Мировой кризис

Тимоти погрузился в изучение обширного спортивного раздела в «Таймс», доктор вынул из саквояжика нью-йоркский журнал «Терапевтический вестник».

Если мистер О'Донован был «природным» американцем (его предки-ирландцы эмигрировали в Новый Свет сто двадцать пять лет назад и поначалу обустроились в Луизиане, затем перебравшись в Техас), то господин Шпилер натурализовался в САСШ меньше двух лет тому, вскоре после истории с кладом. Возвращаться в Германию было бессмысленно и опасно — концессионеров разыскивала полиция, вдобавок они не только пренебрегли законом, но и наступили на ногу радикальной организации социал-демократов, а кроме того, смертельно поссорились с людьми, называвшими себя представителями некоего «Сионского приората».

Лорд Вулси и остальные решили, что бросать товарища в одиночестве в чужой стране — бесчестно, а потому Джералд одолжил доктору крупную сумму для покупки частной практики или места ординатора в хорошем госпитале, а Тимоти через имевшего влияние в конгрессе штата папашу, нефтепромышленника и миллионера Дугала О'Донована, поспособствовал быстрому получению гражданства САСШ и врачебной лицензии.

Таким образом repp Шпилер, подданный его величества кайзера Вильгельма II, превратился в мистера Спайлера, как его фамилия произносилась американцами — гражданина Североамериканских Соединенных Штатов и добропорядочного налогоплательщика. Курт приобрел одну практику на двоих с доктором Луисом Кридом (познакомились в Далласе) и навсегда обосновался в Техасе. Жаловаться не приходилось — за неполные два года трудолюбивый и внимательный доктор Спайлер заслужил в городе хорошую репутацию, купил небольшой дом и даже подумывал о женитьбе на дочери солидного аптекаря Эрвина Дитца, тоже эмигранта из Германии.

Долгосрочные планы пришлось отложить — восемь дней назад примчался взъерошенный Тимоти и положил на стол доктора срочную депешу из Лондона. Судя по контексту, лорд просил помощи. Шпилер немедленно нашел себе замену, извинился перед господином Кридом, сообщил ему, что уезжает «посемейным делам» в Европу и вернется минимум через месяц. Затем Тимоти и доктор добрались до Нью-Йорка и весьма удачно купили билеты на «Титаник», который отплывал в Ливерпуль через Шербур тем же вечером. Это показалось им символичным — как-никак «Титаник» был своеобразным крестником концессионеров.

…Шербурский экспресс промчался по мосту через Сену и начал снижать ход. За окнами мелькали кварталы северной части Парижа. До прибытия на вокзал дю Нор оставались считанные минуты.

— Чемоданы сразу отправят в Кале, — напомнил доктору Тимоти, выходя из купе. — Сейчас берем экипаж и едем за нашим увальнем. Если откажется — получит в рыло, это я обещаю.

— Тим, пожалуйста, следи за лексикой! Мы в Париже, а не в Далласе или Хьюстоне!

— Как скажете, док. Вроде французский язык я еще не забыл, в Оксфорде его вбивали намертво.

— В Гейдельберге тоже…

Рессорная коляска с мягкими кожаными сиденьями направилась по бульвару Сен-Мартен к площади Республики, возница свернул к Тамплю. Вот и знакомое бежевое здание в четыре этажа с обязательной мансардой. Богатая вывеска гласит: «Банковский дом Монброн ле Пари». У парадного входа в главную контору банка прохаживается высокорослый представительный швейцар с пышными седыми бакенбардами и двумя медалями на пестрых ленточках за франко-прусскую войну.

— Пропгу вас, мсье, — швейцар поспешил открыть забранную дорогущими зеркальными стеклами тяжелую дверь. Сразу видно, семейное предприятие Монбронов отнюдь не бедствует, наоборот, недавно в доме сделан ремонт, подновлен фасад, рамы заменены, в отдушинах установлены электрические вентиляторы. — Пройдите прямо, к господину управляющему.

На первом этаже — обычное присутственное место, таких банков сотни и тысячи во всех городах

Европы, России или Америки. Непременные окошки с надписями «старший кассир» или «нотариус», величественная стойка красного дерева — тут обитают администратор и ответственные клерки, прохаживаются два охранника-жандарма в круглых кепи с лаковым козырьком. Однако по сравнению с унылыми провинциальными конторами где-нибудь в Неваде или Небраске здесь уютно: красивая и удобная мебель для отдыха посетителей, маленький буфет, где можно купить кофе, круассаны и минеральную воду, пол вымощен цветными мраморными плитками, на стенах картины с пейзажами. Пальмы и фикусы в керамических кадках. Ни единой пылинки.

Бессменная хозяйка, мадам Жюстин де Монброн, справедливо полагает, что человеку должно быть приятноприходить в банк — постоянные клиенты должны чувствовать себя здесь как дома, а те, кто появился впервые, обязаны ощутить заботу о себе, дабы впоследствии вновь и вновь возвращаться. Бизнес и сервис неразделимы, как выражаются в САСШ, хотя в американской глубинке вроде Небраски или Аризоны никто не станет тратиться на такую роскошную обстановку — чем проще и быстрее, тем лучше.

— Добрый день, господа, — пожилой администратор величественно и уверенно выдвинулся навстречу потенциальным клиентам. Этих людей (явные иностранцы!) он видел впервые — что ж, прекрасно! — Огюстен Флери, управляющий филиала, к вашим услугам. Чем могу быть полезен?

Тимоти незаметно подтолкнул локтем доктора — Шпилер умел говорить красивее. Часы на стене начали отбивать половину второго дня.

— Бонжур, мсье, — коротко поклонился доктор, приподняв шляпу. — Нам необходимо срочно увидеться с директором. Господин Робер де Монброн на месте? Примите визитные карточки.

Два картонных квадратика перекочевали в ладонь мсье Флери.

— Дело очень срочное, — добавил Тим с кошмарным акцентом.

— Я искренне сожалею, но придется подождать. Сейчас время обеда. Не сомневаюсь, господин директор вас непременно примет спустя час. Вы можете отдохнуть и…

— Мсье, повторяю, дело не терпит отлагательств, — настаивал Шпилер. О эта ужасная французская традиция, обедать не в шесть-семь вечера, а вскоре после полудня! Нация обжор! — Извольте немедленно передать визитки.

— Речь идет о десятках миллионов, — с техасской непринужденностью приврал Тимоти.

Иностранцы выглядели уверенно и казались обеспеченными людьми. Вдруг действительно что-то серьезное? Флери кивнул мальчишке из числа прислуги, передал ему карточки, и юнец мигом скрылся за боковой дверью, ведущей на второй этаж, где находились кабинеты руководства банка, комнаты с частными сейфами и обширный бухгалтерский отдел.

— Пожалуйста, присядьте, — сказал администратор. — Я распоряжусь, чтобы вам приготовили ко…

— Просят явиться тотчас, — парень стремглав промчался через фойе. Едва не поскользнулся на гладком мраморе. — Приказали проводить.

Огюстен Флери зыркнул на охранника — он обязан был проследить за странными посетителями вплоть до кабинета господина де Монброна. Безопасность и внимательность прежде всего, этого требует сам мсье Робер и госпожа директриса, его досточтимая матушка. Никакого риска ни при каких обстоятельствах! Репутация одного из самых надежных банков Франции обязывает — происшествия недопустимы!

Поднялись по лестнице, позади шел усатый жандарм — государственная полиция охраняет только солидные конторы, заключающие недешевые контракты с жандармским управлением Парижа и выплачивающие жалованье охране за свой счет. Вышли в длинный широкий коридор второго этажа, окна выводят во двор с пышным палисадником.

Начищенная бронзовая табличка на двустворчатой высокой двери. Надпись гласит: «Робер де Монброн. Директор». Полтора года тому всемогущая маменька позволила ставшему взрослым сыну занять высокий пост — начальника центральной конторы «Монброн ле Пари»! — и ввела отпрыска в совет директоров банка! Ничего себе! Видать, плакса Роберчик и впрямь вырос.

Мальчишка аккуратно постучал. Из-за двери донеслось громкое:

— Минуточку! Буквально одну минуточку!.. Потрудитесь подождать!

— Да он спятил, — по-английски сказал Тимоти и толкнул дубовый притвор с круглой бронзовой ручкой. — Робер, так нельзя встречать старых друзей!