А если ты ошибся?

Эйлин Уилкс

А если ты ошибся?

Глава первая

Сидящая против доктора женщина совершенно не соответствовала мягким пастельным тонам его кабинета.

Исследованиями доказано, что пациентов угнетает все холодно-белое и больничное, поэтому дизайнер использовал бледный персик для стен и приглушенные зеленые тона для покрытий – предполагалось, что такие цвета должны успокаивать.

Доктор Нордстром не сомневался, что общество Джасинты Кейтлин Джеймс может возбудить любого мужчину.

Она была слишком яркой в своем темно-красном топе и юбке безумной тропической расцветки. Слишком экзотична с этой цыганской гривой, миндалевидными глазами и пышным бюстом.

Внезапно лицо пациентки страшно побледнело.

– Мисс Джеймс? – окликнул доктор. – Вам нехорошо?

Собственное имя отозвалось в ушах так глухо, словно он звал ее из подземелья.

– Все в порядке, – машинально откликнулась она, сопротивляясь накатившему мраку и пережидая, когда пройдет головокружение.

За эти годы Джейси как только не называли; от настойчивой до настырной. Некоторые политики и копы величали ее не иначе как «чертов репортер», но даже ее противники соглашались, что она маниакально правдива в своих статьях и всей душой предана темам самых безнадежных дел и неудачников.

Коллеги из «Хьюстон сентинел» прозвали ее «лиходейкой», а однажды кто-то слышал, как босс в припадке благорасположения назвал ее лучшим журналистом штата по расследованиям. Но вот чего Джейси никогда не ожидала, так это что ее когда-нибудь назовут мамой.

Она прерывисто вздохнула. Сознание прояснялось, она обнаружила, что стоит посреди миленького кабинета доктора Нордстрома, а он сидит за своим огромным столом и с интересом разглядывает ее.

Лицо доктора было таким же младенческим, как у ребенка на картинке за его спиной. Достаточно ли он опытен, чтобы объяснить ей, что случилось с ее телом? Джейси не нравилось, что он так на нее смотрит. Она быстро оглядела кабинет, словно искала пути отступления.

Ее внимание привлекла картина, изображавшая дитя в утробе матери. И у ребенка и у женщины была бледно-розовая кожа.

Не такая, как у Джейси. Люди часто принимали ее за мексиканку, что, возможно, так и было. Этого она не знала. Ее смуглый цвет лица мог быть обусловлен и любой другой наследственностью – от Средиземноморья до бедуинов, – а зеленые глаза говорили о некоей интернациональности в ее генетическом прошлом.

– И когда же я должна?.. – Вопрос был вполне разумен. Похоже, она все же что-то соображает, хотя в голове оставались только мелькающие обрывки мыслей, которые она никак не могла ухватить.

– В марте.

– Конечно. – Нет, ее мозг явно не работает, раз ей не пришло в голову прибавить девять месяцев к единственно возможной дате зачатия.

Зачатия? Некоторое удивление отобразилось на ее лице, а рука скользнула по талии. Ладонь ощутила тепло тела сквозь натянутый трикотаж топа, который она выбрала, потому что ярко-красный напоминал ей о необходимости отваги… и сестру Мэри-Элизабет.

– Мисс Джеймс, не стоит расстраиваться. Пожалуйста, сядьте.

– Все в порядке, – опять повторила она. – Я просто… не знаю, что с этим делать.

Это было явным преуменьшением. Какой она будет матерью, если сама не имела родителей? Джейси тряхнула головой.

– Вы, должно быть, подозревали о своем состоянии, когда записывались на прием.

Но Джейси все еще не верила. Что и было одной из причин, по которой она не упомянула о подобной возможности сестре Мэри-Элизабет, когда навещала ее в прошлую субботу.

– Послушайте, – она повернулась, – полагаю, я знаю… но это кажется невозможным. Я не чувствую тошноты по утрам ни недомогания. И…

И ведь была только одна ночь, хотелось крикнуть ей. Это нечестно, несправедливо, хотя столь горестная мысль была более под стать переживаниям подростка, чем женщине в тридцать один год… Но, в общем, не была ли незапланированная беременность из разряда тех, что случаются с неосторожными малолетками? И чего никак не может произойти со здравомыслящей деловой женщиной, которая слишком уважает себя для случайного секса и которую никогда не соблазняла подобная мысль? Никогда, кроме той ночки, два месяца назад.

Причем она знала, что будет именно «ночка». Особенно, когда, уходя, Том сказал: «Это было ошибкой».

– …он предохранялся.

– Да, такой способ заслуживает доверия, когда используется с каким-нибудь кремом или пенкой. – Доктор Нордстром покачал головой. – Возможно, оболочка могла порваться или была неправильно надета. Люди, привыкшие к другим способам контроля за рождаемостью, иногда находят презервативы несколько сложными в употреблении.

Джейси кисло улыбнулась. Почему-то ей не показалось, что Тому нужен дополнительный опыт. Но он очень спешил. Разве нет? Она была почти уверена, что он так же отчаянно стремился к близости, как и она.

Воспоминания всплыли из глубин памяти, куда она их загнала. Ей не хотелось бы снова почувствовать то, что было той ночью. Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение, и услышала слова юного доктора:

– …нужно знать, во-первых, собираетесь ли вы сохранить беременность.

Сохранить? Господи! Ей вдруг захотелось сесть. Она вернулась к креслу, стоявшему напротив доктора, и села. Она даже не задумывалась… Именно с этого момента все, что сказал доктор, стало реальностью.

– Да, – уверенно сказала она. Ее рука прошлась по плоскому еще животу. – Я хочу ребенка.

Ее ребенка. Однако, несмотря на то, что опасения и страхи терзали Джейси, сомнений насчет ребенка у нее не было вообще.

– Очень хорошо. Мои предшествующие записи неполны, так что я должен задать вам еще несколько вопросов. Кто ваши родители?

– Понятия не имею. – Она широко взмахнула рукой. Ее прежний доктор – он уехал в прошлом году – знал о ней все; по правде говоря, ее страшно раздражал этот новичок, занявший его место. – Я выросла в приюте.

– Понимаю. – Он нахмурился, барабаня пальцами по столу. – Кроме того, медсестра сказала, что вы не назвали отца, мисс Джеймс. Ради здоровья малыша, как и вашего собственного, мне нужны кое-какие сведения об отце младенца, тем более что у вас отрицательный резус-фактор.

Значит, все-таки придется сказать Тому. Поскольку последние годы Джейси провела в борьбе за вскрытие и освещение истины, то по части уклонений и сокрытий дело у нее обстояло неважно. Господи, помоги!

– Мисс Джеймс?

– Дайте мне несколько дней, – пересилила она себя. – Я получу его медицинскую карту или заставлю зайти и заполнить все ваши бланки.

Когда она покинула доктора Нордстрома, в руках у нее был рецепт на витамины, талончик на следующий прием и пара красочных брошюр.

Был август, стояла жара. Пока Джейси пересекала стоянку, она вся взмокла. Сев в красный «мустанг» шестьдесят пятого года выпуска, она включила зажигание, чтобы заработал кондиционер. Нынче была высокая влажность, и салон больше напоминал сауну. Белая кожа сиденья даже сквозь хлопчатую юбку обжигала ноги. Джейси сидела, слушая радио. Мелодия «Бич Бойз», кумиров калифорнийских девчонок, несколько успокоила ее.

Когда Джейси было семь с половиной, сестра Мэри-Элизабет поселила ее в комнате, в которой жили еще три девочки, выделив верхнюю койку. Джейси часами лежала там и строила планы, какая у нее будет свадьба. Шикарная свадьба. Подвенечное платье с такой широкой юбкой, что Джейси с трудом пройдет в нем по церковному проходу. Потом она заживет в двухэтажном доме, где будет много всякой живности… О да, это были приятные грезы.

Она признавала, что ее «планы» не более чем фантазии, но это утешало ее.

Теперь Джейси пыталась вспомнить, мечтала ли она хоть когда-нибудь иметь ребенка. О щенке, да, она страстно мечтала. Но о крошечном человечке?.. Разве она когда-нибудь думала, что будет отвечать за маленькое беспомощное существо?..