Юлиан (гневно). Елена – невеста Христова: невеста римского кесаря не может быть невестой Христовой.
Арсиноя. Я – невеста Христова. Уйди.
Юлиан. Обе мертвые, мертвые… Бедные… Прости. (Быстро уходит).
Слышны звуки набата и труб. Постепенно все стихает Арсиноя одна, стоит неподвижно, прислонившись к колонне.
Занавес.
20
Евангелие от Матфея (XXIII, 13).
21
Христиане, последователи апостола Петра.