Завороженная

– Понимаю. – Ливия почувствовала, что эту тему Александр развивать не хочет. Взглянув на Николая, Ливия заметила, что тот вдруг посерьезнел. Блеск в глазах пропал, взгляд стал холодным и отстраненным. Возможно, у русских не принято всуе поминать имя царя. К счастью, к ним подошла Корнелия с бутылкой вина в руках.

– Выживете в Петербурге, князь Проков, или вы москвич? – спросила Корнелия, наполняя бокалы мужчин бургундским.

– Как большинство русских, я живу и там, и там, – сказал он – У меня есть дом в Москве и дом в Петербурге.

– Да, но в Москве ты предпочитаешь не задерживаться, – заметил Николай. – Этому городу недостает элегантности столицы.

– Москва почитает старинные традиции, леди Бонем, – вмешался граф Федоровский, оторвавшись от изучения содержимого книжных шкафов. – Петербург всем своим существом обращен к Европе, к новой жизни, к новому миру, а Москва – сердце России. Москва – это наше азиатское прошлое.

– Дома ветхие, улицы грязные и узкие, дворяне узколобы и ограниченны, крепостные грубы и угрюмы, – заявил Николай, – а что до архитектуры, так это и архитектурой не назовешь – скопление кривобоких деревянных теремов и избушек: всяк строит, кто во что горазд.

– В Москве есть своя особая сила, – возразил ему граф. – И церкви там великолепны. И Кремль, при всей своей мрачности, поражает величием.

– А вы что думаете по этому поводу, князь? – спросила Ливия, исподволь наблюдая за Александром. Она так мало знала об этой огромной империи, ее истории, полной хаоса и насилия. Александр был первым русским, встретившимся ей на жизненном пути.

– Я согласен с графом, – с элегантной непринужденностью произнес Александр. – Москва обладает определенной притягательностью. Особенно для тех, кто предпочитает независимость придворным интригам Санкт-Петербурга с его непомерными амбициями. Москвичи наслаждаются жизнью и к власти не рвутся. Трудно сказать, какой город я предпочел бы, если бы пришлось выбирать.

– Насколько я понимаю, вы не собираетесь возвращаться в Россию в ближайшее время, князь Проков? – спросила Корнелия.

– Никто из нас не собирается возвращаться туда в ближайшее время, мадам, – небрежно пожав плечами, сказал Александр. – Пока Европа воюет и Наполеон того и гляди завоюет весь мир, самое лучшее – залечь на дно и вести себя тихо.

Князь Федоровский взглянул на карманные часы.

– Кажется, мы злоупотребляем вашим гостеприимством, леди Бонем. И вашего великолепного вина выпили с избытком. – Он поклонился Корнелии и Ливии и направился к Гарри, чтобы с ним попрощаться.

– Да, да, конечно. Константин прав, – сказал Николай.

– Николай, никто вас не гонит, – сказала Корнелия, как подобало гостеприимной хозяйке.

Он рассмеялся и поцеловал ей руку.

– Вы слишком добры, миледи. Леди Ливия, счастлив был познакомиться с вами. – Он поцеловал руку Ливии и следом за Николаем пошел прощаться с хозяином.

Алекс поклонился Корнелии и произнес приличествующие случаю слова. Он ни на минуту не забывал о том, что оказался здесь лишь потому, что хозяева пожелали познакомиться с ним поближе.

– Уверена, мы еще увидим вас у себя, – сказала Корнелия, протягивая ему руку.

– Я буду польщен, мадам. – Он поцеловал ей руку и взглянул на Ливию, которая стояла у окна. Александр подошел к ней. – Можно, я к вам зайду? – тихо спросил он.

Ливия кивнула.

Алекс понял, что она приняла его предложение, и поднес ее руку к губам.

На следующее утро Александр занялся необходимыми приготовлениями. После ювелира он отправился на Треднидл-стрит к нотариусу.

Нотариус, Джон Мастерс, встретил посетителя низким поклоном:

– Польщен, князь Проков. Чем могу быть полезен?

– Я хочу, чтобы вы проверили эти документы и убедились, что они в полном порядке. – Александр положил на стол перевязанную красной лентой пачку бумаг, отошел к окну и, заложив руки за спину, стал ждать, глядя на улицу.

Нотариус сел за стол и с благоговением развязал ленту. Каждый документ был скреплен гербовой печатью Проковых. Он читал молча, время от времени бросая взгляд на Алекса. Когда нотариус прочел последний документ, на лице его появилось выражение тревоги. Он деликатно кашлянул и принялся читать сначала.

– Я не вполне понимаю, – пробормотал он и снова стал просматривать документы.

– Чего вы не понимаете? По-моему, там все в полном порядке.

– Да, конечно, но… – Нотариус запнулся и посмотрел на Прокова. – Насколько я понимаю, дом на Кавендиш-сквер принадлежал леди Ливии Лейси. Он был завещан ей дальней родственницей. У меня есть копия завещания. Позвольте взглянуть. – Он с шумом отодвинул стул.

– Не утруждайте себя, – сказал Александр и махнул рукой. – Тот документ был составлен по ошибке. – Александр кивнул на документы на столе. – Дом на Кавендиш-сквер был передан моим отцом Софии Лейси в пожизненное пользование. Ее никто не наделял правами передавать этот дом кому бы то ни было, дарить его или завещать.

Мастере собрал документы в стопку.

– Я понимаю, князь Проков, но… но… вы же не хотите выселить леди Ливию на улицу?

– Разумеется, нет, – сказал Александр, – но, поскольку вы были исполнителем завещания покойной леди Софии Лейси, я желаю, чтобы вы восстановили справедливость. Хочу прояснить это недоразумение раз и навсегда.

– Я понимаю. Но если вы не собираетесь выселять леди Ливию, то наверняка рассчитываете получать с нее ренту, если она пожелает и дальше там жить? – Мастерс снял очки и потер глаза. – Я кое-что знаю о финансовом положении леди Ливии и уверен, что платить ренту ей не по карману.

Александр покачал головой:

– Я не собираюсь брать с леди Ливии плату за проживание и уж точно не намерен ее выселять.

– Тогда, сэр, позвольте спросить вас, каковы ваши намерения в отношении леди Ливии? – Мастерс в недоумении уставился на клиента.

– У меня есть все основания надеяться, что леди Ливия согласится стать моей женой, – заявил Александр. – И в этом случае может возникнуть двусмысленная ситуация. Все, что от вас требуется на данном этапе, Мастерс, это подписать свидетельство о том, что вы изучили представленные мной документы и нашли их легитимными и что, согласно этим документам, завещание леди Софии Лейси теряет законную силу как составленное по ошибке. Я лишь могу предположить, что леди София искренне заблуждалась относительно дома, переданного ей в пользование моим отцом. Или, – Александр пожал плечами, – или за прошедшие годы она кое-что подзабыла. Теперь это уже не важно.

Мастерс успел привязаться к леди Ливии, любил ее по-отечески, и в манерах этого русского господина было нечто такое, от чего Мастерсу стало не по себе. Если леди Ливия действительно собирается за него замуж, человек он порядочный.

– И еще вы могли бы составить брачный контракт, – спокойно продолжал Александр, – где будет указано, что дом на Кавендиш-сквер становится нашим семейным домом, на все то время, пока мы с женой будем проживать в Лондоне.

– И следующим шагом вы намерены оформить этот дом в дар леди Ливии, чтобы она обрела на него законные права? Я правильно вас понял, сэр?

– Это не ваше дело, Мастерс. – Александр натянул перчатки.

– Понимаю, – сказал Мастерс. – А будут ли в брачном контракте оговорены какие-либо условия, касающиеся леди Ливии? Например, сумма, предоставляемая на личные расходы? Не знаю, каким образом такого рода вопросы решаются в России, князь, но в Англии принято, чтобы муж оставлял за женой определенную долю собственности и выплачивал ей содержание, скажем, раз в три месяца.

Александр взял со стола перо нотариуса и, обмакнув его в чернила, написал на листе бумаги несколько цифр.

– Думаю, этого хватит. Работайте. – Он подвинул листок к ошарашенному нотариусу, после чего взял со стула цилиндр. – Когда закончите, отправьте нотариальное свидетельство, подтверждающее мое право собственности на дом, и брачный контракт по моему адресу на Брайтон-стрит. Прошу вас не тянуть с этой работой. Хорошего вам дня, Мастерс.