Искушение вампира

– Как самочувствие, Оливия? – спросил я. – Надеюсь, получше?

– Да, намного, – мрачно сказала она. «Но не благодаря тебе» – повисла в воздухе недосказанная фраза.

Очевидно, девушки нашли общий язык. Мне стало малость неуютно, когда взгляды обеих красавиц одновременно остановились на мне. Я не знал, рассказала ли Оливия Мелафии о том, что произошло между нами. Как мы безудержно трахались и как я лишил ее сил, доведя до состояния безвольной лапши. Не знал и не хотел знать, потому что, взглянув на меня, Мелафия чуть вздернула бровь, как делала всегда, когда была мною недовольна. Этот был тот самый пронизывающий до печенок взгляд, которым обладали ее мать и мать ее матери – и так всегда, насколько я помнил. Впрочем, существовали и другие, более опасные взгляды, предназначавшиеся для самых страшных прегрешений.

Смущенный этим женским союзом, я отвернулся и открыл холодильник, притворившись, что поглощен изучением его содержимого. Я разыскал пинтовый сосуд с кровью, который выглядел весьма многообещающе (кровь выцежена на этой неделе, не ранее), и закрыл дверцу.

– Отлично. Рад, что у тебя все в порядке…

Только не наседайте на меня вдвоем разом, подумал я и начал пить. Бродя по туннелям, я прикидывал, рассказать ли жрице вуду о том, что видела Кони. Мне не хотелось волновать ее лишний раз, но я решил, что она должна знать. В конце концов, я понятия не имел, что теперь делать и нуждался в помощи.

– Мелафия, мы виделись с Конни. Она рассказала кое-что странное. – Я передал им слова моей женщины. – Уильям с Ридреком охотились. Другого объяснения я не вижу. Но почему? Какого хрена он делает? Как ты думаешь, не мог ли Ридрек околдовать Уильяма, как и Оливию?

– Черт побери, – пробормотала вампирша. Казалось, известие, что Уильям охотится на людей – пусть даже это были отбросы общества – потрясло ее даже больше, чем Мелафию. Странное дело.

Жрица вуду порывисто поднялась на ноги и принялась мерить шагами кухню, нервно теребя в руках ткань своей пестрой юбки.

– Ладно, давайте для начала взглянем на положительную сторону дела. Уильям жив. Возможно, он просто ублажает Ридрека, пытается обхитрить его и втереться в доверие к этому старому дьяволу.

– Это было бы лучше всего, – кивнула Оливия. – А отрицательная сторона?

Мелафия резко остановилась.

– Не ходите туда.

Я допил кровь и поставил стакан на стол. Что-то подсказывало мне, что Мелафия и Оливия по-разному представляли себе худший вариант развития событий. В последнее время вдобавок к своим прочим способностям я, кажется, приобрел недурственную интуицию, поэтому решил вставить словечко:

– Если Уильям не вернется в ближайшее время, мы больше не будем сидеть и гадать, что с ним. Ридрек придет за мной. И за тобой, Оливия. И никто не предскажет, что может случиться. Мелафия, вам с Рени лучше на время уехать из города. Я опасаюсь…

– Я уже отправила Рени к ее тете в Брансвик. А сама никуда не поеду. Я могу понадобиться вам с Уильямом. – Мелафия расправила складки на юбке и выпятила челюсть.

Я вскинул руки… но тут же опустил их.

– Если с нами что-то случится, у Рени никого не останется, кроме тебя.

Я видел, какого труда стоит Мелафии сохранять самообладание. Уильям заменил родного отца сперва ей самой, а теперь и ее дочери…

– Я мамбо Саванны, забыл? Верь мне, когда я говорю, что могу постоять за себя и свою дочь.

Я знал, что спорить бесполезно. К тому же Мелафия, скорее всего, права. Никто из нас не знал истинной ее силы. Да, она помогала Уильяму и мне в разных сложных ситуациях, и некоторые из ее действий требовали значительных умений. Но до сих пор нам не приходилось сталкиваться со злом такого масштаба, которое являл собой Ридрек.

– Ладно, допустим. И что ты предлагаешь?

– Я думаю, мы должны делать дело и верить, что Уильям вернется, как только отделается от Ридрека, – сказала Мелафия.

– Что значит «делать дело»?

– У нас банкет на носу.

Ах, да! Эта проклятая вечеринка совсем вылетела у меня из головы. Изучая туннели, я думал совсем о другом. Может быть, потому, что прием и моя грядущая роль на нем внушали мне страх.

– Слушай, какой смысл заниматься банкетом? Ведь основной целью было представить обществу Элджера, а его больше нет.

– Я – почетный гость, – заявила Оливия и встала между мной и Мелафией, скрестив руки на груди.

– Не спорю, но что с того? У нас тут наметился кризис, если ты не заметила.

Мелафия потерла переносицу, словно у нее внезапно разболелась голова.

– Джек, ты кое о чем забываешь. Прием нужен не только затем, чтобы представить Элджера Саванне. Уильям собирался познакомить Элджера, а теперь Оливию, с некоторыми вампирами Западного побережья, которых он перевез сюда раньше.

– Да-да, я знаю. Ну и что?

– Это не просто визит вежливости, – сказала Оливия. – Прежде чем уехать в Америку, Элджер говорил мне, что им с Уильямом нужно встретиться с некоторыми вампирами, которые являются лидерами уже существующих общин или создают на Западе новые. Они собирались обсудить некоторые важные… вопросы.

Если что-то и могло выбить меня из колеи еще больше, то это как раз какие-то новые загадочные «вопросы». У меня и своих вопросов имелось предостаточно, и чем дальше, тем больше их становилось.

– Какого рода вопросы?

– О взаимопомощи и защите. О возможности перемещения сюда мирных европейских вампиров вроде меня или Элджера.

– О помощи и защите?.. Но от чего?

– От демонов вроде Ридрека.

– И сколько же таких, как он? – Дрожь прошла по моему позвоночнику. Сходное чувство я испытал однажды, когда проходил мимо дробилки для щепы и едва избежал встречи с острым колом, некогда бывшим стволом рождественской елки, которую кто-то перерабатывал себе на мульчу.

– Чертовски много, – ответила Оливия и потерла ладони, словно ей внезапно сделалось холодно.

– Я думал, что у Ридрека и Уильяма просто какая-то личная вражда. А ты говоришь, есть и другие вампиры вроде Ридрека, и они приезжают сюда для… Для чего?

– Пока неизвестно. Именно эти вопросы и предполагалось решать на встрече.

– И как я узнаю этих самых «мирных вампиров», когда они явятся сюда?

Оливия пожала плечами.

– Затрудняюсь ответить.

– Нет, ну ты просто долбаный дельфийский оракул, а? – Я был уверен, что Оливия многого недоговаривает. Интуиция опять разбушевалась. Мне хотелось схватить вампиршу за плечи и трясти, пока она не расскажет все до последнего слова, но вместе с тем я недоумевал: неужели меня действительно это колышет? Уильям недвусмысленно дал понять, что со всем разберется сам, а мне не стоит лезть не в свое дело. Ну, так и черт с ним!.. И тут я заметил виноватое выражение на лице Мелафии. Она теребила одну из своих косичек-дредов и смотрела в пол.

– Полагаю, лучше не спрашивать, знала ли ты обо всем, – сказал я ей.

– Прости. Он должен был сам тебе рассказать. – Мелафия подняла глаза. – Когда вернется. И поэтому обязательно нужно идти на прием.

– «Поэтому» – это почему?

– Пять вампиров в одном месте будут большим искушением для Ридрека. Я думаю, он придет. Тайно.

– А до того времени, – сказала Оливия, – я, ты и Джек должны заняться приемом. Вампиры уже прибыли, а раз Уильям выпал из игры, мы должны их встретить.

– Вот как? Мы должны?.. – Я взял пустой сосуд из-под крови, борясь с искушением швырнуть его в стену, но вместо этого лишь подкинул его и поймал одной рукой. – Ну, и кто записал тебя во встречающую делегацию, солнышко? У меня есть идея получше. Может, ты сама пойдешь туда и сыграешь роль радушной хозяюшки?

– Я просто хочу помочь, – ровным голосом произнесла Оливия. – Мы должны объяснить, что случилось с Элджером.

– Только не говорите им, что Уильям пропал, – предостерегла Мелафия.

– А что сказать? Что он катается на лыжах в Аспене? Занимается дайвингом на Таити?

– Правду, – ответила Мелафия. – Скажем, что он ушел искать убийцу Элджера.