Страница 3 из 7
— Я об этом подумаю, — лениво пообещала она.
Громила отпер и распахнул дверь. При тусклом, неестественном свете свисающей с потолка красной лампочки я разглядел комнату почти идентичную той, в которой находилась Фран, за одним существенным исключением. В этой комнате не было мебели, если не считать соломенного матраса на голом полу с темным бесформенным бугром посредине. В целом комната напоминала начальный кадр из фильма ужасов, основанного на одном из классических рассказов Эдгара Аллана По.
— Джонни! — позвала Миднайт и тут же понизила голос до почти злорадного шепота: — Иди-ка сюда, Джонни. Я хочу послушать тебя еще.
В центре соломенного матраса темный бесформенный бугор резко вздрогнул и медленно пополз к открытой двери. Когда он приблизился, я сообразил в ужасном оцепенении, что это был мужчина, с большим трудом ползущий на четвереньках. Я взглянул на Миднайт и заметил садистские искорки, горящие в ее терновых глазах, в то время как она наблюдала за моей реакцией. Затем я заставил себя вновь посмотреть вниз на приближающееся к нам пресмыкающееся.
Мужчина был обнажен до пояса, и спина его была вся исполосована множеством выпуклых синевато-багровых рубцов, немо свидетельствующих о многочисленных диких избиениях. Он приподнял голову, и я увидел изможденное лицо с всклокоченной недельной щетиной, с глазками, глубоко съежившимися в глазных впадинах и с ужасом глядящими на Миднайт, словно у жестоко побитой собаки.
— Не надо больше, — визгливо пробормотал он, — пожалуйста, не надо! Вы обещали, что после того, как я расскажу вам все, вы мне ничего не сделаете!
Миднайт облизала нижнюю губу, усмехнулась мне в глаза и хрипло сказала:
— Дэнни, познакомься с Джонни Бенаресом. Он был очень крутым парнем, когда прибыл сюда неделю назад.
— Пожалуйста, — прохныкал мужчина.
— Джонни! — Она выставила свою правую ногу вперед, пока мысок черной сатиновой тапочки не оказался прямо под его носом. — Поцелуй.
Его губы издали еле слышный хлюпающий звук, когда он покорно склонил свою голову. Я с омерзением отвернулся и заметил направленный на меня пристальный, немигающий взгляд головореза, который, казалось, раздумывал над чем-то действительно важным.
— Бенарес выдержал только четыре дня прежде, чем раскололся, — на ее лице появилось злобное, знающее выражение, свидетельствовавшее о том, что она приняла свое важное решение. — Ты бы выдержал не более двенадцати часов, Бойд.
— Джонни Бенарес, — охотно представилось пресмыкающееся, — из Детройта.
— Расскажи, что ты делал в Детройте, — безмятежно попросила Миднайт.
— Я сказал тебе всю правду, честно! — захныкал он.
— Я знаю, — ответила она. — Но я хочу, чтобы ты рассказал это снова мистеру Бойду.
— Я работал на «Большого» Элла Джоргенса, пока его не прихватили агенты ФБР, — пробормотал он. — С тех пор я работал по собственному выбору.
— Но чем ты занимался, Джонни? — настаивала она.
— Наемный убийца, — безучастно ответил он. — Выполнил несколько заданий. В паре убийств стоял на стреме…
— Расскажи о своем новом деле, — предложила она, — с того момента, как ты впервые услышал об этом, и до твоей встречи с Луисом здесь, в Нью-Йорке.
— Этот Луис, — лицо Бенареса исказилось болезненной гримасой неприкрытой ненависти, — как только я доберусь до этого вшивого Иуды, я… — он отчаянно завизжал, когда низкий каблук туфли Миднайт врезался в его переносицу.
— Забудь о Луисе, — проворчала она, — и рассказывай свою историю.
— Знамо дело, — Бенарес сглотнул слезы. — Это случилось с месяц назад, может быть, раньше — не помню, сколько я нахожусь уже здесь, — мне позвонил Бен Арлен. Он сказал, что Макс Саммерс ищет хорошего профессионала для особой работы и попросил Бена найти самого лучшего наемного убийцу. — На какой-то миг он с гордостью приподнял голову. — «А кто лучше Джонни Бенареса?» — сказал Бен. Я сказал: «Хорошо», поскольку знал, что Саммерс — пахан и что слабого дела он не организует. Бен сказал о'кей, он сообщит Саммерсу, а тот свяжется со мной.
Примерно через неделю я получил по почте письмо с тысячью баксов. В нем говорилось…
— Письмо у меня, — оборвала его Миднайт. — Забудь о нем, Джонни. Ответь еще на пару вопросов.
— Как прикажешь, — охотно отозвался он.
— Бен Арлен тоже собирался принять участие в этом деле?
— Нет, — он решительно покачал головой. — Бен отправился на лето на юг, во Флориду. У него там неплохой маленький рэкет, с которого он имеет денежку, достаточную, чтобы провести зиму под солнцем.
— Ты когда-нибудь встречался с Максом Саммерсом?
— Нет. Но я, знамо, слышал о нем, — быстро проговорил Бенарес. — Нет круче пахана, чем Макс. — Он увидел приближение к своему лицу каблука Миднайт и в отчаянии вскрикнул: — Кроме тебя, Миднайт! Ты круче его!
— Никогда не забывай об этом. Ты когда-нибудь работал в Чикаго, Джонни?
— Никогда.
— Ты знал кого-нибудь, кто когда-либо работал на Саммерса?
— Нет.
— Думаю, этого достаточно, — она кивнула самой себе. — Ты можешь вернуться в свою клетку, Джонни.
— Миднайт! — Он опять приподнял голову с отчаянно умоляющими, налитыми кровью глазами. — Что еще тебе нужно от меня? Почему ты не хочешь меня отпустить? — Он увидел неспешное движение громилы, и голос его сразу сломался: — Тогда, ради Бога, повесь здесь нормальную лампочку! Этот вонючий, проклятый красный… красный… красный…
Громила просунул свою ногу под грудь Бенареса и пнул так, что тот откатился в глубь комнаты, затем закрыл и запер дверь.
— Вернемся наверх, Дэнни, — предложила Миднайт. — Мне необходимо выпить, и думаю, вам тоже.
— Не так, как Бенаресу, — проворчал я.
— Только не жалейте этого маленького, дешевого подонка Джонни, — добродушно проговорила она. — Вы думаете, он поступил бы иначе с вами или со мной, если бы мы оказались в его руках?
— Человек имеет право на человеческое отношение к себе, — ответил я, и эти слова показались глупыми мне самому.
Она презрительно пожала плечами и стала подниматься по лестнице. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Мы вернулись в комнату соблазнения, и она указала мне в сторону шкафчика с напитками:
— Налейте мне горькой, Дэнни.
— Ваше высочество! — я вежливо поклонился.
Уголки ее рта изогнулись, и она наградила меня долгим взглядом. Затем повернулась, мягко притворила дверь и заперла ее на ключ. Я прошел к винному шкафчику и приготовил напитки — горькую дли нее и виски со льдом для себя. Когда я повернулся, она отошла от антикварного столика с конвертом в руке и села на диван. Повелительным жестом пальца она пригласила меня присесть рядом с ней на белую кожаную обивку, передала мне конверт в обмен на стакан. Он был адресован Дж. Бенаресу в гостинице в Детройте. Внутри находился листок дешевой бумаги с напечатанным на машинке и неподписанным посланием:
«Будьте в Суинбэрне, штат Айова, не позднее 26 октября. Поселитесь в гостинице «Скотовод» под именем Джонни Дугуд и ожидайте связи. Деньги на расходы прилагаются».
— В конверте была еще тысяча долларов, — небрежно пояснила Миднайт. — Бенарес решил, что у него остается еще достаточно времени до поездки в Айову и что он может пропить большую часть тысячи в Манхэттене.
— И сегодня двадцать третье, — подытожил я.
— У вас навалом времени, Дэнни, — сказала она все тем же небрежным тоном. — Это ведь не такое уж и сложное задание, вы же понимаете? Всего-то и делов — поступить так, как сказано в письме. И как только вы узнаете о деле, задуманном Максом, потихонечку исчезнете оттуда.
— Вы шутите? — сердито проворчат я.
— Если выдумаете, что я шучу хоть немного, — огрызнулась она, — вам следует заглянуть еще раз в подвал.
— О'кей, — устало проговорил я. — Давайте разберемся в деталях. С самого начала у меня никуда не годные шансы на исполнение роли Джонни Бенареса. К тому же неужели вы думаете, что Макс Саммерс — если он планирует действительно крупное дело — позволит кому-нибудь скрыться после того, как он расскажет о нем?