День и ночь

Вагнер. Ты вернулся в джип?

Гатри. Я не знал, жив Джейк или нет. Двигатель был в порядке, только ветровое стекло разбито. Я погасил фары и отвел джип обратно к линии окопов. Но Джейк все равно уже был мертв. Ему разнесло голову и грудную клетку. Крупнокалиберный пулемет, скорее всего. Случайность. Они палили, толком не целясь. Он даже и понять не успел, что с ним случилось.

Карсон. Где Фрэнсис?

Гатри. Убежал к Шимбу.

Карсон. Почему?

Гатри. Не знаю. Может быть, он что-то знал.

Карсон. Боже мой, вы чертовски рисковали, поехав туда в темноте.

Гатри. Мы опаздывали на шесть часов.

Карсон. До Шимбу все равно было еще далеко.

Гатри. При чем тут Шимбу? «Мир по воскресеньям» – воскресная газета. Опоздание на час равно опозданию на неделю. И твой репортаж тогда – такой же труп, как… я не хотел это сказать… (К Вагнеру.) Джейк тоже торопился, Дик. Не я один.

Вагнер кивает, Гатри кладет руку Рут на плечо.

Карсон. Я должен лететь вместе с Магибой в Ка-Си. Не волнуйтесь, ничего особенного: он хочет поговорить со мной о рудниках, узнать, что там можно бомбить, а что – нет. (К Вагнеру.) Я лечу на вертолете. Вас двоих я выброшу в аэропорту, а дальше делайте что хотите. Я советую вам сесть на первый же самолет и свалить из страны прежде, чем у Магибы дойдут до вас руки. Сейчас ему не до вас.

Вагнер. Можно передать от вас репортаж?

Карсон. Я и так уже из-за вас головой рискую. У вас полно времени, чтобы отправить репортаж после того, как вы пересечете границу.

Вагнер. Нет, это рискованно, самолет может опоздать. Дайте мне подумать.

Гатри. Мы можем отправить репортаж из Ка-Си. Воспользоваться линией Ассошиэйтед Пресс. Нужно рискнуть. А затем – на самолет. Так наши шансы возрастают вдвое.

Вагнер. Хорошо, принято. Что будем делать с Джейком?

Карсон. В Джедду морга, как такового, нет. Я отвезу тело в Ка-Си. Кто-нибудь знает, семья-то у него есть? Кто-нибудь, кому сообщить?

Вагнер. Надо узнать в газете. Хоть это-то позвольте мне запросить по телексу?

Карсон. Попробуйте.

Вагнер подходит к телексу, включает его и несколько раз нажимает на клавиши.

До концессии мы доедем на джипе.

Вагнер (обращаясь через плечо к Гатри). Картинки есть?

Гатри хлопает ладонью по кофру.

Гатри. Я отснял пару пленок перед тем, как двинуться в обратный путь. Когда я уезжал, в дело пошла уже артиллерия.

Карсон (к Вагнеру). Если вы не поедете прямо сейчас, вам придется распроститься с надеждой выбраться отсюда.

Вагнер. У меня все вещи в гостинице.

Карсон. Позабудьте о них.

Вагнер. А машина?

Карсон. Я ее заберу позже.

Гатри. Это моя машина. Она мне нужна.

Вагнер отходит от аппарата и возвращается к Гатри.

Вагнер. Что ты имеешь в виду?

Гатри раскладывает катушки с пленкой по заранее подготовленным и подписанным матерчатым мешочкам.

Гатри. Вот, смотри. В офисе Ассошиэйтед тут есть один парень по фамилии Чемберлен. Попроси его напечатать эту пленку и отправить с нее фототелеграфом все удачные снимки. Пусть увеличит до восьмисот и наплюет на зернистость. Я работал при лунном свете и использовал вспышку. А эту пленку поставишь на лондонский самолет, если будет с кем отправить.

Карсон. Похоже, вы ничего не поняли. Магиба непредсказуем. Он может решить, что ваша бравада его повеселила, и тогда представит вас к ордену. А может и крокодилам скормить. На вашем месте я бы не стал дожидаться, пока он примет решение. Орден, в конце концов, можно и по почте прислать.

Гатри. Сомневаюсь.

Карсон. Вы подумайте только: сперва это интервью с Шимбу, затем вы его оскорбляете, а теперь пытаетесь убедить, что «Мир по воскресеньям» – на его стороне.

Гатри. Мы здесь ни на чьей стороне, Джеффри. Стороны были во время Второй мировой войны. А мы просто пытаемся показать, что здесь происходит и на что это похоже. Вот и все. Это чертовски тяжело, и иногда кто-то берет себе в голову, что мы заняли одну из сторон. (К Вагнеру.) Помнишь, что адмирал-янки сказал Малькольму Брауну в Сайгоне? (К Карсону.) Этот тупоголовый вояка всерьез полагал, что все дурные новости случаются из-за репортеров. Он знал их всех по именам, он подошел к тамошнему парню из Ассошиэйтед и сказал: «Ну так что, Браун, когда наконец начнем работать одной командой?» (К Вагнеру.) Помнишь это? «Одной командой»! Дай мне ключи. Я съезжу в гостиницу и заберу твои вещи.

Вагнер отдает Гатри ключи от машины.

Вагнер. Можешь воспользоваться моей комнатой. Тебе надо отдохнуть пару часов.

Гатри. Нет, я тут же вернусь. Ведь утром-то все и начнется.

Вагнер. Тогда до встречи. Береги себя, Джордж.

Карсон. Удачи, Джордж.

Рут. Надеюсь, Джордж, что тебе прострелят голову.

Карсон. Перестань, Рут.

Рут. Нет, не перестану. (К Гатри.) Ответь мне на один вопрос, Джордж. На какой это странице?

Гатри. Что «это»?

Газеты все еще валяются на полу комнаты, и Рут подбирает одну из них.

Рут. То, ради чего стоит умирать.

Гатри. Здесь нет ничего, ради чего стоит умирать.

Рут. Но Джейк-то умер.

Гатри. Да.

Рут (с газетой в руках). Покажите мне, где это. Может быть, на последней странице: «ДОЖДЬ СПАСАЕТ АВСТРАЛИЮ ОТ ПОРАЖЕНИЯ»? Не похоже, правда? Или на женской страничке: «СЕКСУАЛЬНОСТЬ ИЛИ СЕКСУАЛЬНАЯ ОЗАБОЧЕННОСТЬ? – В КАКОМ СЛУЧАЕ ПРИМЕНЯТЬ ИНТИМНЫЕ ДЕЗОДОРАНТЫ». Наверное, вот это, Джордж? Или где-нибудь в «Письмах читателей» – «Уважаемый сэр, если бы премьер-министр каждый день добирался до работы поездом в семь тридцать пять из Бексхилла, то тогда, вероятно, железнодорожные служащие начали бы наконец достойно выполнять свои обязанности».

Вагнер. Вы пытаетесь принизить жертву, принесенную Джейком.

Рут (в гневе). Именно это я и пытаюсь сделать. Я не позволю вам думать, что Джейк погиб за свободу слова и за пылающий факел демократии – заткните его себе в задницу! Вы лезете из кожи вон, чтобы казаться героями и выделываться друг перед другом в барах в Бейруте, Бангкоке или на Чансери-Лейн. Посмотрите Дику в глаза и скажите, лгу я или нет. Вскоре из Лондона полетят телеграммы с поздравлениями. О сенсации, добытой Вагнером, будут говорить годами или так долго, как Вагнер этого пожелает. Все это ваше дурацкое мальчишеское самолюбие, и демократия здесь ни при чем. Единственный, кто зарабатывает на этом что-то реальное, – это владелец газеты. Джейк умер ради того, чтобы товар продавался: чтобы продавалась женская страничка, и кроссворд, и результаты бегов, и истории про разбитое сердце королевы красоты, и где-то в конце этого списка числится передовица, но ничто из этого не стоит… (Размахивает перед носам у Гатри свернутой газетой, пока не наносит ему пощечину?)

Гатри. Вы, конечно, правы. Но это еще не вся правда. Я объездил весь свет. Повсюду люди причиняют друг другу страшное зло. Но там, где нет информации, это случается чаще. Там царит тьма. А информация – это свет. Информация сама по себе, информация о чем угодно – свет. Вот и весь мой вам ответ. (К Вагнеру?) Как гостиница называется?

Вагнер. Забыл. На окнах – зеленые шторы.

Карсон. Отель «Сандрингем».

Вагнер. Точно. Как я мог забыть!

Гатри. «Отыщем мы в глуши любой кусочек Англии родной…» До скорого. (Выходит)

Карсон. Шла бы ты спать, дорогая. Ужасно жаль, что мне нужно ехать. По крайней мере привезу с собой обратно Алли.

Рут. А будет ли он здесь в безопасности?

Карсон. Разумеется. Иначе я и тебе не позволил бы здесь оставаться. Я надеюсь получить до отъезда из Ка-Си некоторые важные известия. (К Вагнеру?) Вы готовы?

Начинает строчить телекс.

Если это Лондон, то постарайтесь быть краткими. (К Рут?) У нас найдется старое одеяло или что-нибудь в этом роде?

Рут. Возьми любое.

Карсон выходит. Вагнер возится со стрекочущим телексом. Это продолжается недолго. Вагнер встает и читает сообщение, выползшее из аппарата. Телекс смолкает. Вагнер смотрит на него еще какое-то время. Затем он отворачивается, направляется к бутылке «Катти Сарк», наливает себе стакан, идет с ним к креслу и садится.