След Оборотня

– Джо прекрасно известно, что твоя племянница цела и невредима. Она не желает ее видеть.

В девять часов вечера я услышала, как хлопнула дверца машины. Я взглянула на экран камеры наблюдения. От моего дома отъезжало такси, в дверь звонила Люси.

Она вошла с маленьким чемоданом и спортивной сумкой, бросила свой багаж на пол и, не обнимая меня, захлопнула дверь. Ее левая щека представляла собой один багровый синяк. Я видела много подобных ушибов и сразу поняла, что ее били по лицу.

– Думала, вообще никогда тебя не увижу, – сказала я.

Я усадила племянницу перед камином и подбросила в огонь еще одно полено. Вид у Люси был ужасный – под глазами темные круги, джинсы и свитер висят, рыжевато-каштановые волосы падают на лицо. Она закинула ногу на журнальный столик.

– В этом доме найдется выпить? – спросила Люси. Я подошла к бару и налила ей виски.

– Тетя Кей, я должна с ней увидеться.

Я вручила племяннице бокал, села рядом и принялась массировать ей плечи.

– Она там и не знает, что я жду ее. Может, она думает, что мне на нее плевать?

– С какой стати она должна так думать? Что у вас там произошло в Майами?

– Когда мы на моем роскошном «мерсе» ехали к дому, где собирались наркоторговцы, – невыразительным голосом заговорила Люси, – Джо сказала, что у нее плохое предчувствие. Я ответила, что плохое предчувствие перед операцией – вполне нормальное явление, и даже подшутила над ней. Потом мы приехали. Джо вошла первой. Там их оказалось не трое, а шестеро. Мы сразу поняли, что попались. Один из них приставил пушку к голове Джо и потребовал сказать, где устроена засада. Я повела себя так, будто мне все равно, выбьют ей мозги или нет. Ничего другого в той ситуации я не могла придумать. Они держат Джо на прицеле, а я ору на нее, как сумасшедшая. Этого они никак не ожидали.

Люси отхлебнула виски. Она пьянела на глазах.

– Я подошла к марокканцу, который держал ее на мушке, и заявила, чтобы он пускал ее в расход, потому что она набитая дура и достала меня своей тупостью. Он мне не поверил, и я набросилась на Джо. Никогда не забуду ее взгляд. Такой спокойный, отрешенный, потому что… – Ее голос задрожал. – Потому что она уже смирилась со смертью. Вот тогда-то я и начала кричать на нее и хлестать по щекам. А она уставилась на меня, и все. Даже не плачет. Забыла свою роль, навыки, все, чему ее учили. Я схватила ее, со всего размаху швырнула на пол и уселась верхом, колотя ее, проклиная, ругая. И что самое ужасное, тетя Кей, в тот момент я не притворялась. Я так разозлилась на нее за то, что она бросила меня, отказалась от борьбы. Она ведь покорилась смерти!

– Как Бентон, – спокойно вставила я. Люси, похоже, не слышала моей реплики.

– Я так устала от того, что близкие мне люди постоянно отказываются от борьбы, бросают меня, – хриплым голосом произнесла она.

– Бентон боролся до последнего, Люси.

– Я сидела на Джо верхом и ругалась на нее, лупила, орала, что убью ее. Джо это немного встряхнуло, она начала отбиваться. Плевалась мне в лицо кровью, размахивала кулаками. Парни к этому времени уже смеялись и улюлюкали… и не заметили, как я вытащила пистолет из кобуры на лодыжке. Я начала стрелять. Стреляла, стреляла, стреляла… – Ее голос постепенно затих. – А потом откуда ни возьмись агенты, я тащу Джо к двери. У нее из головы хлещет кровь. Ее кровь на моих руках.

Люси тихо заплакала. Я гладила ее по волосам.

– Ты спасла ей жизнь. И себя спасла от смерти, – наконец сказала я. – Джо это знает и понимает, почему ты действовала именно так, а не иначе.

– На этот раз у меня большие неприятности, тетя Кей, – произнесла она. – Та пуля, что вытащили из ее ноги. Она такая же, как в моем оружии. Это я ее подстрелила.

Я не знала, что сказать.

– Даже если ты…

– А вдруг она никогда не сможет ходить?

– Люси, выслушай меня, – решительно заговорила я. – Ты спасла ей жизнь. И то, что ты при этом убила двоих – у тебя не было выбора.

Зазвонил телефон. Люси схватила трубку с надеждой и страхом в глазах.

– Да, сейчас, – ответила она, передавая мне трубку. На ее лице отразились разочарование и мука.

– Доктор Скарпетта? – услышала я незнакомый мужской голос, по выговору принадлежавший американцу.

– Кто спрашивает?

– Я должен удостовериться, что говорю именно с вами. – Он назвал номер телефона, и я узнала код Франции.

– Во Франции сейчас три часа ночи, – заметила я.

– Это не имеет значения. Мы прогнали полученную от вас информацию через наши компьютеры. Я звоню из секретариата в Лионе. Наберите номер, который я дал. Вам ответит наш автоответчик.

Я нажала на сброс и набрала указанный номер.

– Bonjour, здравствуйте, – раздался на другом конце провода записанный на магнитофон женский голос с сильным французским акцентом, после приветствия сообщивший на обоих языках часы работы данного учреждения. Я набрала названный мужчиной добавочный номер и вновь услышала его голос.

– Bonjour, здравствуйте, – передразнила я. – По-вашему, это дает мне представление о вас или вашем ведомстве? Где гарантия, что я разговариваю не с работником ресторана?

– Пожалуйста, пришлите мне по факсу ваш именной бланк. Подробности я сообщу, когда увижу его.

Он назвал номер факса. Я перевела его линию в режим ожидания, прошла в кабинет и направила ему по факсу свой бланк. Люси осталась сидеть перед камином – локоть на колене, подбородок в ладони, на лице равнодушие.

– Меня зовут Джей Талли. Я – представитель АТО при Интерполе, – объяснил мой абонент, когда я вновь вышла на связь с ним. – Вы должны немедленно прибыть в Лион. Вы и капитан Марино.

– Ничего не понимаю, – сказала я. – Вы же получили мои отчеты. Новой информацией я пока не располагаю.

– Это очень важно. Иначе мы не стали бы просить вас.

– Меня не волнуют ваши важные дела, – заявила я. – Во Францию я лететь не намерена.

– Вам с Марино надо быть в частном аэропорту Миллионер в четыре тридцать утра по вашему времени.

– Я не могу лететь прямо сейчас.

– Не опаздывайте. Время вылета из Нью-Йорка – восемь тридцать.

Глава 8

Марино заехал за мной без пятнадцати четыре. Термометр на здании аэропорта Миллионер показывал шесть градусов мороза. Два пилота встретили нас и по бетонированной площадке проводили к реактивному самолету «лир». На одном из кресел лежал адресованный мне толстый конверт. Едва мы поднялись в ясную холодную ночь, я погасила свет над сиденьем и заснула. Пробудилась я только в Нью-Йорке.

На рейс авиакомпании «Эр Франс» я зарегистрировалась сама, потому что боялась доверить Марино паспорта и билеты. Наш самолет вылетел через час. В салоне «конкорда» я вновь почувствовала, что очень устала.

Наши с Марино места были рядом, но самолет оказался заполнен лишь наполовину, и потому я пересела на соседний ряд. Марино обиделся и продолжал дуться, пока я не поделилась с ним своим завтраком – кусочком курицы, пирожным с ванильным муссом и плиткой шоколада. Мы летели со скоростью, вдвое превышающей скорость звука, и приземлились в аэропорту имени Шарля де Голля в шесть двадцать вечера. У здания вокзала нас ждал синий «мерседес».

Париж к Рождеству был украшен скромно. На бистро и магазинах парижане развесили неброские гирлянды и еловые лапы. В холле «Гранд-отеля», где нам забронировали номера, атмосфера была более праздничной.

Телефоны беспрерывно тренькали, к администратору тянулась удручающе длинная очередь.

– Я даже банку пива не смогу себе здесь позволить, – сказал Марино, разглядывая мраморные колонны и огромную люстру.

– Если вообще доберешься до бара, – отозвалась я. – Боюсь, мы проторчим в этой очереди всю ночь.

Только я сказала это, как кто-то тронул меня за плечо. Я обернулась и увидела мужчину в темном костюме.

– Мадам Скарпетта, мсье Марино? – Он жестом предложил нам выйти из очереди. – Меня зовут Иван. Вас уже разместили. Прошу за мной. Я провожу вас в ваши номера.