Право быть

— Смерть неизвестного связана с ведомым вами делом? — обмакнув кончик пера в чернила, поинтересовался Йерис.

— Самым прямым образом.

— Так и запишем… Смерть была насильственной?

— В какой-то мере. — Я вспомнил стилет Роллены и не смог удержаться от улыбки.

— Говорите точнее!

— Я полагаю, что погибший был наемным убийцей, посланным для того, чтобы уничтожить нежелательных свидетелей. То есть нас.

Поллан потер пальцами шею и вздохнул:

— Вы уверены? — Да.

— Вы оба уверены?

Интересное уточнение. И как ответит Роллена? Поддержит меня или промолчит?

— Да, наблюдатель. Когда убийца подошел к моему напарнику и склонился над ним, он не обшаривал карманы, а хотел убедиться, что тот мертв.

— Может быть, он собирался заняться карманами позже, но не успел? А ч^о, собственно, случилось дальше?

— Я попыталась его задержать и спросила, кто приказал ему убивать. После этого вопроса он… Покончил с собой.

Поллан посмотрел на нас с некоторым разочарованием, видимо, считая, что мы лукавим, прикрывая собственные проделки, но укорять не стал.

— Почему вы решили, что на вас покушаются именно как на свидетелей?

— Во время беседы с одним из участников дела произошло событие, показавшееся нам странным, и вызвано оно было одним из моих случайных вопросов.

— Что за событие?

— Я упомянул название одного города, к слову пришлось, и непосредственный участник беседы явно заволновался, словно его что-то связывало с упомянутым городом.

— Наступили ему на мозоль? Что ж, так бывает. Но вы ведь понимаете, ваши слова требуют проверки.

— Несомненно, наблюдатель.

— Милая моя, подойдите к старику, уважьте старые ноги.

Роллена, чуть помедлив, выполнила просьбу. Поллан взялся за правое запястье девушки, повернул его так, чтобы голова орла на браслете печати располагалась ведомым одному только наблюдателю образом, и неожиданно резким, почти неуловимым движением дотронулся выступающей частью орнамента своего кольца до бронзового узора.

В то же мгновение над рукой девушки взвилось облако темной пыли, но не развеялось и не улетело прочь, как полагалось бы поступить благовоспитанному облаку, а немного повисев в воздухе, втянулось под кружево манжета. Роллена взвизгнула и обхватила себя руками за плечи.

— Щекотно!

— Ничего, привыкнете, милая моя, этот только в первый раз неприятно, а потом многие начинают даже находить удовольствие, — успокаивающе зевнул наблюдатель.

— Удовольствие? — Девушка испуганно прижала юбку к правому бедру, словно пыталась поймать что-то, оказавшееся вдруг между складками ткани. — В чем? Что это такое?

— Вы же не думали, что Опоре будет достаточно только вашего рассказа? — хихикнул Йерис-Встречаются люди, нечистые как на руку, так и на язык, а сразу ведь не распознаешь, что к чему, верно? Вот и придумали средство. Надежнее любых свидетельств.

Поллан покосился на довольно ухмыляющегося смотрителя, еще раз вздохнул и пояснил:

— Магия, заключенная в печати, запоминает все сказанные в ее присутствии слова, а когда срок жизни печати подходит к концу, переводит запомненное в письмена.

Роллена подняла манжет и с ужасом уставилась на змейку непонятных значков, начинающуюся от запястья и убегающую по белоснежной коже куда-то под рукав.

— Они пишутся… Прямо на мне?

— Спустя сутки, не позднее, все исчезнет, не беспокойтесь.

Но пока не исчезло… Йери, я понимаю, что тебе не хочется засиживаться допоздна, но кто-то же должен перенести отчет на бумагу?

Масляно блестящие глаза смотрителя уморительно сузились.

— С превеликой радостью, я ведь никогда не избегаю службы, как вы знаете, особенно такой приятной службы…

Девушка испуганно попятилась к двери, нашаривая под юбкой теперь уже не останки орла, а рукоять стилета, я же не знал, смеяться мне или плакать. Не спорю, шутка с печатью принадлежит к разряду рискованных, но, с другой стороны, такое сохранение необходимых сведений весьма эффективно, хотя и… Так вот почему наблюдатель так настойчиво старался вручить королевскую печать мне! Я-то думал, он хочет лишний раз посмеяться над Ролленой, а оказалось, старик пытался пощадить ее стыдливость. Эх, опять мои благие намерения вылились з болезненные испытания для другого… И я ведь ничем не могу помочь, потому что не знаю шифра Опоры и не могу предложить себя в качестве писаря. Ох, нет мне прощения, нет оправда…

— Я привез лекаря, — сообщил хмурый Борг, появляясь на пороге комнаты. — Кто-то ранен?

— Кто-то умер, — съязвил Йерис, не сводя насмешливого взгляда с Роллены.

— Умер? — Рыжий сдвинул брови еще сильнее. — Кто? Как?

— А вот это только дредстоит выяснить, — заметил наблюдатель. — И лучше, если мы поторопимся, потому что «пеленка», в которую завернули тело, давным-давно не подпитывалась, и ее силц хватит всего часа на два-три.

Последние слова, сказанные презрительным тоном, наверняка были камешком в огород смотрителя приемного покоя, но тот притворился, будто ничего не слышит:

— Пойдем, красавица, нам тоже надо заняться делом! Роллена сделала еще шаг назад и уткнулась спиной в ничего не понимающего Борга.

— Ой!

Рыжий поймал ладонь девушки, не давая стилету выбраться из ножен, а со стороны могло показаться, что великан ухватил красавицу за бедро с совсем иными намерениями. Сам

Борг, заметив удивленно-смешливые взгляды, Поллана и мой, сообразил, как его действия выглядят для всех присутствующих, и почему-то начал темнеть лицом, но не от гнева, как, возможно, должно было быть, а от медленно накатывающего на щеки румянца. Каким способом лучше всего скрыть смущение? Правильно, переведя тему на максимально далекое от себя расстояние!

Да что здесь происходит?!

— Сия молодая пара, похоже, ввязалась в очень серьезное дело, — улыбнулся наблюдатель. — И теперь, следуя процедуре, надлежит провести расшифровку записей печати. Единственная трудность состоит в том, что по чистой случайности сии записи оказались на теле этой девушки, а она, будучи особой юной и не привыкшей к суровым будням Опоры…

Борг перевел взгляд на белокурый затылок, находящийся прямо у него под подбородком:

— Сударыня, это необходимое действие, и вам вовсе незачем стыдиться.

— Разумеется, разумеется! — подхватил Йерис-Пойдемте уже, а то я начинаю терять терпение!

Роллена еще сильнее вжалась в грудь великана, словно ища поддержки и защиты. Рыжий осторожно убрал руку с девичьего бедра и, едва касаясь пальцами кружевных рукавов платья, развернул сестру Королевского мага лицом к себе.

— Вам необходимо это сделать.

Никогда бы не подумал, что голос Борга может звучать так нежно и ласково. Наверное, именно этих ноток и не хватало Роллене, чтобы собрать все свое мужество и согласно, пусть и чуть неуверенно, кивнуть.

— Вас смущает тот, кто будет записывать шифр?

— Не… Немного.

Рыжий показал Йерису кулак за спиной девушки. Смотритель противно хихикнул.

— Я тоже буду вас смущать?

Роллена подняла голову и всмотрелась в карие глаза.

— Не знаю.

— Это лучше, чем «немного», правда?

Борг сгреб со стола смотрителя пачку чистых листов и письменный прибор.

— Кабинет свободен?

— Да кому ж там быть в такое время?

— Замечательно. Идемте, сударыня. Не будем мешать другим делам.

Пропустив девушку вперед, рыжий остановился на пороге комнаты, обернулся и, очень медленно выговаривая слова, обрисовал всем присутствующим их возможное будущее:

— А кто попробует мешать нам… Пусть только попробует.

Дверь закрылась, опуская завесу тайны над ближайшим будущим Роллены и Борга, но не застыла в благоговейном покое, а спустя несколько вдохов вновь распахнулась, пропуская в комнату еще одного моего старого знакомца, на сей раз не украсившего свою одежду знаком принадлежности к лекарской гильдии, что само по себе уже было странным, поскольку Гизариус мог носить таковой знак с полным на то основанием. Тем более что год после нашей последней встречи прибавил другу Рогара грузности, но, как ни странно, не внешней, а внутренней, той, которую принято называть чувством собственного достоинства.