Страница 127 из 145
— Мне стало известно о несчастном случае, происшедшем сегодня ночью на берегу реки. Примите мои сердечные соболезнования…
— Благодарю! — ответил я. — Не скрою, убийство двух наших индейцев-варраулов повлияло на мое решение, не откладывая, покинуть ваши не слишком гостеприимные берега — очень уж у вас здесь неуютно и далеко небезопасно…
— Понимаю, понимаю! Нам тоже негры доставляют марсу беспокойств. Многие бежавшие с плантаций становятся убийцами.
— Разве это они убили двух наших варраулов? — удивился я.
— Они! Конечно же, они, только они, негры!
— Но ведь несчастных юношей убили палицами…
— А вы, сэр, полагаете, у них нет палиц?
— Действительно, палицы у них могут быть…
— Скажу вам больше: они могут даже для правдоподобия одеться под индейцев…
— Неужели они такие хитрецы?
— Хитрецы, лжецы, предатели и убийцы…
— Даже убийцы?! — Я сделал удивленные глаза и попрощался. — Итак, встречаемся через месяц!
— Да, сэр, хорошо — через месяц!
За два часа до захода солнца в разгар отлива мы отчалили от пристани, и шхуна помчалась по течению к устью реки, подхваченная попутным ветром, наполнившим наши паруса. Многие жители столицы прогуливались в этот погожий вечер по набережной и видели наше отплытие. Нам это было на руку.
К заходу солнца мы уже были далеко от Нью-Кийковерала. Но в полночь, еще до восхода луны, когда кромешная тьма окутала весь мир, мы, не доплыв до островов в устье Эссекибо, повернули назад и, пользуясь морским приливом, направились вверх по реке, стараясь держаться ближе к левому, незаселенному берегу. На другом берегу реки в жарком туманном мареве спала столица колонии.
Так, подгоняемые приливом, мы быстро прошли миль десять и свернули на другую сторону реки.
В этих местах во время наших прежних нередких вылазок мы открыли идеальное убежище: небольшой, но достаточно глубокий заливчик, в который можно было ввести нашу шхуну и надежно укрыть ее от слишком любопытных глаз. Заливчик находился примерно в четырех милях на юг от Нью-Кийковерала. Непроходимые заросли кустарника загораживали его со всех сторон и даже со стороны реки. Найти нас тут было так же трудно, как иглу в стоге сена, — со всех сторон простирались непроходимые, безлюдные джунгли; на несколько миль вокруг ни одного человеческого жилья: ни индейской хижины, ни плантации белых поселенцев.
Примерно в миле от нашего убежища с севера на юг шла через джунгли дорога, или, вернее, широкая тропа, о которой я уже упоминал. Она вилась почти вдоль самого берега Эссекибо и связывала со столицей несколько голландских плантаций, расположенных на пятнадцать-двадцать миль южнее. Именно здесь мы и встретили в прошлый раз тех несчастных рабов-негров, которых карибы вели на расправу в столицу.
У этой тропы мы и решили устроить засаду на подлых карибов, когда они в очередной раз поведут по ней рабов, выловленных в джунглях. С целью маскировки залива, в котором мы укрыли свою шхуну, приходилось соблюдать величайшую осторожность. Поэтому мы отплыли на итаубе вверх по Эссекибо мили две от залива и только здесь высадились на берег и стали пробираться сквозь чащу к тропе. Пробирались мы гуськом, след в след, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Для засад мы выбрали такие участки, откуда тропа просматривалась минимум на двести шагов в обе стороны: следовало исключить всякую неожиданность. В каждую из засад мы выделяли по пятнадцать человек, расставляя их по обеим сторонам дороги таким образом, чтобы можно было сразу уничтожить всех идущих по ней карибов, исключив всякую возможность скрыться хоть одному из них.
Из засад мы решили стрелять только из луков, а из пистолетов и ружей — лишь в случаях крайней необходимости, хотя в огнестрельном оружии у нас, как всегда, недостатка не было.
Я занимался устройством всех засад, но непосредственно в их действиях решил не участвовать. В мою задачу входило вместе с несколькими разведчиками следить, чтобы ни один из карибов не сумел от нас уйти. Это было важное и необходимое условие успеха всего нашего замысла. Мы просиживали в засадах от рассвета до поздних сумерек, и меня просто в изумление приводила стойкость моих индейцев, их ни с чем не сравнимое терпение. Часами и целыми днями сидели они в укрытии неподвижно, настороженно вглядываясь в открытый участок дороги.
Однажды мы стали свидетелями поразительного события. Из леса донесся постепенно приближающийся к нам шум и треск сучьев. Тропа, как обычно, была пустынна. Вдруг из лесной чащи на нее выбрался диковинного вида зверь. Ростом со взрослого сторожевого пса, но раза в два длиннее, лохматый и совершенно черный, как сам дьявол, с причудливо вытянутой мордой, похожей на сужающуюся книзу трубу, с торчащим хвостом, покрытым длинной шерстью и с передними лапами, снабженными такими длинными когтями, что, казалось, страшилище, передвигаясь, ступает на суставы, а не на стопы. Редкостное чудище! Я впервые встретил в джунглях такого зверя, хотя много слышал о нем разных рассказов. Это был большой муравьед, существо мирное, но в состоянии раздражения страшное из-за своих когтей, которыми он легко рвал на части нападавшего, в том числе и человека. Этими когтями он мог, словно папиросную бумагу, разрывать стены твердых как камень муравейников и термитников.
Поскольку муравьед, пересекавший тропу, двигался довольно медленно, я бросился за ним в чащу, чтобы подстрелить его из лука. Когда до цели оставалось десятка два шагов и я уже было натянул тетиву, меня опередили… Это был ягуар. В кустах раздался треск, и огромный пятнистый хищник прыгнул на жертву, но раньше, чем он достиг ее, муравьед успел подняться на задние лапы, а передние когти широко растопырил навстречу врагу. Ягуар мощным прыжком свалил муравьеда на землю, но и сам попал в его цепкие объятия. Прерывистый рев, вой, топот, взрытая земля. Когда я подбежал, звери как раз приканчивали друг друга. У муравьеда было прокушено горло, и он уже испустил дух, а ягуар с разодранной до ребер спиной еще дергался, но встать уже не мог. Глаза его затягивались пленкой, по телу пробежала мелкая дрожь, и он тоже затих.
Так джунгли на мгновение приоткрыли свое забрало. Схватка двух мощных животных длилась меньше минуты. Повсюду здесь таилась близкая и внезапная смерть!
Тропа, у которой мы устроили засаду, как видно, была важной артерией, и днем она редко пустовала. По ней то и дело кто-нибудь проходил: то негры с котомками за спиной, то несколько индейцев неизвестного нам племени, то идущая из столицы группа из пяти-шести вооруженных карибов. У этих на совести наверняка были немалые грехи, но без видимых причин я не хотел их трогать, и они проходили мимо, не подозревая, что жизнь их висела на волоске.
На второй или третий день ожидания появилась группа негров, которая несла на носилках пожилого голландца; его богатые одежды и надменная осанка позволяли предположить в нем важную птицу — скорее всего какого-нибудь плантатора. Несколько негров с ружьями на плечах шли по сторонам как охрана или почетный эскорт.
И эту группу мы пропустили, не тронув, и они тоже прошли, никого и ничего не заметив.