Страница 51 из 89
— Да, вы правы. Когда-то мне приходилось ездить по этой дороге, разумеется тайно. Главное, чтобы никто не узнал, иначе сплетен не избежать.
Принц понимал, что ведет себя неблагоразумно, но, зайдя так далеко, уже не мог отступить. Он взял с собой двух или трех самых верных телохранителей, которые еще в прежние времена сопровождали его в Удзи. Кроме них принцу сопутствовали Дайнайки и сын кормилицы, которому недавно присвоили Пятый ранг.
Заранее выяснив через Дайнайки, что Дайсё в ближайшие дни не собирается в Удзи, принц Хёбукё выехал из столицы.
Знакомые места пробудили в сердце томительные воспоминания. Принц почувствовал себя виноватым перед Дайсё, который, с такой неожиданной готовностью согласившись стать его проводником, когда-то впервые привез его в Удзи. Вместе с тем его мучил страх, томили неясные предчувствия. Положение принца было столь высоко, что даже по столице он не мог передвигаться свободно, а уж за ее пределами тем более. Вправе ли он пускаться в столь сомнительное путешествие в этом простом платье, верхом на коне? Однако, будучи по натуре своей человеком пылким, готовым на любые безрассудства, принц ехал все дальше и дальше, и сердце его замирало от нетерпения. «Поскорее бы… — думал он. — Но удастся ли?.. Неужели придется возвратиться, даже не увидев ее?»
До монастыря Хосёдзи он ехал в карете, а оттуда — верхом.
Путники спешили и успели добраться до Удзи прежде, чем стемнело. Дайнайки предусмотрительно получил все необходимые сведения у одного человека из окружения Дайсё, который часто бывал здесь, а потому, обойдя стороной ту часть дома, где располагались сторожа, разобрал тростниковую изгородь и проник внутрь. Что делать дальше, он не знал, ибо, несмотря на свою осведомленность, был здесь впервые. Дом показался ему необитаемым, только в южных покоях виднелся тусклый свет и слышался отчетливый шелест платьев. Вернувшись, Дайнайки доложил:
— Дамы еще не легли. Лучше пройти прямо здесь, — и показал принцу дорогу к главным покоям. Никем не замеченный, тот поднялся на галерею и, обнаружив щель в ставнях, поспешно приник к ней. Зашуршали грубые шторы, и сердце его упало от страха.
Здание было новым и красивым, но многие предметы обстановки еще отсутствовали, в перегородках зияли щели, а как дамы пребывали в полной уверенности, что их никто не увидит, они не потрудились загородить даже самые опасные места. Полотнища переносных занавесов были подняты и переброшены через верхние планки.
В покоях ярко горели светильники, подле них сидели три или четыре дамы и шили, а весьма миловидная девочка сучила нитки. Ее лицо показалось принцу знакомым. Пожалуй, именно ее он и приметил в тот вечер в доме на Второй линии. Только тогда она не была так ярко освещена… Тут же оказалась молодая дама, которую называли Укон, и последние сомнения покинули принца. Хотя все это было более чем неожиданно…
Неподалеку сидела и сама госпожа. Опустив голову на руку, она задумчиво смотрела на огонь, и ее лицо, окаймленное струящимися прядями волос, поражало чрезвычайной правильностью и нежностью черт. Она была очень похожа на Нака-но кими.
— Если вы туда уедете, то вернетесь не скоро, — говорила Укон, загибая на платье складку. — А вечером приходил гонец и сообщил, что господин Дайсё непременно пожалует к нам в начале луны, после того как минует день Назначения. А что он изволил написать? — спросила она, но, занятая собственными мыслями, девушка не ответила.
— По-моему, дурно уезжать, не дождавшись господина, — сказала Укон, а дама, сидящая напротив, добавила:
— По крайней мере вам следовало бы сообщить ему о своем отъезде. Разве можно скрываться, даже не поставив его в известность?
— А побывав в храме, сразу же возвращайтесь обратно. Конечно, место это довольно унылое, зато мы живем, не ведая ни забот, ни волнений. У меня такое чувство, будто здесь мы скорее дома, чем в столице.
— И все же мне кажется, — сказала еще какая-то дама, — что будет гораздо приличнее, да и спокойнее, если вы дождетесь приезда господина. Скоро он перевезет вас в столицу, и вы сможете встречаться с вашей матушкой во всякое время, когда вам будет угодно.
— Кормилица всегда слишком торопится. Уж коли ей придет что в голову… А ведь удача обычно сопутствует тем, кто умеет терпеливо и спокойно ждать. Так бывало всегда, и так будет впредь.
— Но отчего вы не остановили ее? Ах, с пожилыми людьми так трудно ладить…
Словом, все ругали кормилицу. Принц вспомнил, что и тогда рядом с девушкой была какая-то несносная особа. Увы, тот вечер казался ему теперь далеким сном.
Тем временем дамы продолжали откровенничать.
— Если говорить об удачливости, — сказала Укон, — то мало кому повезло в жизни так, как супруге принца Хёбукё. Как ни влиятелен Левый министр и как ни старается он угодить зятю, все равно его дочери далеко до госпожи со Второй линии, особенно после того, как родился маленький господин. К счастью, рядом с ней нет старых кормилиц, которые вечно во все вмешиваются, и она может жить в свое удовольствие.
— Если чувства господина Дайсё не изменятся, — заметила одна из дам, — наша госпожа тоже займет достойное положение в мире.
— Какой вздор вы говорите! — возразила девушка. — Можно подумать, что речь идет о ком-то постороннем. Я вас очень прошу не сравнивать меня с госпожой из дома на Второй линии. Подумайте, каково мне будет, если она узнает!
«Но каким образом они связаны между собой? — гадал принц. — Такое сходство не может быть случайным». Правда, красота его супруги была благороднее и ярче, а эта девушка привлекала прежде всего нежностью и трогательным изяществом черт, и все же… К тому же принц так давно помышлял о ней, что, окажись она вовсе не хороша собой, он и тогда не ушел бы. Забыв обо всем на свете, он думал об одном — как бы завладеть ею. «Она, кажется, собирается уезжать. Они еще говорили о матери. Представится ли мне возможность встретиться с ней в другом месте? Ах, но что же делать?» Все чувства его были в смятении, но тут до слуха его снова донесся голос Укон:
— Ах, как спать хочется… Всю прошлую ночь мы просидели чуть ли не до самого рассвета. Встанем завтра пораньше и дошьем. Как бы ни торопилась госпожа Хитати, хорошо, если карета за нами придет к полудню…
Собрав недошитые платья и перекинув их через планку занавеса, она устало откинулась на скамеечку-подлокотник. Девушка отошла подальше от галереи и легла, а Укон вышла было в северные покои, но тотчас вернулась и, устроившись у ее ног, по-видимому, сразу же заснула. Недаром ей так хотелось спать.
Растерявшись, принц не нашел ничего лучше, как тихонько постучать по решетке.
— Кто там? — проснувшись, спросила Укон.
Принц кашлянул, и, распознав по голосу благородного человека, Укон: «Уж ни господин ли Дайсё приехал?» — подумала, и, поднявшись вышла к нему.
— Прежде всего поднимите решетку, — говорит принц.
— Вот не ждали в такой необычный час… Ведь уже совсем поздно… — удивляется Укон.
— Наканобу сообщил, что госпожа собирается куда-то ехать, — отвечает принц, голосом стараясь подражать Дайсё, — и я поспешил сюда. Еле доехал. Да открывайте же скорее!
Он говорил очень тихо, и, продолжая пребывать в уверенности, что это Дайсё, Укон подняла решетку.
— Не удивляйтесь, что я в таком странном виде. По дороге сюда мы попали в беду. Уберите-ка светильники.
— Но что с вами?! — восклицает Укон и, совсем растерявшись, отодвигает светильник подальше.
— Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел, не будите дам.
С этими словами принц входит за занавеси. Обладая гибким умом, он умел приноравливаться к любым обстоятельствам, а как голос его и в самом деле был немного похож на голос Дайсё, у Укон не возникло никаких подозрений. «Что же случилось? — думала она. — И в какую это беду они попали?» Спрятавшись за занавесом, она украдкой наблюдала за гостем. Принц был одет в изящное платье, благоухавшее ничуть не хуже, чем у Дайсё. Быстро сбросив его, он лег рядом с девушкой так, будто делал это каждый день.