Страница 128 из 145
Первый удар
Наконец терпение наше было вознаграждено. Мы дождались своего часа — настал день действий. Утром, сидя, как обычно, в засаде, мы издали заметили появившуюся на тропе группу людей. Через подзорную трубу я отчетливо различил: четыре вооруженных кариба конвоировали человек десять опутанных веревками негров и негритянок, привязанных к одному общему канату. Тихим свистом я подал знак тревоги.
Все свершилось в мгновение ока и точно по плану. Когда группа приблизилась к месту нашей засады шагов на пятьдесят, Мигуэль выскочил из зарослей на дорогу и, подняв руку, во весь свой мощный голос крикнул, чтобы они остановились. Захваченные врасплох карибы, а за ними и негры остановились как вкопанные. Секунды замешательства оказалось достаточно. Из чащи засвистели стрелы. С такого близкого расстояния мои верные воины не могли промахнуться, и все четыре кариба были сразу же уложены на месте, не успев даже издать стона.
Мы выскочили на дорогу, оттащили в чащу трупы и повели за собой связанных негров. Только отойдя от тропы шагов на сто, мы их развязали. Другая часть нашего отряда в это время быстро собрала оружие карибов и уничтожила на тропе все следы нападения. На все это потребовалось не больше десяти минут. Я подошел к освобожденным пленникам. Со мной были Мигуэль, Фуюди, Арасибо и, как всегда, неотлучный Арнак.
Негры стояли ошеломленные, не в силах понять случившегося. Спины их, особенно у старшего, были покрыты едва подсохшими струпьями — страшными следами истязаний и пыток. Среди них оказались четыре молодые девушки; судя по следам на спинах, их тоже не миновало истязание плетьми. Я велел Фуюди и Мигуэлю попытаться выяснить у этих людей, что с ними произошло и как они сюда попали.
Оказалось, это были рабы с плантации Бленхейм, расположенной в пятнадцати милях к югу от столицы Нью-Кийковерал и примерно в десяти милях от нас.
Плантатор и все члены его семьи, а также управляющие и надсмотрщики с такой неслыханной жестокостью обращались с рабами, что многие из них были готовы лишить себя жизни, а другие пытались бежать. Они слышали, что на реке Бербис, далеко на юго-востоке, в лесах, обосновалось немало беглых рабов. К ним-то и пыталась бежать отбитая нами группа. Однако карибы, рыщущие по лесам вокруг плантации, схватили их и теперь вели в столицу на расправу, надеясь на обещанное голландцами вознаграждение.
— Спроси, хорошо ли они знают, что ждало их в столице? — велел я Мигуэлю.
— Да, кажется, они кое-что знают об истязаниях и пытках… — ответил Мигуэль, переговорив со своими собратьями.
— Хорошо, скажи им тогда, что теперь они свободны и могут делать что хотят. Какие у них намерения?
Эти несчастные, совсем потерявшие голову от свалившихся на них бед, истерзанные побоями, вконец измученные голодом, сами толком не знали, чего хотят, и были готовы на все. У нас имелся с собой небольшой запас провизии, и я велел прежде всего их накормить. Утолив голод и жажду, они почувствовали себя немного лучше. Арасибо отыскал в джунглях какие-то травы, которые благодатно действовали на раны. У четверых убитых карибов имелись ружья, но оказалось, что только один из негров, самый старший, умеет пользоваться огнестрельным оружием. Ему я и дал ружье с пулями и порохом примерно на тридцать выстрелов. Все остальные негры получили луки, стрелы и по одному ножу.
Четыре молодые негритянки стояли чуть в стороне и настороженно прислушивались к нашей беседе, негромко перебрасываясь какими-то словами: похоже, о чем-то совещались. С явным любопытством они поглядывали на Мигуэля, такого же негра, как и они сами. Вероятно, именно он вызывал у них наибольшее доверие и вселял какие-то надежды. Наконец одна из девушек, как видно, посмелее других и знавшая голландский язык, приблизилась к нам и сказала, что она и ее подруги не хотят бежать с остальными в джунгли, страшась неизвестности и тягот пути. Они хотели бы остаться с нами, под его защитой — девушка указала рукой на Мигуэля.
Мигуэль был несколько смущен, но по его лицу проскользнула довольная улыбка. Надо сказать, что до сих пор и он сам, и его четыре друга-негра не были женаты. Теперь у них открывалась возможность наконец решить свои семейные проблемы. Я был этому искренне рад. Мигуэль бросил на меня вопросительный взгляд. Я с готовностью кивнул: я, мол, согласен. Мигуэль улыбнулся и попросил девушек отойти в сторону.
И тут вдруг вперед выскочил один из молодых невольников, тщедушный, с жестоко истерзанной плетьми спиной и до крайности истощенный. С яростью, которая привела нас всех в изумление, он громко запротестовал: это, мол, его девушка и он не хочет с ней расставаться.
Мигуэль заметно смешался, неуверенно взглянул на соперника, но, видя, что тот едва держится на ногах, вскипел, в свою очередь:
— Твои силы совсем уж на исходе, как же ты будешь ее защищать? А ведь вам предстоит трудный путь!
Несмотря на возмущение, Мигуэль не утратил, однако, чувства справедливости и обратился к девушке с вопросом, куда она хочет идти.
— С вами! Я хочу с вами! С тобой! — Юная негритянка крепко прижалась к Мигуэлю.
И тут в конфликт вмешался самый старый из негров. Он одернул не в меру разгорячившегося юнца, велев ему замолчать; в тяжком пути через джунгли к реке Бербис молодая и слабая девушка могла стать только лишней обузой. Парень смешался и умолк.
Прежде чем уйти, старик негр подошел ко мне и, видя, что я единственный здесь бледнолицый, обратился через Фуюди:
— Вы спасли нас от смерти! Скажи мне, как твое имя? Кому мы обязаны жизнью?
— Никто, даже вы, не должен о нас ничего знать.
— Мы слышали только об одном бледнолицем, способном на то, что свершил сегодня ты, но, говорят, он далеко, на реке Ориноко.
— Ты знаешь его имя?
— Да, его зовут Белый Ягуар…
— Но ты же сам говоришь, что он далеко отсюда…
Негр потупился:
— Да, это правда, он далеко отсюда!
Когда освобожденные негры, исполненные надежды и благодарности, покинули нас и никто из них не явился обратно, мы, дождавшись ночи, вернулись на шхуну, довольные проведенной операцией. Симаре я временно поручил заботу о четырех негритянках. Она быстро с ними сдружилась.
Второй удар по карибам
Молодые негритянки, окруженные всеобщим доброжелательством и заботой, уповая на лучшее будущее, постепенно приходили в себя и час от часу хорошели. В течение каких-нибудь трех дней они полностью оправились. Как глава отряда я пожелал своему другу Мигуэлю и трем его собратьям счастья с обретенными подругами жизни.
От засад на лесной тропе мы не отказались. Однако в течение ближайших дней ничего заслуживающего нашего внимания на дороге не появилось.
К счастью, теперь, после захода солнца, с Атлантики до нас долетали свежие ветры, и ночи стали несколько прохладнее. Это позволяло с головой укутываться в одеяла и тем самым хоть как-то спасаться от вампиров, которые никак не хотели оставить нас в покое. Кто спал крепко, не сбрасывая с себя ночью одеял, просыпался целым и невредимым, у кого же во сне из-под одеяла обнажался пусть самый крохотный участок тела — чаще всего нога — лужа крови под гамаком говорила о ночном разбое крохотных чудовищ. Кровопийца-вампир, эта маленькая летучая мышь, никогда не будила жертву, совершенно безболезненно прокусывая небольшую, но обильно кровоточащую ранку. При этом вампиры выпивают лишь мизерную часть, говорят — не более одной десятой доли всей той крови, которая струей вытекает из тела жертвы.
Однажды ночью под утро хлынул проливной дождь, и когда он наконец прекратился, было уже совсем светло. Обычно мы покидали шхуну задолго до рассвета, но в этот день все шло с опозданием. Правда, утром густой туман окутал джунгли, и мы, рассчитывая на него, рискнули все-таки отправиться в путь.
Над туманом, над верхушками деревьев слышен был утренний крик пролетавших попугаев, но мы, к несчастью, на этот раз пренебрегли верной приметой, и, понадеясь на туман, можно сказать, попались на удочку: погода подвела даже индейцев — не успели мы доплыть до места нашей обычной высадки на берег, как туман на удивление быстро рассеялся и ясный день застиг нас на открытой взору со всех сторон реке. Река оказалась отнюдь не безлюдной. В подзорную трубу я рассмотрел на противоположной стороне Эссекибо, примерно в трех милях от нас, две небольшие лодки индейцев-рыбаков. Маловероятно, чтобы они заметили нас на таком расстоянии. Зато не далее чем в миле впереди мы обнаружили другую лодку, плывущую прямо на нас. В ней на веслах сидело девять индейцев, и сомнений не оставалось — карибов; я видел их совершенно отчетливо. Через несколько минут мы сблизимся на расстояние ружейного выстрела. Я быстро передал подзорную трубу Вагуре, отряд которого плыл со мной в тот день, попросив Вагуру проверить мои наблюдения. Он подтвердил: да, карибы. Как всегда, в нашем распоряжении были три дальнобойных мушкета, несколько ружей, пистолеты и одна пищаль, заряженная картечью.