Страница 50 из 93
Она снова крепко поцеловала его.
– Ну, как, отошел? – спросила она его с заметной теплотой в голосе. И вдруг жестом старшей сестры потрепала его по голове.
Мыльников быстро пришел в себя. И, кощунственно поддерживая ее игру, в присутствии только что убитого им человека, сказал:
– И все же вы ведьма, ваша светлость. Вам надо было, чтобы его застрелил именно я, из своего пистолета. Да еще в присутствии трех свидетелей.
– Семен, еще одно обращение на „вы“, и мы уже никогда не перейдем на „ты“.
Тамара, столь прямолинейно уходя от ответа, виртуозно воспользовалась своими возможностями красивой женщины. Возможностями, которые даже в этой ситуации стоили немало.
– Извини, княжна. Тем более, что к коронованным особам и надо обращаться на „ты“.
– Да объясните, наконец, Тамара Петровна, в чем тут дело! И вообще… объясните все, – прямо-таки возопил Кузнецов. – Ибо я подозреваю, что вы здесь самый осведомленный обо всем нас всех интересующем.
– Хорошо, господа. Но разговор будет долгим, поэтому предлагаю устроиться поудобнее. Например, присесть вдоль стен. Здесь внизу песок, поэтому не так уж и грязно.
И поджав колени, легко села, опершись о стену, подавая всем пример.
Присутствующие последовали за нею, ворочаясь и пристраиваясь поудобнее. Между тем, Тамара, казалось, не испытывала никаких неудобств, ни физических, ни моральных. Она сидела, прижавшись спиной к стене в расслабленной позе. Ее руки лежали на коленях полусогнутых ног.
Синие джинсы, обтягивали стройные бедра. Такого же цвета джинсовая рубашка, казалось не была ни в малейшей степени запачкана. На этой рубашке как-то изящно, как некое экзотическое украшение, виднелись ремни наплечной кобуры, из которой выглядывал пистолет.
Джинсы немного задрались, обнажая стройную щиколотку. Поразительно, но даже ее кроссовки казались относительно чистыми.
На ее фоне, Мыльников в своей изрядно помятой и запыленной форме выглядел вылезшим из помойки. А о команде Кузнецова нечего было и говорить.
Тамара действительно смотрелась королевой, снисходительно оглядывающей свое усталое войско. В довольно ярком, но неверном свете факелов, Виталию показалось, что женщина задорно подмигнула ему. И он до последнего момента почти машинально просчитывающий варианты завладения оружием или выведения из строя чужаков, вдруг совершенно забыл о своих намерениях. И откровенно пялился то на эти великолепные стройные бедра, то на нежную шею, выглядывающую из ворота рубашки.
Кузнецов чувствовал нечто аналогичное. Однако он, в отличие от Виталия, мысленно не преминул прокомментировать собственные ощущения.
Да, – подумал Святослав, – правы писатели, отмечающие эффект обострения сексуальных эмоций на фоне кровопролития. Вот сидит красивая женщина рядом со свежим трупом. И все пялятся на нее, мысленно раздевая. Все. И тот, кто только что добил раненного, и они, несколько минут назад бывшие на волоске от смерти.
Впрочем, Кузнецов был не во всем прав. Мыльников тоже во все глаза смотрел на Тамару. И он тоже, как будто забыл то, что сделал только что. Но Семен не столько любовался ей, сколько… ревновал, попутно отмечая плотоядные взгляды красавца Виталия и этого моложавого спортивного профессора. Хорошо хоть Алексей был несколько в тени, и Мыльников не видел его жадных взглядов. А то бы он мог не выдержать, созерцая такое, пусть и виртуальное, но очевидное коллективное изнасилование.
– Мальчики, – прервала молчание Тамара с легкой насмешкой, – я чувствую себя течной волчицей в центре стаи голодных самцов. Бога ради, не начните рвать друг друга. И перестаньте пялиться на мои бедра[21]. Вспомните, в каком положении мы находимся и как много хотим понять.
– Браво, Тамара Петровна, браво, – живо откликнулся Кузнецов. – Но прежде чем перейти к основной части нашей беседы, позвольте все же узнать, почему милый подполковник, спасший нас, называет вас княжной.
Мыльников недовольно покосился на профессора.
– Уймись, Семен! – как-то по-хозяйски прикрикнула на него Тамара. И ему вдруг стало очень хорошо от этого окрика. Так одергивать может только жена, или любимая невеста, знающая, что скоро она станет женой. Причем женой подкаблучника. Но черт с ним, с этим положением. Быть под каблуком у такой королевы это счастье.
И Мыльников вдруг полностью успокоился, еще больше откинулся назад, сильнее прислонившись к стене. И ему стало хорошо и спокойно.
Между тем, Тамара повернулась к профессору и ответила на его вопрос:
– Потому что я урожденная княжна Полоцкая. Семен знал, что я княжна, но не знал моей родословной.
– Позвольте, – воскликнул профессор, – я что-то не слыхал такого княжеского рода.
– Ой ли? А об изнасилованной князем Владимиром княжне Полоцкой Рогнеде, матери Ярослава Мудрого вы уж наверняка слышали[22]. Как, вероятно, и о князе-колдуне Всеславе Полоцком, одно время побывавшем даже Великим князем Киевским.
– Да.
– Так вот род наш не перевелся. Но мы больше колдуны, чем князья[23]. Хотя, если согласиться с вашими книгами[24], править как раз и должны колдуны, а не мордовороты в погонах и без оных.
Кузнецов не без внутреннего самодовольства отметил знакомство несравненной княжны с его трудами.
– И кстати, – продолжала Тамара, вытягивая левую руку с крупным перстнем-печаткой, на котором угадывался Сварогов квадрат. – Коли вы решили выступать под нашим родовым символом, извольте уважать его хранительницу[25].
– Мистика, мистика – пробормотал профессор. – Почему этот древнейший символ ваш?
– Потому, что это Сварга, или Сварогов квадрат, общий символ всех колдунов и кузнецов Руси[26]. Не знали, господин Кузнецов, потомок мастеров?
– Знал, но не предполагал такого оборота.
– Теперь знайте. И говорю вам совершенно серьезно, этот знак приносит удачу. Но не всем, а только тем, кто достоин его носить. Можете считать это мистикой, но посмотрите на этого хоругвеносца. Не находите, что только стечение обстоятельств обусловило то, что он, а не вы, лежите на его месте? А что такое случайность?
– Неосознанная закономерность, – в один голос сказали Кузнецов и Мыльников.
– Браво, мальчики. Вы хорошо учили в свое время марксизм-ленинизм. Или как там его.- Она на мгновение замолкла, но никто не прервал ее молчание. – Так вот, господин профессор. Я не советую вам, если вы рассчитываете и далее использовать покровительство этого знака, вступать в серьезные противоречия с его носительницей.
– Знаете, княжна, я склонен вам верить, – промолвил Кузнецов. – Но коли вы, волею судеб, стали старшей в нашем…, – он на мгновение запнулся, – временном коллективе, то мы ждем разъяснений и предложений. Согласитесь, кроме поверхностного знакомства и нашего общего соучастия в убийстве этого господина, – он кивнул в сторону Муртазова – нас пока ничего не связывает.
– Лукавите, профессор. Нас связывает общая цель – найти библиотеку Ивана Грозного.
Повисло молчание.
– Ну вот, слово произнесено, – прервал молчание Кузнецов. – Подданные ждут дальнейших указаний, ваша светлость[27].
21
И действительно, ну, джинсы обтягивают - дефекты скрывают, а так - полутьма, сидит на корточках, на что пялиться?
22
Строго говоря, именно на этом сей княжеский род и прервался. Ибо Рогнеду Святой Равноапостольный князь Владимир Красное Солнышко изнасиловал рядом с трупами убитых отца и братьев. А Род у нас передаётся по мужской линии, т.к. у нас салическое право, а не галахическое, как у евреев, где род наследуется, как раз, по женской. Отсюда вопрос - кем является эта самозваная „княжна“?
23
Ага-ага, вот и их княжеству это их колдовство ни фига не помогло. Чем понтоваться-то?
24
То есть книгами самого автора. Профессор Хомяков из книги в книгу поносит государственные органы вообще, и правоохранительные в частности. Совершенно согласен с тем, что наши, существующие сейчас, ведомства внутренних дел или государственной безопасности от совершенства далеки, но без них тоже не обойтись. В том числе и в обновлённом Национальном государстве.
25
самозванку
26
А ты то здесь причём?
27
Кузнецов наверное ёрничает. поскольку такое обращение неправомочно. „Светлостью“ титуловали обладателей графского или герцогского титулов. Князей титуловали „Ваше Сиятельство“. Но, ни в коем случае не княжон. Или автор этого просто не знает?