Страница 32 из 48
* * *Я – не червонец, чтобы все меня любили,Не мясо, не одежда, не жильё.Вдыхая свежесть драгоценной книжной пыли,Со мной поэтствует античное жульё,Все эти странники, разбойники, героиИ золотого похитители руна,Циклопы пьяные, лазутчики из Трои,Сирены, гидры, скотоложцы, вся шпана,Уже воспетая щипковым инструментомИ всеми связками поэтствующих волн,Чтоб на углу, с античным встретившись клиентом,Поймать тот ветер, тот безумный произвол,Который с новым возвращается уловомБессмертных типов невозможной красоты,Так нагло дышащей поэтствующим словомПод вечной пылью, чьи пульсируют пласты.ГЕРОЙ И ВЕСТНИКВлетает вестник, ужас подан,А хор, поющий дифирамбы,Не знает, что с его приходомВ мозгах героя гаснут лампы.«Давай!» – кричит герою воздух.«Не смей!» – кричат ему печёнки.У вестника – шпион на звёздахИ голос будущего с плёнки.Герой поступки совершает,Он обречён, судьба такая…А вестник только возглашаетСудьбу, – никак не поступая.Герой убит, а вестник хрупок.И на поклон выходят вместеГерой, убитый за поступок,И комментатор этой вести.Они вдвоём напьются в доску,Им будет море по колено…Они вдвоём вольются в сноску,Чья прелесть жуткая мгновенна.* * *Здесь были воры, спёрли – да не всё!..Хоть в колдовскую завернись рогожу,Нельзя украсть фортуны колесо,А также прикарманить искру Божью.Ворованное – нынче самый шик,Такая в моде доремифасолька,Что посвящённый раскусить спешит —Кто у кого украл, чего и сколько.Покража стала запросто игройИ повседневной пищей интеллекта.И, уходя, ты настежь дверь открой,Чтоб вор ходил, как транспорт вдоль проспекта.По-всякому приманивай ворьё,Подбрасывай блестящие вещицы.Украсть не смогут имя лишь твоё —Куда им с этим именем тащиться?..ЧЕГО И СКОЛЬКОПора, мой друг, пора, роняет лес,Редеет туч, душа не помнит тела,Спи, быль, любить иных – тяжёлый крест,В саду до пят Земфира охладела,Идёт безногий в синема, зима,Крестьянин, торжествуя… Здрасьте, здрасьте,Фонарь, аптека, горе от ума, —Пора, мой друг, в порыве сладострастьяЧугунной гирей расшибать тома,И орден, бриллиантовый весьма,Назвать – «Звезда пленительного счастья»!..Пора лишиться чувств и не спеша,С бесстрастностью подробных наваждений,Длить удовольствие, круша и потрошаВеликолепие – о, да! – произведенийКлассических, чья вечность на слухуИ временно сдаётся новосёлам,Поскольку, превращаясь в требуху,Вовсю работает наркотиком весёлым —Там, где Шаляпин подковал блохуИ самовар опохмеляется рассолом.* * *А в пять утра такая синь,Такая зелень, столько птиц!..Колёса спят, и спит бензин,И спицы спят в колёсах лиц.И спицы спят в мотках водиц,Чья пряжа спуталась в путиМеж бань, базаров, школ, больниц, —Водой валяйся и блести!Пока не грянула жара,Пока не встала пыль столбомИ грубой жизни кожураНе появилась на любом, —Тут в пять утра такая синь,Такая зелень в пять утра,Что мы, как яблоки, висимВ раю, где съели нас вчера.Адам и Ева, говорю,Вкусили яблок день назад,Но те же яблоки в раюНа той же яблоне висят.ВНЕШНИЙ ВИДВечерней пыли плаванье и поисккого-то в летнем воздухе… Гудитжелезная дорога, окна в поездсадятся, вид их грязен и сердит.С большим достоинством коза пережидаетпрепятствие, чтоб рельсы пересечь,пока дитя шутя её бодает,свою тем самым развивая речь.Сиреневая пыль порозовела, —закат всех ближе к сладости стыда,всех ближе пыль к сиянию предела,где внешний вид исчезнет навсегда.* * *Пока не требует поэтаБольшой общественный бульон,Поэт в себе таскает это,И сам себе он – почтальон.Волненья тайные питая,Он пишет сам себе и шлёт,Он сам – тире и запятая,Конверта с маркой переплёт.Он сам – с ключом почтовый ящик,Из тьмы которого гребя,Глаза на письма он таращит,Читая вести про себя.Вот так под кустиком зелёнымТоски, не понятой умом,Он засыпает почтальоном,А просыпается письмом.Потом в общественном бульонеОн может только утонуть, —Поэт, который в почтальонеК себе и к Богу держит путь…