Страница 7 из 36
— Долгим путем?
— До Типперери.[31] Каковы пропорции?
— По три четверти унции ирландского виски, сладкого вермута и…
— Знаю. — Эллери содрогнулся и направился в гостиную. Вернувшись, он сел не за письменный стол, а в мягкое кресло лицом к дивану. — Если ты нуждаешься в амбулаторной помощи, папа, то я не в состоянии поднять зад. Срок сдачи книги дышит мне в затылок. Но если тебя удовлетворит совет, данный в кресле… Короче говоря, в чем дело?
— В трети от полумиллиарда долларов. И тут нечего ухмыляться, — сердито добавил инспектор.
— Это истерия разочарованного писателя, папа. Я правильно расслышал? Полмиллиарда?
— Абсолютно правильно.
— Ну и ну… Чьи же они?
— «Импортуна индастрис». Слышал что-нибудь об этом предприятии?
— Только то, что это конгломерат из множества компаний, больших и малых, иностранных и местных, которым владеют три брата по фамилии Импортуна.
— Неправильно.
— Неправильно?
— Им владеет один брат по фамилии Импортуна. Двое других носят фамилию Импортунато.
— Они стопроцентные братья? Не единокровные, единоутробные или сводные?
— Насколько я знаю, стопроцентные.
— А как возникла разница в фамилиях?
— Нино, старший брат, очень суеверен, и у него пунктик насчет счастливого числа или еще чего-то… Мне приходится ломать голову над куда более важными вещами. Короче говоря, он сократил свою фамилию, а его братья нет.
— Допустим. Что дальше?
— Проклятие… — Старик с отчаянием сделал большой глоток. — Предупреждаю, Эллери, что получилась чудовищная неразбериха. Не хочу отвечать за то, что втянул тебя в нее, когда ты занят своей работой…
— Заранее отпускаю тебе грехи, папа. Могу это сделать в письменном виде. Ты удовлетворен? Тогда продолжай.
— Ну ладно, — вздохнул инспектор с явным облегчением. — Три брата живут в принадлежащем им многоквартирном доме в Верхнем Ист-Сайде, выходящем фасадом на реку. В доме девять этажей и пентхаус, его спроектировал какой-то знаменитый архитектор в конце 90-х годов прошлого века. Купив дом, Нино Импортуна восстановил его первоначальный облик, модернизировал водопровод и отопление, установил новейшие кондиционеры — короче говоря, сделал его одним из самых шикарных в районе. Насколько я понимаю, арендаторы проходят там более строгую проверку, чем охранники, прикомандированные к президенту.
— Почему? — осведомился Эллери.
— Этот дом — один из многих, которыми братья — особенно Нино — владеют на всем земном шаре, но именно в «99 Ист», как его называет Импортуна, они осуществляют управление конгломератом — по крайней мере, его американскими компонентами.
— Разве у них нет офисов?
— Офисов? У них куча офисных зданий, однако все главные решения принимаются именно там… Но прежде чем я перейду к убийству…
При этом слове нос Эллери дрогнул, как у сенбернара.
— Не мог бы ты хотя бы сказать мне, кого прикончили, как и где?
— Потерпи минутку, сынок! Ситуация следующая: Нино занимает пентхаус, а его братья Марко и Джулио — апартаменты на верхнем этаже, прямо под пентхаусом. На каждом этаже дома две огромные квартиры — не знаю, сколько в них комнат. У братьев общее доверенное лицо — парень-секретарь по имени Питер Эннис, красивый и, очевидно, смышленый малый, иначе он не удержался бы на такой работе…
— Доверенное лицо, секретарь — слишком неопределенное понятие. Какую именно работу Эннис выполняет для братьев?
— Он говорит, что в основном занимается их личными делами, но поскольку братья управляют предприятиями из дома, то Эннис наверняка осведомлен и об их бизнесе. Как бы то ни было, сегодня рано утром…
— Все братья женаты?
— Только Нино — двое других холосты. Так ты хочешь, чтобы я перешел к убийству, или нет?
— Я весь внимание.
— Когда Эннис утром явился на работу, то обошел все три квартиры, как, по его словам, делает всегда, и обнаружил младшего брата, Джулио, мертвым. Там было настоящее кровавое месиво…
— Где именно он его обнаружил?
— В библиотеке квартиры Джулио. Ему размозжили голову — одним ударом превратили мозги в кашу — во всяком случае, с одной стороны. Убийство само по себе скверная штука, но, учитывая то, что прикончили одного из членов правящей династии империи Импортуна, пошли взрывные волны…
— Какие еще волны?
— Ты не слушал шестичасовые новости?
— Я не включал радио всю неделю. Так что произошло?
— Убийство Джулио Импортунато потрясло фондовую биржу. Не только Уолл-стрит, но и европейские валютные рынки. Это первое следствие. Есть и второе. Комиссар давит с одной стороны, мэр — с другой, а я оказался между двух огней.
— Черт! — Эллери метнул злобный взгляд на пишущую машинку. — Ну, продолжай.
— Какой смысл? Это бесполезно, Эллери. Возвращайся к своей работе. — Инспектор сделал вид, что встает. — Я уж как-нибудь справлюсь.
— Ты знаешь, что можешь здорово действовать на нервы? — сердито сказал Эллери. — Что значит «бесполезно»? Польза всегда есть! Но я не могу быть полезным, пока ты держишь меня в неведении. Каковы факты? Есть какие-нибудь улики?
— Есть. По крайней мере две. — Старик умолк.
— А конкретно?
— Обе указывают прямиком на убийцу, — бодро ответил инспектор.
— На кого именно?
— На Марко.
— Брата жертвы?
— Верно.
— Тогда в чем проблема? Не понимаю, папа. Ты выглядишь озадаченным и в то же время говоришь, что у тебя имеется пара улик, непосредственно связывающих брата убитого с преступлением.
— Так оно и есть.
— Но… Ради бога, что это за улики?
— Достоверные, но ты бы назвал их старомодными. — Инспектор потянул себя за усы. — Вы, современные авторы детективов, постеснялись бы использовать их в своих историях.
— Ладно, ты довел мой интерес до точки кипения, — мрачно сказал Эллери. — Давай вернемся к делу. Что это за достоверные и старомодные улики?
— Судя по состоянию библиотеки Джулио, там происходила жестокая борьба. Так вот, мы нашли на месте преступления пуговицу…
— Какую?
— Золотую, с монограммой «МИ».
— Ее идентифицировали как принадлежащую Марко Импортунато?
— Угадал. На ней остались нитки. Это первая улика.
— Пуговицы, найденные на месте преступления, вышли из моды вместе с длинными гетрами и стоячими воротничками, — заметил Эллери. — А другая улика?
— Вышла из моды вместе с мешковатыми костюмами.
— Но что она собой представляет?
— След ноги.
— Босой ноги?
— Мужского ботинка.
— Где его нашли?
— В библиотеке убитого — на месте преступления.
— И вы считаете, что это след Марко?
— Мы в этом уверены.
— Пуговица и след ноги! — воскликнул Эллери. — В 1967 году! Ну, полагаю, такой анахронизм возможен. Но если все настолько ясно, что тебя беспокоит?
— Все не так уж ясно.
— Но ты сказал…
— Я же предупреждал тебя, что дело сложное.
— В каком смысле?
Старик поставил пустой стакан на пол, где его, очевидно, было удобнее пнуть. Эллери с подозрением наблюдал за ним.
— Мне искренне жаль, что я рассказал тебе об этом. — Инспектор поднялся. — Давай все забудем, сынок. Я имею в виду, ты забудь.
— Благодарю покорно! Как я могу это сделать? Очевидно, это одно из тех дел, которые только кажутся простыми. Следовательно…
— Да? — с нетерпением подбодрил его инспектор.
— У меня внезапно начался рецидив брюшного тифа. Знаешь, папа, последствие попадания ружейной пули, которая угодила мне в плечо, разбила кость и задела подключичную артерию в битве при Майванде.[32]
— Угодила в плечо?! — недоуменно воскликнул его отец. — Какая пуля задела тебе артерию? В какой еще битве?
— Наверное, мне придется уведомить моего издателя о задержке сдачи очередной книги. В конце концов, что это изменит? Вероятно, она и так безнадежно затерялась в их графике. Никто в издательской профессии не уделяет внимания автору детективов — разве только подсчитывая прибыли от его презренных трудов. Мы — чернорабочие литературы.
31
«Долог путь до Типперери» — английская песня композитора Харри Уильямса (?–1930) на слова Джека Джаджа (1878–1938).
32
Эллери цитирует рассказ доктора Ватсона о ранении, полученном им в Афганистане, из романа А. Конан Доила «Этюд в багровых топах».