Страница 76 из 76
Свет от фонаря на шлеме Валентины упал на стену, преградившую нам путь. Стена оказалась сделанной из тонкой фольги и как бы запечатывала вход в продолжение лавового туннеля. В центре была опечатанная дверь. Через стеклянное окошко можно было видеть лишь чернильную тьму на той стороне. Валентина коснулась выключателя и матовый свет залил часть пещеры по ту сторону стены. Сквозь стекло мы увидели сужающуюся и идущую вниз часть пещеры длиной метров в двадцать, упирающуюся в нагромождение камней — явный след обвала. Камни смотрелись странновато без пыли, покрывающей большую часть камней на поверхности Луны. В середине пещеры на скальном полу находилось какое-то оборудование. К нему подключались кабели, идущие от солнечных батарей, которые мы видели над входом в пещеру.
— Эта стена предотвращает утечку испарений, — пояснила Валентина. — Тут расположены детекторы, засекающие присутствие коренных лунных газов. Стена снижает потери любых газов и испарений, попадающих в камеру. Поэтому, согласно расчетам, концентрация их здесь в 250 раз выше, чем в других местах.
— О чем вы говорите? — Джек был возбужден. — Какие газы? На Луне нет никаких летучих веществ!
— Конечно нет, если брать приблизительные мерки. Но если быть точным, то своя атмосфера, только в миллиард раз более разряженная, чем на Земле, есть даже у Луны. Это продукты радиоактивного распада и, возможно, летучие вещества, связанные в свое время в процессе аккреации. И как насчет импактора Коперника? Мы находимся на вершине одного из молодых, свежих кратеров. Если импактор возник при столкновении с кометой, то куда делись газы, возникшие при испарении ледяного ядра?
Я не преминул вставить свои пять центов:
— И не забывай про радоновую эмиссию в кратере Аристарха.
Валентина улыбнулась.
— Совершенно верно. Так что ничего не может быть лучшим для наблюдения, чем лавовый туннель, защищенный от солнечных газов и внешнего загрязнения. Лавовый туннель, находящийся прямо на кратере Коперника и соединенный с глубинным разломом. У нас здесь стоят коллекторы, и материал накапливается уже целый год. Крынов, естественно, надеется обнаружить следы кометной органики.
Джек, кажется, перестал сомневаться.
— И что — есть уже какие-нибудь результаты? Энтузиазм Валентины куда-то исчез. Голос стал нейтральным.
— Мы еще не проанализировали все данные.
— Но, черт, вы же их собирали целый год.
— Нам надо завершить анализ.
Невыразительный голос, взгляд в сторону.
Как будто занавес опустился. Не железный, конечно, не те времена. Так, марлевая занавеска, тюлевая гардина. Русский эвфемизм: «Мы еще не проанализировали все данные». Что следует понимать, как: «Мне не позволено вам об этом говорить».
Джек начал было снова возникать. Чувствую, мужик не врубился в ситуацию и ровным счетом ничего не вынес изо всех этих инструктажей в госдепе. Кажется, нам там достаточно подробно разъясняли все нро русских, про их образ мыслей и действий. Я двинул его локтем под ребро, когда Валентина отвернулась.
Она привычным жестом переключила что-то на пульте.
— Я биохимик. Я работаю с Крыновым. Он мечтает найти органические соединения в лунном грунте. Это, конечно, кажется бессмыслицей, но мы придерживаемся диалектического взгляда, из которого следует, что органические соединения — и, возможно, сама жизнь — возникают повсеместно. Если мы найдем свидетельства биосинтеза в лунном материале или в материале, попавшем на Луну из космоса, то это положит конец нелепой американской теории о Земле как уникальном месте во Вселенной, где была сотворена жизнь.
В ее голосе снова слышалась нотка подтрунивания. Джек ее не уловил.
— Подождите, но это не американская теория. Только потому, что кто-то…
— Но это ваш президент так сказал…
— На нас это не переваливайте. Он не ученый, а мы этого не говорили.
Она рассмеялась.
— Вы так серьезно все принимаете. В любом случае, я не для споров вас сюда привела.
Она включила фонари на полу, осветившие потолок пещеры.
— Оглянитесь. Вы что-нибудь замечаете?
Свет был неярким по эту сторону стены из фольги. Наши глаза медленно привыкали к полумраку.
Джек вертел головой и вдруг замер.
— Боже! — сказал он.
После этого и я их увидел. На гладкой поверхности черной лавовой стены видны были около сотни отпечатков ладоней — черные силуэты с растопыренными пальцами, оконтуренные чем-то белым. Это походило на стену неолитической пещеры где-нибудь во Франции или Испании.
— Это идея Алексея Пушкова, моего друга. Здесь «автографы» каждого, кто побывал на Луне с тех пор, как мы основали лунную лабораторию. Наши пращуры делали то же самое в своих пещерах, чтобы утвердить свое отличие от животных… Когда они осознали, что уже не принадлежат к миру животных и начали строить свой новый, человеческий мир. Здесь тоже начинается новый мир…
Отпечатки тянулись длинными рядами, идущими друг под другом. В этом было что-то жутковатое. После первого удивления я вдруг ощутил некий восторженный холодок.
— А кто?… Я хочу сказать, как вы различаете, где чей след?
— У нас есть книга записей. Она хранится здесь, а копия в лаборатории. Все отпечатки и подписи регистрируются.
— Никогда об этом не слышал… — Голос Джека внезапно стал угрюмым. Оказывается есть что-то в мире, что держалось от него в секрете.
— А мы никому не говорим об этом на Земле. Здесь, на этой стене все: советские, американцы, французы, индусы, англичане… Если мы раскроем это наше маленькое совместное предприятие, то кому-то это может не понравиться, вмешаются политики, и все это постараются прикрыть. А ведь это просто маленькая секретная церемония только для тех, кто был на Луне в числе первых; Когда-нибудь другие люди придут сюда и посмотрят. Когда-нибудь они захотят сюда прийти… но не сейчас. — Она извлекла откуда-то баллончик распылителя. — Вот. — Она взяла меня за руку и приложила пухлую перчатку к стене. — Не шевелитесь. — Из распылителя вырвалась струйка белого тумана.
— Эй, а перчатки так и останутся белыми? — Мне не очень-то хотелось, чтобы сочленения моего скафандра слиплись из-за какой-то краски.
— Господи, да отряхните ее пока краска не схватилась.
Я так и сделал, и белые хлопья слетели с перчатки. Белый ореол вокруг черного следа моей руки, казалось, всегда был на этой стене.
— Что ж, очень мило, — оценила Валентина свою работу.
Джек посмеивался, когда Валентина занесла на скрижали и его руку, а я при тусклом свете расписывался в книге. В перчатках скафандра это не так-то просто. Буквы получились крупными, но разборчивыми. Когда все было закончено, мы какое-то время стояли в молчании. На дне пещеры мы выполнили наш мистический ритуал. Вроде обряда инициации. Теперь мы посвящены. Теперь мы готовы выйти наружу в наш новый мир и начать охоту за… фактами? Поиски самих себя? Что на Луне является эквивалентом охоты на мамонта?
Перевод с английского Евгения Дрозда