В пути

После часа спокойной работы мимо сборщиков в направлении Излучины прошла компания из полудюжины загорелых матросов. На некоторых из них были полосатые штаны, другие щеголяли цветными платками, повязанными вокруг головы, или перьями на шляпах. Парни начали было выкрикивать грубые шутки в адрес Фаун и Берри, но потом кто-то узнал хозяйку баржи и одернул приятелей. Берри достаточно дружелюбно помахала им; Даг приоткрыл один глаз, но увидев, что ничего не происходит, снова его закрыл.

— Куда это они направляются? — спросила Берри Фаун.

— В Жемчужную Излучину — думаю, чтобы выпить в таверне.

— А разве в Опоссумьей Пристани нет таверны? — Фаун вспомнила, что именно туда отправлялась Берри на поиски Бо, когда тот надолго исчезал.

Берри ухмыльнулась и, понизив голос, ответила:

— Есть-то есть, да только сейчас ниже Излучины причалила постельная лодка. Ее содержат три сестры и пара их кузин. В Пристани такого нет — хозяйка парома их не потерпела бы.

Фаун запнулась: ей не хотелось обнаруживать собственное невежество. Некоторые подозрения у нее, конечно, имелись… Впрочем, она ведь теперь замужняя женщина.

— Постельная лодка? — переспросила она наконец.

— Некоторые из девиц, которые спят с речниками за деньги, держат собственные суда и плавают вверх и вниз по реке. Так им легче смыться, если женщины в городе начинают возражать, и не приходится делиться доходом с хозяевами таверн.

Фаун задумалась о том, было ли известно маме Блуфилд о таком экзотическом промысле на реке.

— Ты когда-нибудь встречала хозяек постельных лодок?

— Время от времени. Когда плаваешь на плоскодонках, задавая гребцам ритм игрой на скрипке, рано или поздно знакомишься практически со всеми речниками. Ну, конечно, не самыми отпетыми: папа не брался работать на постельных лодках. Большинство этих девиц славные: некоторым пришлось заняться таким ремеслом из-за невезения, другим оно, похоже, нравится. Встречаются среди них и воровки — поэтому у постельных лодок дурная слава. Ну, проходимцы встречаются и среди матросов, — поморщилась Берри.

По молчаливому соглашению разговор на эту тему прекратился, когда Вит помахал им, приглашая забрать улов. Фаун гадала, слышал ли Вит о постельной лодке; она не сомневалась, что он проявил бы даже большее любопытство, чем она сама. А денежки у него в кармане сейчас были… Фаун решила ничего при Вите о постельной лодке не говорить. Потом она задумалась о том, не навещают ли легкомысленных девиц мужчины из лагеря Стражей Озера. Даг должен знать… И если задать ему прямой вопрос, он, наверное, расскажет ей, хотя, конечно, первый на эту тему не заговорит.

Она высыпала уголь из мешка Вита, а Берри — из мешков Бо и Готорна на образовавшуюся кучу; потом Берри зашла в воду, чтобы кинуть мешки мужчинам. Вит благодарно улыбнулся ей посиневшими губами. Солнце садилось, и на берег легли тени; Фаун принялась тереть одна о другую замерзшие ноги, гадая, долго ли Берри и Бо собираются продолжать… Тут Даг приподнялся и повернул голову; согнув колено, он принял сидячее положение. Фаун проследила за его взглядом.

По тропинке вдоль берега приближались трое немолодых Стражей Озера — две женщины и мужчина. Одна из женщин была одета как дозорная, другая носила шерстяную юбку и кожаные туфли, украшенные иглами дикобраза; на мужчине были опрятные штаны и рубашка, а на спине лежала аккуратная коса, ничем не украшенная. В отличие от женщин, в его волосах не было седины, однако лицо мужчины выдавало возраст. Левая рука его была перевязана. Все трое выглядели одинаково хмурыми.

Стражи Озера остановились перед Дагом. Женщина-дозорная сказала:

— Даг Блу-как-тебя-там, нам нужно с тобой поговорить.

Даг сделал приглашающий жест, указав на траву и корни дерева рядом с собой.

Берри подошла к Фаун, и обе женщины вытаращили глаза на Стражей Озера. Те оглянулись на них, и женщина-дозорная мотнула головой в сторону.

— Наедине.

Даг прикрыл глаза, потом кивнул.

— Хорошо. — Он поднялся на ноги и сказал: — Я скоро вернусь, Искорка, или догоню вас уже на «Надежде».

Никто из Стражей Озера не обратил внимания на Берри, но все они пристально посмотрели на Фаун — и особенно на тесьму на ее левой руке. Фаун коснулась тесьмы пальцами правой руки и подняла подбородок. Она ожидала, что Даг представит ее, но он этого не сделал, просто коснувшись виска и довольно сурово кивнув. Было ли ему известно, чего хотят эти Стражи Озера? Если и было, то Фаун он ничего не говорил… Он вообще ничего не рассказал ей о своем посещении лагеря, когда догнал ее накануне, и в возбуждении от последующих событий она его ни о чем не спросила, просто предположив, что он не нашел тех друзей, с которыми хотел повидаться. Теперь стало ясно, что дело было не только в этом. Фаун с беспокойством следила, как Даг удаляется по тропе вдоль реки вместе с тремя мрачными Стражами Озера.

Поскольку его Дар снова был закрыт, Даг не мог напрямую распознать настроение своих спутников, да в этом и не было нужды. Амма Оспри и Ниси Сэндвиллоу явно были недовольны, еще более недовольны, чем накануне, а мужчина казался потрясенным; правой рукой он прижимал к груди свою пострадавшую левую. У него не было с собой сумки с инструментами, но одежда и осанка явно выдавали его ремесло.

Амма свернула с тропы и углубилась в лес, выбрав место, где их никто не мог бы увидеть и услышать. Троица уселась на стволе поваленного тополя, и Амма показала Дагу на дубовый пень рядом. Взмахнув рукой, она коротко представила незнакомого мужчину:

— Верел Оулет, целитель из нашего лагеря.

Напряжение, исходившее от троих Стражей Озера, оказалось заразительным. Даг не мог решить, следует ли ему резко поинтересоваться «В чем дело?» или холодно спросить «Что я могу для вас сделать?». В конце концов он просто склонил голову и назвался:

— Даг Блуфилд.

Под неуверенными взглядами остальных Амма сделала глубокий вдох и заговорила:

— Первым делом я хочу узнать, есть ли основания в слухах, распространившихся по Жемчужной Излучине. Правда ли, что ты вылечил ногу какому-то возчику из Глассфорджа пару дней назад?

Даг поколебался, затем ответил:

— Да. Мне пришлось — его лягнул мой конь.

Целитель взволнованно спросил:

— Ты прибег к помощи Дара или просто вправил ему кость?

Вместо ответа Даг показал ему свой крюк. Однако призрачная рука осталась скрытой — как и вообще его Дар.

— Я редко делаю что-то, требующее участия двух рук.

— Ах, ну да… — пробормотал целитель. — Прости. А поняли возчики, что ты сделал?

— Да. Я не делал секрета из своих действий. — Скорее он постарался произвести на зрителей впечатление…

Амма зашипела сквозь зубы и выдохнула:

— Проклятие!

Различные возможные оправдания боролись в душе Дага с желанием выспросить у целителя обо всем, что тот знает об околдовывании.

Вместо этого он осторожно поинтересовался:

— А почему вы спрашиваете?

Верел Оулет выпрямился, положив раненую руку на колено.

— Впервые я услышал о твоем трюке, когда какой-то крестьянин из Жемчужной Излучины — он вроде тамошний плотник — явился сегодня утром в мой шатер и потребовал, чтобы я пошел к его больной жене. Когда я сказал ему, что Страж Озера может лечить только других Стражей Озера, он начал болтать об этой истории с возчиком, о которой, как видно, говорили в таверне накануне. Сначала он умолял, потом предложил мне деньги и наконец кинулся на меня с ножом, чтобы заставить пойти в деревню. Рядом было несколько дозорных, так что они успели отнять у него нож, а потом отвели до перекрестка. Он ушел, плача и ругаясь.

Верел был, конечно, потрясен нападением, решил Даг, но также и отчаянием нападавшего. Целители бывали обычно очень чувствительны из-за необходимости быть открытыми для своих пациентов. Насколько больна была жена этого плотника? Образ смертельно больной Фаун непрошено явился Дагу, и он подумал: «Я бы сделал много больше, чем просто броситься с ножом».