Страница 35 из 48
ШТОПАНАЯ КОФТАВ Арктике купила я в то летоКофту путешественного цветаИз хлопчатой нити, плотной вязки,С запахом станка, челночной смазки.Кофта – скандинавское словечко:Платье с укоротом на застёжке,Краткая одежда человечка…В этой путешественной обложке,Обретённой то ли на Ямале,То ли на Таймыре, где поймалиПьяный айсберг и морского волка, —В этой кофте есть для писем щёлка…Связанная в Африке вещицаВ Арктике нашла меня в то лето,Чтоб над пьяным айсбергом светитьсяПтицей путешественного цвета.Во втором поймав тысячелетьеВ Арктике такую африканку,Я люблю сегодня на рассветеШтопаную эту хулиганку!..Там, где щёлка у неё для писем,Почту шлёт мне дивная надежда,Что каким-то чудом мы зависимОт того, как носит нас одежда.* * *В алтайских травах полыхают маки,Звенит источник дужкой по ведру,Тюльпаны, как бегущие собаки,Волной атласной льются на ветру!..Твои глаза раскосы, вкусы тонки,Шафраном твой благоухает плов,Где пальчики и пальцы, как ребёнки —Тайком от всех, и обо всём – без слов.Я знаю этих пальчиков коварствоИ этих пальцев разговор во тьме,Им не одно принадлежало царство,У них на языке – что на уме.В лепёшку заворачивая листья,Твои струятся пальцы, как волна.Сейчас лизну я это мокрой кистью, —Художник пьян, действительность пьяна!..ГЛАМУР ЗАБВЕНЬЯБоялся без вести пропастьВ столице медленных событий.Дразнил дряхлеющую власть,Боясь, что будет всех забытей.Жил напоказ, держась в тени,Но в той тени пылало пеклоАмбиций, дамской толкотни,Где и мужская дружба крепла.Там было общество, оноНасчитывало два десятка,Но всем казалось, что полноШирокой публики, так сладкоПри мысли – навязать когда —Нибудь грядущим поколеньямСвой стиль, не знающий стыда,Свой жуткий страх перед забвеньем!..Всё получилось, но подменДолгоиграющих колодаСдаёт по кругу прах и тлен,Гламур забвенья, масть болота,Где можно без вести пропастьВ столице медленных событий,И надо красть кумиров масть,Боясь, что будешь всех забытей.А памятников ремеслоУдорожает эти страхи,Держа забвения весло,Как штуку мебели на взмахе.* * *Не бойся плохо выглядеть в гробу,Не бойся проиграться в пух и прах.Прожить чужую, не свою судьбу, —Быть может, это – самый страшный страх.Судьбу чужую износить дотла,А от своей бежать на всех парах,Чтобы она тебя не догнала, —Быть может, это – самый страшный страх.В своём лице не быть самим собойИ вдруг очнуться в неземных мирахНаедине с непрожитой судьбой, —Быть может, это – самый страшный страх.Но плюс к тому у человека страх —Что не чужую прожил он судьбу,Не в той стране и не на тех ветрах,И будет плохо выглядеть в гробу.РОЗЫ МАРАЗМААнна ДовлатоваСергея АхматоваИ Наймана губчатый Рейн —Наставники БродскогоИ Бутербродского,Пившего с Бродским портвейн.В дни юбилея,Нанюхавшись клея,Розы впадают в маразм.Крыловская дедушка —Взрослая девушка —Из Роттердама Эразм.Памятник едет,Он голый и бредит,Курит и пьёт, но здоров.В розах маразма —Призма оргазмаПублики, снявшей покров.Памятник – нагИ является знаковым,Въедут в его котелокБулат ПастернакС Окуджавой Булгаковым,Бабель, которая – Блок.Драться им не с кем,В каждой из келийРозы впадают в ампир.Марк Достоевский,Фёдор Аврелий,Пушкин, который – Шекспир.СТРАШНО СКАЗАТЬА больше всего мне нравится,Что я не хочу вам нравиться,Что я не должна вам нравиться,Что я вам должна не нравиться,И это – мой главный долг,Его отдавать мне нравитсяВовремя, без поблажек,И этот мне долг не тяжек,Он – мой натуральный шёлк.И больше всего мне нравится,Что больше всего вам нравитсяКак тонко я суть ловлю,Когда не хочу вам нравиться!..Повтора я сок давлю,Что я не должна вам нравиться,И я вам должна не нравиться,И с этим блестяще справитьсяМогу, как никто другой!..Тут все обожают нравиться,Кто нравится – тот и славится.Но больше всего вам нравится,Что я не хочу вам нравиться —И нету такой другой.