Страница 22 из 30
Византийский всадник и пехотинец. IV–VII века
Первые Рюриковичи, назовем вещи своим именем, были настоящими разбойниками. Славу принесло ограбление Константинополя – культурной столицы христианского мира (907). Вещий Олег – не «сладкоречивый воин-мудрец», а безжалостный грабитель, убийца, коварно и жестоко расправившийся с киевскими князьями Аскольдом, Диром и их людьми. Власть Киева, столицы, держалась на силе. Его интересовала только дань. В бюджет князя поступала дань с городов и племен, все, что смог «примучить», т. е. заставить выплатить силой. Дань шла первому лицу и ближайшему окружению.
И. Глазунов. Князь Олег и Игорь
Эффективность такой дани низка. Подчеркнем, что для князей-варягов не было никакой разницы, кого грабить: своих или чужих. Для них все – чужие. По крайней мере так было до начала христианства. Правда, закончилось правление Олега, как известно, печально. Другой популярный персонаж российской истории – князь Игорь. В детстве его носили на руках, оставляя не у дел. И даже когда он вырос, он все равно не княжил, а рос словно бы под крылом Олега. Эта пассивность молодого князя сказывалась во всем. Даже жену себе не смог сам выбрать: не сам «поял себе жену» (как это делают активные герои, все более или менее решительные молодые люди), а «приведоша ему». Как политик был откровенно слаб. Да и войны его с печенегами и древлянами не отмечены ратными подвигами. Война с греками завершилась окружением всей его армии, сожжением флота, большего, чем у Олега. Пришлось ему убираться восвояси («убрести»). Летописец отмечает и другие малопривлекательные черты в князе… Он прославился мучениями пленных («гвозди железные посреди главы въбивахуть имъ» и пр.), разрушал церкви («много же святыхъ церквий огневи предаша, манасты-ре и села пожьгоша»). Князь был мстителен и мелочен, вдобавок еще и патологически жаден. Добавьте сюда нерешительность и слабоволие (не князь побудил дружину идти к древлянам за данью, а его корыстная дружина настояла на том, «и послуша ихъ Игорь»). Дружина понуждает князя идти на греков с целью получения денег, как это всегда делали и делают банды разного рода, не затратив никаких усилий («не бившеся, имати злато»), т. е. не работая и не сражаясь, получать мзду.
Одним словом, перед нами тип грабителя и авантюриста, живущего разбоями и грабежами, которые обычно заканчивают плохо. После заключения мира с хазарами и уплаты им дани дружина Игоря была неспокойна. «Мы голы и босы», – жаловались они Игорю. И решили вновь прибегнуть к уже испытанному и хорошо проверенному способу – грабеж соседних племен и народов. Причем отметим особо: набегам подвергаются свои же собратья!
К. Лебедев. Сбор дани
Князь с дружиной ринулся на ранее ограбленных его воеводой древлян. Кто такие древляне? Третий центр федерации славян… Историк пишет: «…физическими предками современных украинцев были древляне, они сыграли решающую роль в становлении антропологических особенностей украинского народа, в их культуре нужно искать истоки этногенеза и культурного развития украинцев». Древляне возмутились, ведь дань они заплатили исправно, а выяснять отношения с хазарами – не их проблема, а проблема варягов. Поход к древлянам кончился печально. Жадность сгубила князя. Когда Игорь снова вернулся за данью, древляне свершили над ним показательную казнь: привязали к согнутым деревьям и разорвали на две части. Очень наглядный и поучительный урок «князьям». Возможно, за этим сокрыто нечто иное. Могли «приложить руку» Свенельд и Ольга; у Игоря были и другие жены и дети. Свою роль мог сыграть его конфликт с другими князьями (А.С. Королев). Варяги восстановили «порядок», перебив до 5 тыс. древлян, но в дальнейшем Ольга от взимания чрезмерной дани киевскими князьями все же отказалась.
Князь Игорь берет дань в Полюдье у древлян
Казнь путем разрывания на части
Анализируя легенду о смерти Олега вещего (известную нам по пушкинской балладе), Б. Рыбаков показал, что та носит не только антикняжеский, но и резко антиваряжский характер. Легенда сохраняется фрагментарно в летописи и восходит к эпосу. Академик пишет, в частности: «Легенда о смерти Олега, по существу, является антиваряжской, так как русский кудесник предрекает варяжскому конунгу. неминучую смерть от своего собственного коня. Во всем русском фольклоре, в том числе и в былинах, конь всегда олицетворяет добро, благородство и справедливость, всегда служит герою верой и правдой, а иной раз помогает ему и своей вещей силой.
Смерть вещего Олега: «Но примешь ты смерть от коня своего»
Велика же должна быть народная ненависть к варягам-на-ходникам, чтобы сложить песню о коне, которому предначертано свыше убить своего господина». И еще: «Для нас не существенно. то, что это – бродячий сюжет, широко разошедшийся по разным землям; важна его русская трактовка, важно то имя, которое подставлено в русском варианте в общую схему. Этим именем оказалось имя норманнского конунга Олега, незаконно и лживо овладевшего Киевом. Волхвы Русской земли предрекли ему ужасную смерть – от любимого коня, и смерть покарала его. а орудием богов был конский череп. Рассматривая сказание на фоне русского фольклора, можно прийти только к одному выводу – замысел и изобразительные средства сказания выбраны с таким расчетом, чтобы показать смерть Олега как возмездие Русской земли варягу-находнику». Возмездие за что? Автор исторического очерка «По следам Добрыни» считает, что вначале шел подробный перечень преступлений князя-варяга перед Русью (правда, до нас так и не дошедший). Завершаться же былина явно должна была призывом к слушателям последовать «персту судьбы», завершить возмездие богов, т. е. свергнуть преемника Олега и всю варяжскую династию. Если обратиться к былине, то там обнаруживается наличие «варяжского вопроса» как острейшего вопроса политической жизни Руси IX–X вв. Таким же образом была направлена против Игоря и народная песня. Не исключено, что сложена она во время восстания древлян против Игоря после смерти Олега, являясь своего рода боевой песней этого первого древлянского восстания (если так его назвать, то события 945 г. следует именовать вторым древлянским восстанием). Эта антиваряжская направленность подмечена наукою и в восстании Мала. Историк С.Н. Сыромятников писал: «Не может быть сомнения, что добрые князья, которые спасли Деревскую землю, не были варягами. Это видно из противоположения их волку – Игорю, который расхищал и грабил. Летопись отметила. глубокую борьбу: восстание древлян против иноземного поработителя. Это была попытка восстания славян против варягов, которую следовало подавить, иначе за древлянами последовали бы другие покоренные варягами племена». Действия князя Игоря – это акция бандита с большой дороги. Правда, некоторые историки пробовали объяснить его поступок «уважительными причинами». Однако никаких таких причин в действиях Игоря нет. Это прекрасно понимал сам народ, и потому, подводя итоги этому этапу развития русского эпоса, как писал Б. Рыбаков, мы с удивлением отмечаем, что количество совпадений летописных сюжетов с эпическими очень невелико. «В былинном эпосе нет ни вещего Олега, ни Игоря. ни знаменитой серии мстительных действий Ольги, нет даже (и) колоритной фигуры Святослава. Народ не сохранил в своих былинах ни одного эпизода из жизни князей-варягов». Полагаем, что народ русский просто выбросил их из своего сердца и из своей исторической памяти.
Русы пьют-гуляют
По словам из «Книги путей и государств» восточного писателя Касума, русы одного роду-племени со славянами. Они ходили на кораблях по Волге и к Каспийскому морю или же караванным путем до Багдада. Ибн Даст отмечал, что русы живут на лесистом болотистом острове, занимаются мореходством и пиратством, сбывают захваченных в соседних странах рабов в хазарском Итиле, что в устье Волги (X в.). Речь идет, видимо, о предках будущих казаков. Тамошние «казаки» обитали при устьях Дона или в дельте реки Кубань, на Таманском полуострове. У древних народов место это считалось родиной богов или народных героев и получило название «земли Азов», Asia Terra, то есть – священной земли. «Аз, аза, азен» у арийских народов обозначает бога, господина и героя. Отсюда конные «азы» устремлялись на север и запад Европы, на Иранское плоскогорье, равнины Средней Азии и даже в Индию со своими родами или дружинами, «одни – как завоеватели, другие – как колонизаторы, искавшие в чужих краях свободы и простора». Славяне и русы были исключительно воинственным народом. В 267 г. отряды скифских народов прорвались (при римском императоре Галлиене) на 2000 судах через Боспор, захватили Византию, Аргос, Афины и другие греческие города, произведя при этом, по словам историка А. Марцеллина, «жестокие опустошения на море и на суше». В битве с ними пали императоры Деции, отец и сын, «вся Македония была охвачена пламенем», разрушен был и Филиппополь, причем, если верить сообщениям историков, в стенах города тогда погибли 100 000 человек. «Пришлые враги свободно бродили по Эпмиру, Фессалии и всей Греции.» Известно, что подобное же вторжение скифов повторилось в 269 г.