На острие

– Фонду «Тетон» конец, – проговорил Кальдер.

– Посмотрим.

– Вам надо найти без малого четыреста миллионов долларов.

– Я же сказал – посмотрим. Все эти вопросы мы обсудим с «Блумфилд-Вайс» на совещании в три часа дня. Впрочем, вас среди нас может уже и не быть. Не так ли, Алекс? – позволил себе едва заметно улыбнуться Мартель.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы знаете, – ответил Мартель.

Кальдер действительно знал. Мартель не сомневался в том, что его должны скоро убить – скорее всего в течение двух ближайших часов.

– Мне известно о вашем разговоре с Сидни Шталом, – сказал Кальдер.

– Беседа носила конфиденциальный характер. Я умею хранить секреты, так же как, вне сомнения, и мистер Штал.

– Мы нашли Перумаля, – продолжил Кальдер, – и он рассказал, как вы убедили его сфальсифицировать революцию ИГЛОО и «ДЖАСТИС», и об электронном письме с напоминанием о судьбе Дженнифер Тан, которое вы ему направили.

– Я отправил ему е-мейл?! Да я видел вашего Перумаля всего лишь раз, да и то мельком, на той неделе, когда он погиб. Им занимался Викрам. Вам следует спросить у него. Ах да! Сделать это, увы, невозможно.

– Тебе известно, что мы с Викрамом были любовниками? – вмешалась Черил.

– Я полагал, что он тебе нравится, – с каменным выражением лица произнес Мартель.

– Но мы не только занимались любовью. Мы говорили – о тебе, фонде «Тетон», Перумале, Дженнифер Тан и Михайле Бодинчуке. Мы обсуждали махинации с ценными бумагами, убийство и сговор с целью убийства. Теперь он мертв, а в его доме случился пожар, который полиция находит подозрительным.

– Черил, мне плевать на то, какие страшные истории сочинял Викрам, чтобы тебя развлечь. Но фонд «Тетон» переживет и этот день. Затем я найму лучших адвокатов, и они будут меня защищать. У меня куча денег, и я полагаю, что могу, ничем не рискуя, довериться судебной системе столь горячо любимых тобой Соединенных Штатов Америки – системе, созданной специально для того, чтобы охранять людей с кучей денег.

– Никакие адвокаты не защитят тебя от меня, Жан-Люк, – сказала, повысив голос, Черил. – Ты убил человека, которого я любила. Ты убил не только его. Ты даже угрожал убить маленьких детей. Я этого не забуду. Никогда не забуду. До своих последних дней я буду тебя преследовать. У меня тоже будут адвокаты. На моей стороне будет полиция. И я, поверь, в этой борьбе буду использовать все приемы – даже самые грязные.

– Через несколько месяцев тебе это надоест, – спокойно сказал Мартель.

– Нет! – взвизгнула Черил, и ее милое и невинное личико налилось кровью, его исказила гримаса ярости. – Ты, кажется, ничего не понял! Ты по-прежнему считаешь, что совершил лишь сложную сделку, которая в конечном счете завершится так, как и все остальные. Но ты преступил черту. Ты не просто преступник. Ты убийца! Тебя посадят на электрический стул, или ты закончишь свои дни за решеткой. А что потом? Ты же считаешь себя католиком, Жан-Люк. Следовательно, тебе известно, что такое ад.

Мартель взглянул на жену, и на его лице отразились первые признаки сомнения.

– Все кончено, – сказал Кальдер. – Звоните Шталу. Звоните Бодинчуку. Сдайтесь, пока не убили еще кого-нибудь.

Мартель отвернулся к окну.

Черил все же сумела взять себя в руки. Она заговорила тише и ровнее, и в ее голосе теперь звучала злая издевка:

– Я сказала, что мы с Викрамом были любовниками. Мы встречались много раз. Я изменяла тебе в этом доме. Даже здесь – на этом ковре.

Мартель помимо воли взглянул на лежащий перед камином индийский ковер.

– Иногда мы занимались любовью три-четыре раза за ночь. Ты можешь это представить, Жан-Люк? Это было так чудесно.

Мартель напрягся всем телом.

– Наш брак вызывал только жалость. Ты держался как великий трейдер, эдакий супермен ростом под два метра, а на самом деле ты застенчивый маленький мальчишка, боящийся собственной тени. Вспомни, как мы занимались любовью в первый раз. Когда ты запалил все эти свечи и включил музыку, когда ты пыхтел, хрипел и стонал. Поверь мне, я получила гораздо больше удовольствия на выпускной школьной вечеринке.

Мартель повернулся лицом к Черил. Теперь в его глазах пылал гнев.

– Я все помню. Помню, как ты кричала, насколько это прекрасно.

– Я всего лишь прикидывалась, Жан-Люк! Как все те женщины, с которыми тебе когда-либо доводилось спать. Поверь мне, если девушка отправляется в постель со стариком, у которого есть проблемы, ей из жалости ничего другого не остается. Так этот старик – ты, Жан-Люк!

Эта последняя искра вызвала взрыв. Прежде чем Кальдер успел остановить Мартеля, тот направил дрожащей рукой на жену револьвер и проорал:

– Tais-toi![11] Хватит!

– Продолжай же! Нажимай на курок! – прокричала в ответ Черил. – Проверим, сможешь ли ты сделать это сам или годишься только на то, чтобы нанять какого-нибудь украинского бандита. Мне плевать! Я лучше уйду к Викраму, чем останусь здесь с тобой!

– Хватит, Черил! Я говорю, хватит!

– Я никогда не остановлюсь! Я всегда буду здесь, чтобы обвинять тебя! – крикнула Черил с искаженным от ярости лицом.

Мартель поднял револьвер. Теперь он держал оружие двумя руками.

– Жан-Люк, – произнес мягкий негромкий голос. Это сказала сидящая на краю стула слева от Мартеля Сэнди.

– Заткнись!

– Жан-Люк…

– Заткнись! Или я тебе тоже разнесу череп!

– Жан-Люк, что ты любишь больше всего в этом мире?

В комнате повисла мертвая тишина. Дрожь в руках Мартеля, похоже, распространилась на все тело. Затем он перестал целиться в Черил. Всем показалось, что он хочет направить ствол на себя, но, видимо, передумав, направил его на Сэнди.

– Встань! – выкрикнул он.

– Кто, я?

– Да, ты. Вставай! Мы уходим.

Куда?

Мартель сунул руку в карман и достал ключи от машины. Кинув связку Сэнди, он произнес:

– Выходи из дома. Все другие остаются здесь.

Сэнди бросила обеспокоенный взгляд на Кальдера и медленно пошла в сторону коридора. Ствол пистолета Мартеля находился в каких-то сантиметрах от ее головы. Черил и Кальдер, поднявшись, молча наблюдали, как они уходят.

Дядя Юра скрывался в кустах во дворе соседнего дома. Его винтовка была прислонена к одной из ветвей. Снегопад упорно не желал прекращаться, и видимость была скверной. Но он все же увидел, как из дома появилась какая-то женщина, а следом за ней Мартель с пистолетом в руках. Пара погрузилась в «рейнджровер» Мартеля, и машина рванулась по направлению к главной дороге, ведущей в Джексон-Холл. Через несколько мгновений из дома выбежал Кальдер. Он вскочил в свой «бронко», и тот, сорвавшись с места, помчался туда, куда только что скрылся автомобиль Мартеля.

Дядя Юра взял «винчестер» в руки. Он не смог сделать выстрел, но это его вовсе не тревожило. В любом случае скрыться с этого места трудно, поскольку сделать это можно лишь по единственной проходящей рядом дороге, тем более он уже точно знал, где можно будет увидеть цель в следующий раз. Он незамеченным выбрался из кустов, нашел свой пикап и отправился на рекогносцировку. Следовало как можно лучше изучить новую позицию. Дядя Юра улыбнулся. Дополнительное время, которое он получил, давало ему возможность лучше подготовиться, что в свою очередь гарантировало успешное выполнение миссии. Он будет дома еще до наступления ночи.

Вести машину было трудно. Снегопад усилился, а «рейнджровер» ехал очень быстро. За рулем скорее всего сидела Сэнди, а Мартель был рядом, приставив ствол пистолета к виску девушки. Кальдеру никогда не приходилось водить полноприводной автомобиль с такой скоростью, а стук в двигателе, возникший после того, как он протаранил машину Поэка, стал гораздо громче. Но он, сумев удержать машину на всех четырех, выехал из долины, промчался мимо поворота на аэропорт и выскочил на ведущую в Джексон главную дорогу. Снег продолжал валить, и Кальдер видел «рейнджровер» как расплывчатое темное пятно. К его удивлению, автомобиль, достигнув развилки, не свернул на шоссе, а, перескочив его на полной скорости, нырнул на небольшую, ведущую бог знает куда дорогу.

11

Замолчи! (фр.)