Приемный пункт

— А почему — так? — Иванихин сделал обобщающий взмах рукой. — То есть, ну… по-разному?

— Персональный профиль. — Майкл снова явил фирменную улыбку грызуна. — Вот вы, Павел Сергеевич, клиент категории А-1. Вы это видите так. А кто-то — совсем иначе. Каждому свое.

— А категория А-1 — это как? — осмелел Иванихин. Менеджер пожал плечами. Уши его шевельнулись в такт.

— Надо же как-то классифицировать. Вы удивитесь, сколько у нас клиентов.

— А-а-а, — сказал Иванихин. — Ну да, еще бы. Я, знаете, сразу не понял, какие возможности. А сейчас понимаю. — Он вдруг забеспокоился. — Бели я, конечно… Ну, может я невнимательно читал… Вы ведь любое время принимаете? Вам без разницы, выходной это или будни? Или вот я, скажем, к зубному собрался…

— По вашей категории — абсолютно любое, — подтвердил Микки-менеджер, глядя на Иванихина с непонятным удовольствием.

— Тогда, значит… — Иванихин вспотел. — Я сегодня хочу сдать… Так, к врачу мне на полпервого. Получается, с полпервого до… до полвторого? А нет, там же очереди всегда, в нашей поликлинике. Мало ли что… Давайте — с двенадцати до двух. Да.

Майкл Маус смотрел на него с улыбкой.

— Что? — занервничал Иванихин. — Что-то не так? Или вы маленькими объемами не…

— Да пожалуйста! — Менеджер замахал на него лапками. — Да хоть по секундочке из часа! Но вы сами подумайте, Павел Сергеевич, ну какой смысл? Вы из поликлиники куда? На работу ведь? Потом — домой, в общественном транспорте. Вечером у вас, скорее всего, зуб после лечения развоется. Ночью кошмары будут сниться… А ведь сегодня — только понедельник. Ну и?

— То есть вы предлагаете опять до пятницы, — протянул Иванихин. — Да-а, я как-то не подумал… Почему бы?..

— Нет, — ответил Майкл. — Не до пятницы. Я вам предлагаю хорошенько подумать, чего вы хотите на самом деле. И не стесняйтесь, нечего тут стесняться. Это ведь ваша жизнь, не чья-нибудь. Ваше время. Как вы им распорядитесь — так и будет.

— Угу-у, — сказал Иванихин. И честно задумался.

А правда, чего он хочет? Вылечить зуб — но при этом пропустить посещение врача. Это понятно. Но это детали, мелочи. Надо мыслить масштабнее. Итак, вообще говоря; хорошо бы пропустить все неприятные события жизни — и прожить все приятные. Как в песне поется: «А я хмурые дни оставляю судьбе, а я ясные дин забираю себе». Да! Именно. Только как выяснить, когда, в какую минуту, тебя поджидает неприятность, а когда — удача?

— А можно узнать… ну, какие события… Предсказать как-то? — Иванихин никак не мог сформулировать вопрос, но менеджер его понял.

— Не в нашей компетенции, — развел он руками. — Точное знание нам недоступно. Но некоторый вероятностный прогноз — в ваших собственных сипах. Вот, к примеру, что будет тринадцатого июня этого года?

— Так это, — удивился Иванихин. — День рождения у меня.

— И как вы полагаете его провести?

Иванихин закрыл глаза, и вдруг увидел, как наяву, этот самый день рождения. Как он отмечал его в прошлом году, и в позапрошлом, и в поза-поза… И как, надо полагать, отметит в этом.

— Ну, соберется наш отдел. Савельев еще заглянет, наверное. Я принесу выпивку-закуску, женщины пару салатов приготовят… Часа в четыре, если начальство позволит, сядем за стол… — Иванихин запнулся. — Это если будний день. А он будний?

— А как узнать? — ответил Майкл вопросом на вопрос.

— Да в календарь заглянуть, — произнес Иванихин и только тут подумал, что в вопросе был подвох. Наверное.

Но Майкл искренне захлопал в ладоши.

— Браво, Павел Сергеевич! Вот вы и дали — совершенно самостоятельно — вероятностный прогноз на тринадцатое июня. Понимаете теперь, о чем я?

— Понимаю, — медленно проговорил Иванихин. — Н-да. Значит, то, чего я хочу, не получится. Но кое-что можно.

— Как я люблю работать с клиентами А-1, — с чувством заметил Микки. — Итак, сколько сдаете?

Иванихин решился.

— А до отпуска сдаю, — заявил он. — В августе у меня отпуск. Что тут, в самом деле. Весна… Разве это весна? Слякоть, холодрыга. Непременно насморк подхвачу. В мае у меня командировка к смежникам на две недели, я туда уже ездил — это ужас, какая у них гостиница! А столовая и того хуже… Ну, июнь, день рождения… опять все как всегда. Надоело. Это в детстве день рождения — праздник, а сейчас… чему радоваться? Год прошел — и ладно. В июле все уйдут в отпуска, будем с кем-нибудь вдвоем за весь отдел лямку тянуть. Жара, духота, опять насморк — аллергический. Да, Максим Майклович. Все верно. Сдаю по девятое августа включительно. Вы мне как раз к отпуску деньжат подкинете, съезжу к морю в кои-то веки. Забыл уже, как оно выглядит.

— По девятое августа, двадцать четыре ноль ноль? — уточнил мышиный человечек, и на утвердительный кивок Иванихина по-пионерски четко рапортнул: — Принято!

Он извлек откуда-то серую толстую папку, открыл — папка оказалась ноутбуком новейшей модели — и небрежно пробежал лапкой по клавиатуре. Сбоку с мягким шуршанием выползли свежеотпечатанные листы.

— Прошу. — Микки подал Иванихину бумагу и бежевый с золотом конверт знакомого вида. — Ваш контракт и сумма по контракту. Извольте проверить. На одном экземпляре распишитесь, пожалуйста. Еще коньячку? На дорожку? Сделка состоялась, теперь и я с вами могу. Он уже разливал по пузатым бокалам остатки жидкости из пузатой же бутылочки. — Мой вам совет, Павел Сергеевич. — Микки Маус лелеял в лапке свой бокал и принюхивался. — Как символа не вашего детства… Шучу, шучу. Просто совет. Вы только не думайте, что нашли способ исправить свою жизнь. Чтобы что-то изменить, надо что-то менять. Понимаете? Это не мое дело, но у вас, помнится, были способности к рисованию…

— Вы лучше вот что скажите, — перебил его Иванихин. С деньгами в кармане он почувствовал себя солиднее и увереннее. А может, коньяк взыграл. Захотелось показать, кто тут — уважаемый клиент, а кто, между прочим, — на работе. Подумаешь, менеджер! Мышь рисованная. К тому же вопрос Иванихина и вправду волновал. — Скажите, моего отсутствия точно никто не заметит? Пять месяцев — это вам не неделя все-таки…

— Для посторонних, — устало улыбнулся Микки, ваша жизнь будет идти по-прежнему, словно вы и не прибегали к нашим услугам. К примеру, Лида, ваша сотрудница, которая вас сюда направила. Вы разве замечали в ее поведении что-нибудь необычное? Вот видите. Ну, приятного отдыха, Павел Сергеевич. Возвращайтесь к нам.

Охранник молча распахнул перед Иванихиным дверь «ЕХIТ».

— А куда мы сейчас, Павлуша? Я бы выпила чего-то вкусненького…

Иванихин споткнулся и мгновенно покрылся потом — весь. Вокруг была южная ночь.

Нет, не так. Вокруг была курортная южная ночь. Грохотала музыкой, слепила огнями, на все лады зазывала потратить деньги.

Деньги!

Иванихин остановился и сунув руку в карман. Конверт лежал там — увесистый, толстый, с тиснением.

— Пойдем куда-нибудь в тихое место, — деревянным голосом сказал Иванихин и скосил глаза на спутницу.

Нет, это была не бывшая, как ему с перепугу помстилось. Миниатюрная шатеночха лет тридцати. Такая себе — мило-невзрачная. Это было логично — ярких женщин Иванихин боялся, они же его подросту не замечали, — но в свете новых возможностей показалось смутно обидным.

— Пойдем, — кротко согласилась женщина и взяла Иванихина под руку.

«Это как же это я? — беспорядочно думал Иванихин, шагая мимо разноцветно сияющих входов в кафе и рестораны. — Это где же это я?»

Воспоминания понемногу оттаивали. Проступали, как пейзаж из редеющего тумана, — сначала ближние предметы, затем те, что подальше… Собственно, его интересовали именно ближайшие.

Иванихин быстро и без удовольствия вспомнил, как начальство по каким-то своим соображениям выперло его в отпуск на неделю раньше оговоренного срока. Он вяло противился, но — как обычно — не преуспел. И оказался перед необходимостью провести целую неделю отпуска в городе.

Вспомнил одуряющую жару в пропитанном выхлопными газами скверике, где он пытался гулять. Вспомнил скверную водку, которую пил с соседом, чтобы хоть как-то скоротать время. И то, как не выдержал, рванул на вокзал и половину конторских отпускных истратил на билет в южный город, знакомый с детства, но принадлежащий нынче соседнему государству. Вспомнил, как слушал перестук колес и пытался воскресить детские впечатления — море, пальмы… И как ни черта не получалось.