Страница 10 из 76
— Наверное, — думал Нат, жуя свой пирог на краю утеса, — осенью к птицам приходит какое-то сообщение, вроде сигнала тревоги: берегитесь, скоро зима! Многие из них погибают. Как люди, боясь преждевременной смерти, ударяются в работу или во всякие глупости, то же делают и птицы.
В этом году птицы казались более беспокойными, чем обычно, и их возбуждение было особенно заметно благодаря тому, что дни стояли тихие. Вдалеке виднелся трактор, который двигался взад и вперед вблизи западных холмов. На сиденье вырисовывался силуэт фермера. Потом машина и водитель внезапно скрылись в густом облаке кружащихся и кричащих птиц. Их было больше, чем обычно. Нат был уверен в этом. Осенью они всегда следовали за плугом, но не такими большими стаями и не с таким гамом.
Нат заговорил об этом, когда кончал в тот день подрезать изгородь и увидел возвращавшегося с поля фермера.
— Да, — сказал фермер, — сегодня было очень много птиц. А некоторые такие отчаянные: трактора совсем не боятся. После обеда несколько чаек подлетали ко мне так близко — я думал, что они собьют мне кепку! Почти ничего не видно вокруг: солнце прямо в глаза, а тут еще над головой целая туча птиц. По-моему, погода должна измениться. Зима будет суровой, вот птицы и бесятся.
Возвращаясь с поля и выйдя на тропинку, которая шла через луг к его дому, Нат видел, как птицы все еще летают стаями над западными холмами, мелькая в последних лучах заходящего солнца. Ветра не было, море выглядело серым и спокойным. Воздух был совсем теплым, и в живой изгороди еще кое-где виднелись редкие цветочки. Очевидно, фермер был прав, говоря, что погода скоро должна измениться. Окна спальни в доме Ната выходили на восток. Он проснулся около двух часов ночи и услышал, как гудит в трубе ветер. Это был не шум грозы и не рев обычного для этого времени года юго-западного штормового ветра, а сухой и холодный ветер с востока. Он глухо завывал в камине, и неплотно лежащий кусок черепицы все время постукивал по крыше. Нат прислушался и услыхал, как начинает шуметь море. В их маленькой спальне потянуло сквозняком: воздух проникал через обивку двери и задувал под кровать. Нат завернулся в одеяло, плотнее прижался к спящей жене и долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь, полный неясных опасений.
Потом он услыхал, как кто-то стучит в окно. На стенах дома не было никаких вьющихся растений, которые могли бы растрепаться и царапать по стеклу. Он прислушался еще. Постукивание продолжалось. Нат встал с кровати и подошел к окну, вглядываясь в темноту. Потом он открыл окно, и сразу же что-то чиркнуло ему по руке, ударило по пальцам, оцарапав кожу. Затем он на какое-то мгновение увидел быстрое трепетание крыльев, и птица исчезла, поднявшись выше и перелетев через крышу дома.
Что это была за птица — он не мог сказать. Очевидно, ветер прижал ее к оконной раме.
Он закрыл окно и лег спать, но почувствовал, что суставы пальцев влажные и поднес их к губам. Птица расцарапала ему руку до крови. Странно, подумал он, что птица, ища убежища, бросилась на него в темноте.
Стук повторился, на этот раз он был сильнее и настойчивее. Теперь уже жена проснулась и, повернувшись к нему на кровати, сказала:
— Посмотри в окно, Нат, там что-то тарахтит.
— Я уже смотрел, — ответил он. — Там птица пытается влететь в комнату. Слышишь, какой ветер? Он дует с востока, вот птицы и ищут, где спрятаться.
Он подошел к окну еще раз, но теперь, когда он открыл его, на карнизе была уже не одна, а целый десяток птиц. Они тут же набросились на него, пытаясь клюнуть в лицо.
Он закричал, замахал на них руками и отогнал их. Как и в прошлый раз, они перелетели через крышу и исчезли. Он быстро опустил окно и закрыл его на задвижку.
— Ты слышала, — спросил он, — как они набросились на меня? Чуть глаза не выклевали! — Он встал у окна, вглядываясь в темень, но ничего не мог разглядеть. Жена, отяжелевшая от сна, что-то пробормотала из постели.
— Не слышу, что ты там лепечешь, — сказал он с раздражением. — Я говорю, что птицы сидят на карнизе и хотят влететь в комнату.
Вдруг испуганный крик раздался из соседней комнаты, где спали их дети.
— Это Джилл, — прошептала жена, подскочив от крика, и села на кровати. — Пойди посмотри, что с ней.
Нат зажег свечу, но как только он открыл дверь, чтобы пройти через коридор в детскую, ветер задул пламя.
Опять послышались испуганные крики. На этот раз дети кричали вдвоем, и когда он, споткнувшись, вбежал в их комнату, он услыхал в темноте хлопанье крыльев. Окно было распахнуто настежь. В него влетело несколько птиц, которые ударились сначала в потолок и стены, затем развернулись и полетели на детей.
Не бойтесь, я здесь! — крикнул Нат. Дети с визгом метнулись к нему, и в этот момент, несмотря на темноту, птицы поднялись и снова бросились на него.
— Что там случилось, Нат? — донесся голос жены из соседней спальни. Он быстро вытолкал детей за дверь а захлопнул ее. Теперь он остался с птицами один на один.
Он схватил одеяло с ближайшей кровати и стал размахивать им в воздухе направо и налево. Он почувствовал, что сбил несколько штук, слышал трепетанье крыльев на полу. Но схватка была еще не окончена — оставшиеся птицы нападали снова и снова, целясь ему в руки, в голову своими маленькими крепкими клювами, острыми, как отточенные вилки. Одеяло превратилось в орудие защиты: он обмотал им голову и теперь в еще большей темноте лупил птиц голыми руками. Он боялся выскакивать за дверь, зная, что птицы последуют за ним.
Он не помнил, сколько времени дрался с ними в темноте. Наконец, хлопанье крыльев над ним стало затихать, и через толщу одеяла он начал замечать пробивающийся свет. Он замер и прислушался: не было слышно ни звука — лишь из спальни рядом доносился капризный плач одного из детей. Хлопанье и шуршанье крыльев прекратилось.
Он стащил одеяло с головы и огляделся. В холодном сером утреннем свете проступали очертания комнаты. Мертвые птицы лежали на полу. Потрясенный Нат со страхом разглядывал маленькие птичьи трупики. Все это были мелкие птицы нескольких видов — на полу их валялось около пятидесяти. Здесь были малиновки, зяблики, воробьи, синицы, жаворонки, юрки — разные птицы, которые по всем законам природы держатся отдельными стаями на отдельных территориях. Но сейчас, объединившись почему-то вместе в едином порыве, стремлении к драке, все они погибли, разбившись о стены комнаты, либо убиты им самим, когда он от них защищался. Некоторые потеряли перья в смертельной схватке. У других на клювах была видна кровь — его кровь…
Чувствуя приступ тошноты, Нат подошел к окну и посмотрел вдаль на прилегающие к маленькому садовому участку поля.
Снаружи было очень холодно — земля казалась промерзшей до черноты. Это был не белый мороз, сверкающий снегом в утреннем солнце, а черный лютый холод, который приносит с собой восточный ветер. Море, еще более суровое из-за прилива, покрытое белыми шапками пены, грубо гнало волны к берегу. Кругом не было видно ни одной птицы. Воробьи не чирикали в кустах изгороди над калиткой, дрозды не скакали по траве, выклевывая червячков. Ни звука не доносилось снаружи — только шум ветра и моря.
Нат закрыл окно в детской и прошел через коридор в свою спальню. Жена сидела на кровати, старший ребенок спал за ее спиной, младший сидел у нее на коленях с перевязанной головой. Шторы плотно закрывали окно, горели свечи. В их желтом свете лицо ее казалось неестественно ярким. Она сделала ему знак молчать.
— Он сейчас спит, — прошептала она. — Только что уснул. Что-то его укололо, на виске около глаза была кровь. Джилл сказала, что это птицы. Она говорит, что когда она проснулась, комната была полна птиц.
Жена взглянула на Ната, ища на его лице подтверждения своим словам. Она выглядела напуганной, растерянной, и ему не хотелось показывать ей, что он тоже взволнован, почти ошеломлен событиями нескольких последних часов.
— Там повсюду лежат птицы., - тихо сказал он. — Мертвые птицы, штук пятьдесят. Малиновки, воробьи — разные мелкие птицы из нашей местности. Они все как будто с ума посходили от этого восточного ветра. — Он сел на кровать рядом с женой и взял ее за руку. — Это от погоды, — сказал он. — Она, наверное, на них очень действует. Может быть, это птицы даже не с нашей фермы, а откуда-то из глубины.