Страница 30 из 72
— Но если Иисус действительно умер на кресте, не следует ли назвать его оживление воскресением?
— Я уже говорила вам, что в отрывке упоминается змеиный яд, с помощью которого Христа ввели в кому.
Однако яд мог только усугубить дело, ускорив смерть от асфиксии. Насколько я знаю, распятие практически парализует грудные мышцы и диафрагму, поскольку положение грудной клетки препятствует дыханию. Чтобы ослабить нагрузку на эти мышцы и вдохнуть, человек вынужден опереться на ноги. В конце концов изнурение лишает его сил и не позволяет больше дышать. Если бы Христос впал в кому, он почти сразу задохнулся бы.
— Я придерживалась того же мнения, пока внимательнее не изучила подробности, содержащиеся в Писании. Когда стражники перебили ноги двум другим распятым преступникам и подошли к Иисусу, они увидели, что он уже мертв. Тогда один из легионеров вонзил ему в бок острие копья, и оттуда пролились кровь и вода. Медицинские эксперты полагают, что водой могла быть жидкость, собирающаяся в околосердечной сумке и плевральной полости и ускоряющая асфиксию. Копье проделало в боку отверстие, жидкость вытекла, что и отсрочило летальный исход.
Романо сложил пальцы домиком у рта и кивнул:
— Должен признать, что такое предположение небезынтересно. Но что в Евангелии от Иакова рассказывается дальше? Ученикам удалось вернуть Иисуса к жизни? И что потом случилось с его телом, ожившим или мертвым?
Бритт потупилась:
— К сожалению, мой фрагмент рукописи обрывается до того, как заканчивается этот эпизод. Вот почему меня не пришлось упрашивать прийти на Гранд-Централ за оставшейся частью.
Она посмотрела на Романо и, несмотря на заволакивающую глаза усталость, слабо улыбнулась. Священник грустно улыбнулся ей в ответ:
— Меня тоже, хотя я не мог даже представить, о чем говорится в этом пресловутом Евангелии.
— В моем фрагменте также есть упоминание о Марии Магдалине и ее ребенке, вернее, о близнецах.
— Эта идея с завидным упорством прослеживается почти в каждой альтернативной христианской церкви теории. — Романо вдруг осенило: — Послушайте, Мария Магдалина лишний раз подтверждает ваше предположение о том, что Иосиф Аримафейский имеет отношение к Иакову. Мне доводилось читать труды авторов, считавших, что она на самом деле — Мириам, выросшая в рыбацкой деревушке под названием Магдала.
Бритт опустила спинку сиденья и устроилась в нем поудобнее.
— Кажется, появился проблеск надежды, что вы со временем разделите мою точку зрения.
— О, до этого пока очень, очень далеко. — Романо по примеру Бритт тоже разложил кресло. — Думаю, мы сейчас находимся на этапе «согласия о несогласии».
— Ну, это уже прогресс.
Романо заметил, что Бритт сомкнула веки, и предложил:
— Почему бы нам не сделать перерыв? Продолжим, когда снова появится способность соображать. У меня лично ее уже не осталось.
— Прекрасная мысль, — пробормотала Бритт, и ее голова тут же склонилась на плечо.
Глаза у Романо закрывались сами собой. Засыпая, он успел все же порадоваться, что отправился в это путешествие: Бритт Хэймар предстала перед ним в несколько ином свете. Пусть ее убеждения и основаны на довольно спорных выкладках — зато она чистосердечна в своих пристрастиях.
Он покосился на попутчицу. Ее грудь от глубокого спокойного дыхания мерно поднималась и опадала. Погрузившись в глубокий сон, Бритт по-детски обхватила раненое плечо. Вдруг она непроизвольно дернулась и сползла в сторону Романо. Ее голова клонилась все ниже, пока не успокоилась на плече у священника.
Романо осторожно пристроил вспотевшие ладони на коленях и прикрыл глаза. Темноту вновь заполонил образ Марты. Какие только усилия он ни прилагал, но все-таки не смог вы травить воспоминание о ней, не мог избавиться от фантазий, как бы устроилась его жизнь, будь она рядом. Где-то в подсознании засело тиранящее душу озлобление на мать. Он не раз пытался оправдать случившееся, следуя наставлениям Тэда, увещевавшего своего подопечного: «Возможно, Господь направил свой промысел на приведение тебя к священству, где ты можешь воздействовать на столь многие судьбы». Но, несмотря на все усилия, Романо так и не примирился с тем, что произошло.
Наконец улыбчивое лицо Марты растаяло в сгустившемся тумане, и Романо ощутил, что подстраивает дыхание под тихие теплые волны, колеблющие его плечо.
41
Агент Том Катлер жевал уже второй по счету питательный батончик, припрятанный для подобных случаев в одном из ящиков письменного стола. Ссутулившись, он сидел за компьютером и просматривал свежие донесения своей рабочей группы. Его жену Мэгги такой поворот событий, конечно, не обрадует, ведь Катлеру вновь придется засидеться здесь до глубокой ночи, а может, и до самого утра. Однако его не покидало предчувствие, что смерти священников продолжатся, а ему предстояло как можно быстрее нейтрализовать их инициатора.
Его агенты опросили всех соседей Бриттани Хэймар, но лишь один видел, как она куда-то уходила с дорожной сумкой. Домой профессор до сих пор не вернулась и пока оставалась единственной свидетельницей по делу минимум о двух убийствах. Далее, покушение на нее… Дело грозило обернуться порядочной путаницей. Как только скандальные подробности о покойниках со стигматами попадут в колонки новостей, вокруг этой истории поднимется немыслимая шумиха. Бюро начнут осаждать звонками чокнутые, помешанные на всякого рода тайнах.
В кабинет Катлера с кипой бумаг вошел Донахью:
— Том, мы вычислили Хэймар.
— Отлично! — Катлер схватился за пиджак. — Пошли, надо немедленно ее допросить.
Донахью жестом остановил его и свалил бумаги на стол:
— Не спеши, Том, сегодня нам не удастся с ней встретиться. Она сейчас летит в Вену.
Катлер немедленно достал мобильник:
— Вена как раз недалеко от аэропорта Вашингтон-Даллес. Поручи пока агентам из местного филиала Бюро задержать ее прямо в аэропорту, а я зарезервирую нам билеты до Даллеса.
— Боюсь, что ее Вена не в Виргинии. Хэймар летит в Австрию.
— Черт! — Катлер хотел убрать телефон, но передумал: — Закажи мне билет на ближайший рейс до Австрии, а я буду звонить в Центральный федеральный штаб. Попробую добиться, чтобы Интерпол выделил мне агента для встречи в аэропорту Вены. Мы не можем предоставить им достаточно оснований для ареста Хэймар, но по крайней мере они могут засечь ее и вести до моего прибытия.
— Кажется, до завтра рейсов туда не предвидится. — Донахью указал на верхний лист в кипе, сваленной на стол Катлера. — Взгляни для начала вот сюда. — Пальцем он ткнул в распечатку, переданную из аэропорта: — Отец Джозеф Романо летит тем же самолетом.
— Дьявол! — Катлер шлепнул себя ладонью по лбу: — Неужели теперь и его кокнут?
42
Чарли захлопнул том «Утерянных христиан», схватил кружку с кофе и отъехал на стуле от компьютера.
— Уф, я-то думал, что как только закончим универ, так навсегда позабудем про ученье.
— Никакое это не ученье, — хохотнула Карлота, — а сплошное развлеченье.
— Угу, развлеченье… — Чарли отхлебнул из кружки. — В общем, теперь ясно, что профессорша Хэймар пошла по скользкой дорожке.
Карлота пополнила распечатками последних статей Бритт Хэймар стопку бумаг у своего компьютера.
— Я делала заметки по ходу наших обсуждений. Прослеживается явная тенденция: эта дорожка уводит профессора все дальше от доктрины ортодоксальной церкви.
— Думаю, все началось с «Утерянных христиан», — предположил Чарли. — С тех пор она окончательно увлеклась гностическими Евангелиями, стала не в меру интересоваться всякими ритуалами, тайнами, поисками гнозиса или абсолютной истины через учение Христа.
— Что и вылилось в очередной опус. — Карлота взяла со стола книгу «Святой Павел — апостол, ходивший опричь Христа». — Он весь напичкан сомнениями в истинности основных положений христианства. Здесь утверждается, что именно Павел увел зарождающуюся церковь от учения, согласно которому спасение достигается благодаря знаниям, почерпнутым из проповедей Христа, и добрым делам. Взамен он насадил убеждение, что спастись можно, только уверовав в Иисуса как в Спасителя, ставшего Христом через распятие и воскресение.