Счастливые дни в аду

– Дамблдор прав, сэр, – спокойно встал Патил. – Он не совершил никаких грехов, и мы не имеем права задавать ему никаких личных вопросов, пока он не будет волен охотно на них отвечать.

Фадж стал мертвенно-бледным.

– Вы защищаете Пожирателя Смерти?

– Бывшего Пожирателя Смерти, министр, который был оправдан Уизенгамотом пятнадцать лет назад.

Их ссору прервал внезапный стук.

– Войдите! – сказал Дамблдор. В комнату вошли два идентификатора.

– Мы сделали это, министр.

– Да? – нетерпеливо спросил Фадж.

– Мы официально установили, что мертвый мальчик – определенно сын Лили Эванс и Джеймса Поттера, родившийся в Хогсмиде 31-го июля 1980 и умерший 31 июля 1995. Вот разрешение на похороны, – он вручил документ директору. – Вы должны похоронить его через два дня. Мы наложили на него консервирующее заклинание, так что никакие части его тела не могут быть удалены и использованы для незаконных целей. Его большой палец будет опечатал министерством и официально охраняться следующие две недели, пока потенциальные магические способности не уйдут из трупа.

Холодная, бессердечная речь причинила боль Снейпу. Труп! Они говорили о Гарри! Не о ЧЕМ-то, что может быть использовано для «незаконных целей»! Он дернулся, но он все еще был привязан к креслу.

– Хорошо, – кивнул Дамблдор. – Тогда, я думаю, мы закончим.

Они группой двинулись к двери, и в следующий момент Снейп обнаружил, что он в кабинете один, привязанный к креслу, неспособный двигаться. Проклятье! Дамблдор состарился… но, надо надеяться, он мгновенно вернется. По крайней мере, он был один, представители министерства ушли.

Он снова закрыл глаза, и снова у него в мозгу появилось лицо Гарри, словно он сидел рядом, ожидая от него утешения, признательных слов… По крайней мере, он не отвергал теми словами ребенка. По крайней мере, он умер, зная, что Снейп принял его и беспокоился о нем…

Сердитый голос прервал его мысли.

– Ну, теперь ты счастлив, не так ли? – безжалостно набросился на него горький голос.

Снейп открыл глаза, и все его тело немедленно напряглось. Перед ним стоял Блэк, на его лице смешались ненависть и печаль. Снейп старался встать перед ним, но магические путы крепко привязывали его к креслу. Проклятье! Рот Блэка изогнулся в жестокой улыбке.

– Я не счастлив, Блэк. Нисколько, – ответил мастер зельеварения на вопрос сквозь сжатые зубы. «Жидкий Империус», как кто-то однажды назвал Веритасерум. Да, это так. Министерство, как ни удивительно, не считало его использование непростительным. Свет использовал вариант Империуса, чтобы управлять любым, кто его принял.

– Возможно, тебе не нравится твое нынешнее положение и это расстраивает тебя, не так ли, сальный слизняк? Ты связан, а я свободен?

Гарри был неправ насчет Блэка. Поганый пес был жестоким и отвратительным ублюдком, ничем иным, и он снова должен был отвечать.

– Да, я ненавижу тебя и ненавижу эту ситуацию, Блэк, но я не расстроен из-за этого, – он начал покрываться потом в беспомощной борьбе, поскольку он прилагал усилия держать рот закрытым. Напрасно. Сыворотка была еще слишком сильна.

– Действительно? – беспощадная улыбка на лице его заклятого врага расширилась. – Почему? Твоя мечта осуществилась. Гарри мертв, в мире больше нет Поттеров. Ремус умирает, целители думают, что он не переживет ночь, – когда Блэк начал сердито вопить, Снейп внезапно заметил на ненавистном лице признаки боли. – Министерство преследует меня. Питер предал нас. И ты НЕ счастлив! Почему, Снейпи, расскажи мне! Этого тебе недостаточно? Извини, я не убью себя перед тобой, чтобы только выполнить твои желания! – в конце Блэк кричал во все легкие.

Перед ответом Снейп подумал, что поведение Блэка было таким, словно он тоже принял сыворотку. Все его боли и опасения раскрылись перед ним, и он почувствовал жалость к мужчине.

– Я не хотел, чтобы Гарри умер, – спокойно ответил он, больше не борясь с этими словами. – Я старался спасти его, но потерпел неудачу. И я сожалею о Люпине…

Глаза Блэка расширились в полном недоверии. Затем он шагнул ближе и схватил Снейпа за плечо.

– Что это, мерзавец? – теперь его тон был угрожающим. – Это – твоя новая игра в любящего и заботливого мастера зельеварения Хогвартса?

– Отпусти мое плечо, Блэк. Я не шучу. Разве ты не понял, что я вынужден правдиво отвечать из-за этой проклятой сыворотки, а ты заставляешь меня выплескивать мои чувства к тебе, поганый ублюдок?

Это прозвучало весьма забавно. Сказать «поганый ублюдок» совершенно нейтральным тоном… Блэк был озадачен.

– О, Боже мой… – прошептал он. – О, нет… Нет… Какой же я идиот…

Он поднял палочку и указал на Снейпа. Тот удивленно поднял бровь. Блэк хотело убить? Он сделал бы ему одолжение, но… нет.

– Либеро, – сказал Блэк, и волшебные веревки исчезли. Снейп, однако, не шевельнулся.

– Ну? – спросил Блэк через несколько минут. – Чего ты ждешь? Подойди, ударь меня, идиот! – нервно заорал на него анимаг. Снейп в изумлении покачал головой. Он не мог понять цель Блэка.

– Почему я должен тебя ударить? – Да, у него было много причин, но ему было действительно любопытно объяснение пса.

В свою очередь, Блэк был сбит с толку.

– Потому что я напал на тебя и воспользовался преимуществом твоего положения, Снейп. Конечно, ты заметил, что… – мужчина отвернул лицо.

– Вопросы? – голос мастера зельеварения все еще был спокойным.

– Я не планировал этого… Я только не сообразил, что сыворотка… Извини.

– Что?.. – конечно, он неправильно понял последнее слово. Он должен был вымыть уши. Или пытки…

– Я знаю, что значит… быть допрашиваемым. Быть вынужденным отвечать на вопросы о вещах, о которых не хочешь думать, или слишком для тебя личных… так что извини, Снейп. Я, как ты сказал, был проклятым ублюдком.

«Я думаю, что если Вы однажды решите дать ему шанс… он извинится…» – отозвались эхом у него в голове слова Гарри. Гарри был прав. Гарри сказал это, и он был прав. Эмоции снова затопили его, он опустил голову и закрыл лицо руками. Гарри…

– В чем дело, Снейп? – теперь голос Блэка был обеспокоенным, но проклятый пес не понял, что Снейп все еще был под действием сыворотки. Он застонал, но, тем не менее, ответил на вопрос.

– Гарри… Гарри сказал мне, что ты извинишься, если я дам тебе шанс сделать это… Он был прав… но он мертв… – пробормотал он сквозь ладони.

– Ты… ты разговаривал там с ним? – в голосе Блэка было явное недоверие. Боже, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поступал как такой мерзавец?

– Конечно, идиот. Мы две недели были в одной камере.

– И как… что…

Снейп усмехнулся.

– Сыворотка не сможет работать как следует, пока та не задашь ясные и прямые вопросы…

– О, нет… – Блэк понял, что снова спрашивал Снейпа. – Я только…

– Ты – полный идиот, Блэк.

Блэк вздохнул, кивнул и поднял взгляд на Снейпа.

– Ты любишь Гарри, – сказал он. Это не было вопросом, подумал Снейп, Блэк был осторожен в этом. Так что он мог ответить на это свободно, если хотел. Снейп на мгновение задумался.

Так что он предполагал сказать? Да, конечно, он любил Гарри. Кроме того, он научился любить мальчика, пока они были вместе, но… это не было дело Блэка, не так ли? Гарри умер и…

Гарри умер. А Блэк тоже любил ребенка. Он потерял Гарри точно так же, как и Снейп. Он также горюет. В конечном счете, он имел некоторое право узнать ответ.

И он мог спросить прямо, но не сделал этого. Он заслужил знать. По крайней мере, часть. Определенно, не слишком личную часть.

– Да, я любил его. Мы достигли согласия, когда я увидел, что он выдержал боль и пытки, и я изменил свое мнение о нем. Он вел себя, как взрослый. Он был очень сильным. Блэк, я никогда не видел, чтобы кто-нибудь вел себя так смело, как он. И… и он умер в последний момент, когда свобода была уже так близка… – он опустил голову, сказав последние, тихие слова. – Я не смог спасти его Блэк. Это была моя вина…

– Э… Я… я не думаю так, Снейп, – пробормотал Блэк и покраснел. – Вас было только двое против главных сил Волдеморта.