Страница 2 из 25
Наконец Джейси пристегнула ремень безопасности и, подняв сотовый телефон, набрала номер, который помнила наизусть.
Тэйбор ответил сразу же. Она сказала ему, что ее не будет сегодня, она, мол, занята расследованием.
По сути, так оно и было. Джейси знала только один способ решить проблему и намеревалась изучить создавшуюся ситуацию совершенно так же, как исследовала любую незнакомую тему: она просмотрит все, что пишут по этому поводу эксперты, прежде чем попытается составить собственное мнение. По такому важному предмету, как материнство, должно существовать множество экспертов.
Она только сожалела, что сказала боссу не всю правду: Тэйбор, конечно, скоро узнает о ее беременности, но он был ее другом.
И все же пока не следует рассказывать ему о том, в какую переделку она попала. Том должен услышать эту новость первым. Какие бы фантазии ни выворачивали ее наизнанку, каковы бы ни были ее соображения, он должен узнать, что ему предстоит стать отцом. Ее ребенок заслуживает отца. Но сейчас с этим, конечно, можно повременить. Джейси была слишком растерянна, чтобы взглянуть в лицо мужчине, который оставил ее в беде. В пятницу, она расскажет ему в пятницу, через четыре дня.
Лучи солнца проникали сквозь жалюзи на окне кабинета, ложась полосами на серое покрытие пола, угол стола и плечо человека, сидевшего за большим металлическим столом.
За окном стояла послеполуденная пятница. На столе, заваленном документами, были аккуратно разложены обычные канцелярские принадлежности, а сбоку пристроена черная ковбойская шляпа «стетсон». Кроме того, половину стола занимал компьютер. На полке позади человека находилось несколько стопок бумаг, а также четыре семейные фотографии в латунных рамках. Еще один снимок, большего размера, стоял в центре стола. Эти фотографии были единственными цветными пятнами в серо-мрачном кабинете следственного отдела Главного полицейского управления.
Том Расмуссин редко задерживался за рабочим столом на целый день, но этим утром он появился здесь еще до восхода солнца и оставался в кабинете весь день, пытаясь справиться с накопившейся бумажной работой, чтобы отправиться с братом на уикенд.
Впрочем, в сегодняшнем раннем появлении не было ничего странного: обычно он работал сутками. И не было никого, кто бы против этого возражал.
Расмуссин просматривал последний рапорт, когда дверь кабинета открылась. Он взглянул на вошедшего, и уголки его губ дрогнули.
– А что, в следственном отделе уже нет никакого контроля?
На мужчине, появившемся в безупречном кабинете Тома, были драные джинсы и черная выцветшая футболка с неприличной надписью по-испански, на щеках темнела трехдневная щетина. Засаленная пестрая бандана на лбу не позволяла каштановым космам падать на глаза.
– Как я выгляжу, братишка? Сегодня даже нижнее белье сменил.
Том откинулся в кресле.
– Удивляюсь, что на тебе вообще есть белье. Может, тебе сгонять к родителям и выяснить их мнение о своем туалете?
– Думаешь, они устроили бы мне выволочку? – Брат Тома ухмыльнулся и, развернув стул задом наперед, оседлал его. – Уж кто-кто, а мама приняла бы и такое.
Рез попал в точку. После сорока одного года совместной жизни с копом Лидия Расмуссин разбиралась в тонкостях полицейской службы, в том числе и в работе тайных агентов.
– Даже футболку? – вздернул брови Том.
– Ага. Зато ты, – парировал Рез, – консервативен за двоих. У тебя есть хотя бы одна цветная рубашка?
– Давай-ка сбегай за кофе и перестань надоедать старшим, – проворчал Том.
– Смеешься? Пьешь эту гадость? – Рез пожал плечами. – Ну еще бы, ведь в своем следственном вы не обращаете внимания на такие мелочи. Ты скоро?
– Я освобожусь через пятнадцать минут, если ты немного помолчишь, – Том повернулся к компьютеру.
Помолчать Резу было бы нетрудно, но сидеть без движения – это совершенно невозможно. Через мгновение он вскочил и начал кружить по кабинету. Рез всегда говорил, что его брат получил все фамильное терпение, а он – обаяние.
Братья были похожи: оба унаследовали отцовскую костлявую фигуру и тот тип худого лица, который сделал знаменитым Клинта Иствуда поколением раньше, но во всем остальном они были абсолютно различны. У Тома почти черные волосы, у Реза – светло-каштановые. Кроме того, у Тома глаза стальные, почти бесцветные, тогда как у Реза добрые глаза кокер-спаниеля. Том холоден и замкнут; Рез – открыт и души не чаял в брате.
Рез подошел к окну и провел пальцем по перекладинке жалюзи.
– Знаешь, этот кабинет до отвращения чист.
– Пошли жалобу на уборщицу, – откликнулся Том, не поднимая головы, – пусть ее уволят за то, что она так хорошо делает свое дело.
Кабинет не просто чист, подумал Рез. Он стерилен. Как и вся жизнь Тома после смерти Эллисон. Невозможно представить, что могло бы выдернуть брата из полумертвого состояния, в котором тот пребывает с тех пор, как отступило первое горе.
Может быть, девчонка? Но Том слишком упрямый сукин сын. Рез прошелся вдоль стены, на которой были развешаны дипломы и награды брата.
– Хочешь, заскочим в тот веселенький данс-клуб?
Том, поморщившись, сверил что-то в своем рапорте с заметками в блокноте.
– Да уж, удовольствие! Взмокнуть и налакаться, а потом возвращаться с тобой домой, братец.
Рез пожал плечами – Тому и в голову не пришло, что ему необязательно возвращаться домой в компании брата. Том очень изменился с тех пор, как три года назад умерла его жена, но он и раньше был очень закрытым человеком. Рез представить себе не мог, чтобы тот мог привести к себе «ночную бабочку».
Раздался звонок внутреннего телефона. Том снял трубку и прижал ее подбородком к плечу, не отрываясь от компьютера.
– Слушаю. Расмуссин.
Рез прекратил гонки по комнате, с интересом наблюдая за своим обычно невозмутимым братом. Том выронил трубку, но подхватил ее прежде, чем она шлепнулась на пол.
– Что? – воскликнул Том. – Нет! Меня нет! Скажите ей… что я уехал. Я позвоню ей, когда вернусь. – Он швырнул трубку.
– Кто это был? – Рез улыбнулся.
– Никто! – Ответ Тома мог остановить кого угодно, но только не брата.
– Что-то мне не нравится это «никто». – Рез снова оседлал стул и явно веселился. – Похоже, ты избегаешь какую-то женщину.
– Не будь дурнее, чем есть.
Опять зазвонил телефон. Том схватил трубку.
– Что? – рявкнул он. Вдруг лицо его помертвело. – Пропустите ее наверх, – прорычал он и хлопнул трубкой.
– Фантастика, – осклабился Рез. – Я с нетерпением жду встречи с этой женщиной.
– Убирайся!
– Никоим образом. Я ни за что не хочу пропустить такое.
Конечно, Джейси и прежде бывала в Главном управлении полиции: то на пресс-конференциях, то получить информацию. Так что ей была знакома служба безопасности: и тяжелые стальные двери, которые разблокировал дежурный у входа, и визитка, прицепленная ею на блузку, и камеры наблюдения, как металлические пауки висевшие в каждом углу.
Правда, когда Джейси вышла из лифта, у нее предательски дрожали руки, но все ее чувства заглушала клокотавшая внутри ярость.
В кабинете Тома она никогда не бывала. Как и в его квартире, зато Том мог бы с легкостью описать свой путь в ее апартаменты.
Нет, сказала она себе, стискивая вспотевшими пальцами папку, будь справедлива. Он не врывался к тебе силой – ты сама пригласила его.
Джейси хотела его. С того еще первого раза, когда два года назад брала у него интервью. Она сразу увлеклась им. Джейси не отличалась застенчивостью, но потребовались месяцы, чтобы набраться храбрости и сказать ему, что он ей нравится.
Том был холодно-вежлив, объясняя ей, что она его не интересует. И все же, несмотря ни на что, у них сложились хорошие рабочие отношения – по крайней мере, насколько они могут быть хорошими между полицейским и репортером.
Время от времени Том подбрасывал Джейси информацию. Она тоже сообщала ему какие-нибудь факты или слухи. Вот так они и встречались, споря, кто у кого в долгу. В течение прошлого года они стали друзьями, или очень близко к тому.